Удивительное путешествие Помпония Флата - Эдуардо Мендоса

— В чем я лично сильно раскаиваюсь, — заметил Апий Пульхр, — поскольку трудно счесть неприятности, которые вы сообща принесли мне. А теперь, Помпоний, пришла пора объяснить, что вы здесь делаете, кто эти люди и кому принадлежит этот саркофаг.

— Я охотно отвечу на все твои вопросы, о Апий, если только ты уделишь мне внимание, — сказал я. — Эта прекрасная дева с белоснежными руками — Береника, дочь покойного Эпулона, которая втайне является жрицей богини Иштар. Те, кто ее сопровождают, — то ли члены еретической секты, то ли домашние слуги, которым она приказала следовать за собой, отправляясь на кладбище, чтобы они, кроме прочего, сдвинули камень, закрывающий вход в пещеру Эпулона, где мы теперь и находимся. А это саркофаг Эпулона, который я намерен вскрыть, чтобы посмотреть, что находится там внутри, и чтобы результаты осмотра подтвердили мои подозрения.

— Ты совсем спятил, Помпоний! — воскликнул трибун. — Разве позволю я осквернить в своем присутствии могилу? Хотя в мои обязанности входит приводить законы в действие, а вовсе не знать их, я твердо уверен: вскрытие саркофага — преступление, караемое смертью, и по римскому законодательству, и по закону Моисея, и по тому и другому вместе взятым.

— Да, но за исключением случаев, когда к тому имеются серьезные основания, — возразил я, — а перед нами как раз такой случай. Даю тебе слово, о Апий, что в этом саркофаге мы найдем ответы на несколько загадок, videlicet[18]смерть Эпулона и тайна запертой комнаты, и, наконец, узнаем, кто был зачинщиком беспорядков и с какой целью он это делал. Согласись, если будет раскрыто сразу столько преступлений, заслуги твои и слава сильно вырастут в глазах прокуратора, не говоря уж о том, что укрепится твоя дружба с местными властями, весьма выгодная для тебя.

Трибун немного поразмыслил и сказал:

— Ладно, делай как полагаешь нужным, но имей в виду: если твои предположения окажутся вздорными, я отдам тебя под суд синедриона, который вынесет тебе такой приговор, какой посчитает нужным. Только при этом условии я даю свой placet.[19]Согласен?

Я ответил, что согласен, не долго думая соскоблил печать на саркофаге тем самым ножом, который еще недавно был занесен над нашими головами, и с помощью Квадрата сдвинул тяжелую крышку. Апий Пульхр заглянул внутрь, держа в руке факел, и воскликнул:

— Клянусь Юпитером! Ты был прав, Помпоний! Саркофаг пуст!

— Но этого не может быть, — промолвила Береника, — я сама присутствовала на погребальной церемонии и видела, как забальзамированное тело моего отца поместили в саркофаг, который потом запечатали и установили в пещере. Кто мог похитить труп и с какой целью?

— Никакого похищения не было, — объявил я. — Это сам Эпулон открыл саркофаг изнутри, воспользовавшись механизмом, который мы непременно обнаружим, когда осмотрим все более внимательно и при лучшем освещении. Никто не убивал Эпулона. Он сам подстроил все так, чтобы это выглядело как убийство. Для чего и с помощью каких уловок, я, как мне кажется, могу весьма подробно объяснить. Но прежде хотел бы собрать вместе все заинтересованные стороны. Апий Пульхр, попроси первосвященника Анана созвать синедрион, и прошу тебя, распорядись, чтобы на нем присутствовали вдова, сын и домоправитель Эпулона, а также Иосиф, Мария и оба юноши, арестованные за участие в уличном нападении.

Благородное собрание, мудрое и справедливое, — начал я свою речь, — уделите мне немного внимания, поскольку я намерен пролить свет на некие загадочные обстоятельства, связанные с событиями, имевшими место за последние дни в этом городе. Верное их истолкование будет содействовать не только тому, что воссияет истина и победит справедливость, но также поможет воцариться миру и спокойствию на всей этой земле.

Я немного помолчал, потом огляделся вокруг. Величественная палата с высокими сводами была заполнена почтенными священнослужителями и учеными толкователями закона, которых здесь называют книжниками. Некоторые надели поверх льняных туник ефод, украшенный драгоценными камнями. Другие, то ли не успев переодеться, то ли из отвращения к чрезмерной торжественности, были одеты как обычные горожане. Все хранили напряженное молчание, раскачивались вперед-назад, шевеля губами, словно читали молитву, и теребили свои бороды, даже когда спали, что происходило, собственно, в большинстве случаев. В конце палаты поместились Иисус, Иосиф и Мария, их сопровождали дряхлый Захария с супругой Елисаветой. В противоположной стороне расположилась семья покойного Эпулона, то есть его вдова, юный Матфей и Береника, лилейнорукая дева, по-прежнему нагая, так что по телу ее тайком скользили похотливые взгляды присутствующих. Когда началось слушание, я обратил внимание на отсутствие Филиппа и спросил одного из солдат о причине, и тот объяснил, что хитроумный грек нынче утром уехал из города со всем своим имуществом, никого о том не предупредив и не сообщив, куда направляется. Это было досадно, но ничего не меняло, поскольку без его свидетельства я вполне мог обойтись.

— Как всем вам известно, — продолжил я, — несколько дней тому назад житель этого города по имени Эпулон, муж беспорочный, был найден мертвым в библиотеке своего дома. Обнаружили тело первосвященник Анан, которому Эпулон назначил встречу, и домоправитель покойного, некий грек по имени Филипп; первый присутствует здесь, а второй отсутствует. Тело Эпулона было забальзамировано и погребено в тот же день, как велит Писание. Выполняя волю убитого Эпулона, его тело поместили в египетский саркофаг, купленный им во время одного из путешествий. После захода солнца саркофаг отнесли в пещеру, а вход туда закрыли камнем. Сегодня, вскрыв пещеру и саркофаг, мы убедились, что тело исчезло. Неужели кто-то его похитил? Сейчас я отвечу на этот вопрос. Но сперва хотел бы вернуться к одному необычному событию, случившемуся прежде, чем было совершено убийство.

За несколько недель до того Эпулон призвал к себе плотника по имени Иосиф, сын Иакова, чтобы тот выполнил кое-какие починки в библиотеке. В связи с чем Иосиф и Эпулон несколько раз встречались, и в одну из встреч между ними вспыхнула ссора, чему имеются свидетели, хотя последние и не могут указать в точности, из-за чего разгорелась перебранка. О ее причинах и о том, в чем же на самом деле состояла работа, порученная Иосифу Эпулоном, достоверно может поведать нам один только плотник. Иосиф, сын Иакова, к тебе взываю: готов ли ты рассказать о том, что случилось или, напротив, будешь упорствовать и по-прежнему хранить молчание?

— Ты сам знаешь, Помпоний, мой ответ, — отозвался Иосиф.

— Ну, раз так, придется мне самому описать случившееся, опираясь на собственные догадки и выводы. Но прежде всего я хотел бы отбросить версию, будто труп был украден посторонним лицом. Все мы знаем, что существуют грабители могил, но они стремятся завладеть ценными вещами, которые порой хоронят вместе с усопшими, — иногда потому, что верят, будто они пригодятся в загробной жизни, иногда просто из бахвальства. Никто не станет похищать один только труп. А если кому и придет такое в голову, то похититель не станет терять времени на то, чтобы так тщательно скрыть следы преступления, как это было сделано в нашем случае. И таким образом из всего вышесказанного я вывожу, что Эпулон сам выбрался из саркофага, а затем из пещеры — время спустя после завершения погребальной церемонии. А коль скоро я не верую в воскресение из мертвых, следовательно, должен признать, что на самом деле Эпулон и не думал умирать — он просто притворился мертвым, чтобы в это поверили его семья и обитатели города. Но как удалось ему сделать такое, спросите вы? Отвечая на вопрос, начну с описания методологии. Поскольку у меня нет никаких сомнений в том, что сам Эпулон тщательнейшим образом спланировал и продумал, как заставить остальных поверить в его мнимую смерть. Во-первых, он пригласил первосвященника Анана явиться к нему ранним утром, как только Аврора с перстами пурпурными выйдет из тьмы, и целью его было — заполучить надежного свидетеля собственной смерти. Сделав это, он ночью, когда весь город спал, заперся в библиотеке, разлил по полу кровь какого-то животного, бросил поблизости стамеску плотника, чтобы подозрение пало на Иосифа, лег в лужу крови и выпил некое снадобье, которое погрузило его в состояние, неотличимое от смерти. Как хорошо известно — да я и сам имел случай проводить опыты на животных и рабах, — существуют снотворные травы, вроде так называемого halicacabon, напоминающего действием своим опий. Он безопасен в малых дозах, но смертоносен, если употребить его в большом количестве. Таким образом Эпулон добился того, что все приняли его за мертвеца. Тело богача было погребено, а плотника Иосифа заподозрили в убийстве, схватили и приговорили к смертной казни на кресте. Между тем, когда окончилось снотворное действие зелья, Эпулон пробудился ото сна в пещере, где своевременно по обычаю других религий были расставлены сосуды, наполненные водой и пищей, чтобы можно было восстановить силы, дождаться подходящего момента и, покинув заточение, исчезнуть — теперь уже в буквальном смысле — из мира родных и знакомых.