Речи любовные - Алиса Ферней

Она по-прежнему молчала и лишь удивлялась его наглости. И снова ей пришло в голову, что их любовь будет незаконной. И кто может предсказать, как сложатся новые отношения и не порвутся ли старые, освященные Церковью узы? И каково будет отношение любовника к женщине, согласившийся на подобную внебрачную связь? Она взяла да и спросила его об этом:

— А что бы вы подумали обо мне, стань я неверной женой?

— Я бы стал думать, что вы нуждаетесь в личном потаенном саде, — с улыбкой ответил он.

— Вы все о своем.

— Да, я не стараюсь ничего придумывать, говорю, что считаю, и без надобности не меняю своего мнения.

Она была неприятно поражена — сопоставив эти слова со своими предыдущими мыслями, она поняла: он и впрямь не лгал, не играл с ней, тогда как она сама, желая нравиться, слегка лукавила. Нравиться ему любой ценой, пусть для этого пришлось бы кривить душой, изворачиваться. Почему ей было так важно соблазнить его? Далеко ходить за ответом не требовалось: потому что ее саму соблазнили и пожелали. Она лишь отвечала на льстящий ее самолюбию призыв. Он раскусил ее: она тоже была из породы любовниц. И приковал свой взгляд к ее лицу. И с той поры ей оставалось лишь, в силу принципа мимикрии, который превалирует в женском поведении, отдаться этому взгляду и быть такой, какой он себе ее представлял. Все это она открыла для себя с тайным стыдом, однако смирилась с этим фактом и его последствиями. Так, значит, он решил за нее? Что ж, она признавала за ним такую власть. Но как могла она, у которой не было недостатка ни в любви, ни в мужском внимании, с такой легкостью пойти за ним? Возжелала потому, что возжелали ее, снизошла потому, что снизошли до нее… Разве тут не было над чем задуматься? Первый шаг навстречу сделал он, великим завоевателем встав на ее пути, воодушевленный силой, которая пробивалась к ней сквозь плоть и завесу из слов. Она была завоевана, как новый берег, сокровище, произведение искусства. Быть предметом вожделения показалось ей блаженством.

— В любом случае не вам вести разговоры о моем муже.

— Вот как?

— Да, так.

— А вы умеете проявить твердость! — иронично заметил он.

К их столику подошел официант, чтобы наполнить бокалы, поправить салфетку вокруг горлышка бутылки. Из страха помешать им он вел себя крайне деликатно. Но с первого взгляда на них становилось ясно, что обстановка несколько разрядилась.

На вечере в клубе собрались: Луиза, Мария, Сара, Ева, Мелюзина, Пенелопа. Некоторые из них хорошо знали Полину. Она также была приглашена. Женщины оживленно болтали в зале ресторана, в котором столы были сдвинуты в один конец, словно предусматривались танцы. Они были в приподнятом настроении. Перспектива провести вечер исключительно в женской компании, довольно-таки редкая, делала их более развязными и визгливыми, чем группу их мужей.

— Мы так редко встречаемся! — воскликнула Пенелопа, которую одиночество угнетало больше других, ни шагу не ступавших без главы семейства.

— Я с тобой согласна, — подхватила Мелюзина, — с чего это мы прямо-таки неразлучны со своими муженьками?!

Говори только за себя, Мелю, — возразила Сара. — Том — муж лишь наполовину, мне и так нелегко заполучить его, а уж о том, чтоб не разлучаться, и речи нет… Он называет это «быть заживо погребенными друг в друге»! — Она делала вид, что ей смешно, хотя все знали, сколько ею из-за этого пролито слез.

— Я так рада, что пришла, — созналась Мелюзина, на которую накатило сразу все, что заставляло плакать женскую половину человечества.

Все были в сборе, не хватало лишь Бланш и Полины.

— Полина почти никогда не опаздывает, — удивилась Сара.

— Она не придет, — заявила Ева.

— А Бланш опоздает, — добавила Луиза.

— Сегодня среда, значит, у нее работы больше обычного, как всегда, когда в школе выходной, — пояснила Мелюзина.

— А Бланш и Полина знакомы? — поинтересовалась Ева.

— Их дети посещают один детский сад, — вступила в разговор Мария, — наверняка они видятся. А у Мелю возникла мысль представить их друг другу.

— Мелю решила собрать и молодых, и старых! — провозгласила Мелюзина.

— Бр-р! Так уж сразу и старые! — вставила Мария.

— Старая?! — удивилась Луиза. — Не знаю такого слова!

Дружба окрепла и закалилась с годами. Сара, Ева, Полина и Пенелопа часто играли в теннис двое надвое. Мелюзине, Луизе и Бланш доводилось встречаться в бассейне.

— Вот и будь после этого педиатром! — заявила Ева. — Твои собственные дети сидят дома одни, а ты занимаешься чужими.

— Да, не женская это профессия, что бы там ни казалось, — поддержала Луиза.

— Слишком много неотложных случаев, — поддержала Мария.

Официант в белой куртке, застыв за стойкой с закусками, слушал болтовню пестрой женской компании, не обращавшей на него ни малейшего внимания. Дома он расскажет своей подружке, что обслуживал банкет, где были одни женщины: «Боже, как же они галдели! С ума можно было сойти».

— Кого мы ждем, кроме Бланш? — спросила Луиза и с инспектирующим выражением лица прошлась вдоль закусок. — Что будем пить — вино или шампанское?

— Кому соленых орешков? — обратилась к подругам Мелюзина.

— В котором часу начинается матч? — поинтересовалась Луиза.

— В полвосьмого, — ответила Ева.

— Ты знаешь, где проводит вечер Полина? — спросила Мария у Луизы.

— Понятия не имею, — отнечала та, — знаю только, что этот вечер у нее давно был занят.

— Все по первому разряду, — проговорила Мария по поводу выставленных яств и вин.

— Да, — отозвалась Луиза, — и удобно: берешь, что хочешь, и садишься, когда, где и с кем пожелаешь, нет необходимости весь вечер проторчать на одном месте.

— А у мужчин есть что перекусить? — спросила Мария.

— Не беспокойся, у твоего Жана есть все необходимое! — ответила Луиза.

— Мужчины возбуждены, словно школьники, в ожидании зрелища, как два типа накостыляют друг другу! — изрекла Луиза.

— Бокс — прекрасный вид спорта, — возразила Мария. — Это бой по правилам, почти танец, а вовсе не убийство.

— Ну-ну! Не повторяй нам того, что поет тебе твой Жан, — охладила ее пыл Мелюзина.

— Нокаут — хоть и недолгое, но состояние комы, — поддержала ее Луиза, — я побывала на одном матче: кровь хлестала во все стороны вместе с потом, хорошо еще, что череп не разнесли вдребезги, такое тоже бывает: боксер падает, кажется, все, умер, и вот тут — клянусь вам — возникает желание облаять всех мужиков за то, что они добавляют ужаса в наш и без того страшный мир.

— Святая Мария! — воскликнула Ева. — А вот я никогда не могла достичь такой степени любви, при которой счастье другого человека становится моим.