Дороги в неизвестность - Марик Лернер

Черепаха издевательски засмеялась.

– Все ценное и стреляющее мы в «Сундук» сложили, – объясняю. – Пусть попробует открыть. Если сможет, я сам ей премию выдам. Первый такой случай будет без знания кода. Найти, при желании, тоже не проблема, если голой не смоется. На то у нас и паучиха имеется, чтобы метки на нужных людей ставить и потом отслеживать и подслушивать. А захочет уйти, ее дело. Насильно удерживать никто не собирается. И благотворительностью я заниматься не собираюсь. Кто не работает, тот не ест. Кто хочет остаться в Клане, должен не просто трудиться, а очень хорошо. Зачем существует испытательный срок? Чтобы составить впечатление о поведении. Я, если кого из клановцев назначаю на должность, до месяца не утверждаю официально, а присматриваюсь, нет ли с ним проблем. Бывает, что просто неспособны подняться выше на ступеньку. Десятник замечательный, сотник – паршивый. Это не только армии касается, вся жизнь такая. Так что пусть доказывает свою полезность. То, что сразу сообразила, как можно хорошее впечатление создать и побежала нас кормить-поить, в плюс. Однако из одного случая выводов не делают. Нагрузить работой и внимательно посмотреть на реакцию – нормальная тактика. Короче, поживем – увидим…

– Да, – сказал грустный пожилой человечек, откладывая в сторону таинственный инструмент. Для меня, конечно, таинственный, он-то прекрасно знал, чем эта фигня отличается от обычного увеличительного стекла и что за манипуляции с кольцом он проводил последний час. – Все правильно.

В чем причина его грусти, я не ведал, может, хронический запор у бедняги, или он просто по жизни депрессивный тип, но запах был очень выразительный. Как у проигравшего в карты нехилую сумму.

Второй – подтянутый мужик лет пятидесяти, с цепким взглядом и спортивной фигурой, свидетельствующей, что он не забывает в свободное от добывания нефти из недр России время посещать фитнес-центр, – поставил на стол маленький кожаный чемоданчик и жестом фокусника распахнул его. Я ощутил себя участником малобюджетного боевика. Чемоданчик был заполнен пачками денег.

Не так, собственно, и много. Подумаешь, всего каких-то три миллиона купюрами по пятьсот, двести и сто евро. Кстати, не забыть потом выдать обещанную премию с добавкой Олегу Викторовичу. Я-то рассчитывал на ту же сумму в долларах, а он постарался и привел покупателя с евро в клюве. По курсу гораздо приятнее. Рублей, правда, в чемоданчике не было, но обменных пунктов в городе сколько угодно.

На этот раз, в отличие от посещения ломбарда, я прибыл вооруженный новейшей техникой. Смотреть на свет всю сумму на наличие водяных знаков было бы просто смешным. Брать, не проверяя, – не менее глупо. Пришлось раскошелиться на завлекательную штучку под названием «детектор валют».

Модель, согласно инструкции, обязалась работать с долларами США, английскими фунтами, евро, йенами и, конечно, рублями. Можно было запрограммировать детектор валют на определение номинала купюр, суммирование по номиналам. Короче, главное орудие банковских работников и грабителей. Им тоже необходимо точно знать, сколько они унесли, обливаясь трудовым потом под тяжестью мешка с добычей.

Непременно продам в будущем что-нибудь за йены, чтобы хоть знать, как они выглядят, и проверить, работает ли машинка как должно. Рубли с долларами мы внутрь уже пихали, чтобы убедиться, соображает ли она, или это просто реклама. Газетные обрезки и чистую бумагу точно отличает, и стоит всего-то каких-то паршивых одиннадцать тысяч рубликов. Черепаха чуть не удавилась от жадности, услышав про цену. Как будто ей не все равно, ведь камни-то принадлежат не нам, а Клану, и достались совершенно бесплатно от покойного Разгоняющего тучи.

Так что я запихал в приемное отверстие детектора пару пачек каждого номинала, вынутых наугад из чемоданчика, и, убедившись, что все в порядке, закрыл его.

Небрежно мне кивнув, оставшийся не представленным миллионер, неоднократно засветившийся по телевизору, проследовал вместе со своим карманным ювелиром на лестницу и потом во двор. Выпадением памяти он не страдал и кольцо на столе не оставил.

Во дворе его поджидала парочка обломов с гипертрофированными мускулами и выпирающими из-за пояса пистолетами. Вместе они загрузились в неприметный навороченный джип, которого в этом районе, наверное, при всем желании не найдешь, и отбыли. Ничего не поделаешь, скорее всего, у бедняги больше ничего, менее броского, не нашлось для нашей интимной встречи. Все остальное с мигалками, или, более того, «ламборгини» ручной сборки.

– Он очень заинтересовался красным алмазом, – сообщил Олег Викторович, – наблюдая, как я выкладываю на стол его гонорар. – Неограненный изумруд не так интересен, хотя и возьмет ради принципа, чтобы не достался… мда, это не важно. Я надеюсь, – с интересом спросил он, – что это не просто шутка была?

– А, – «вспомнил» я, – вынимая из внутреннего кармана еще один спичечный коробок и отдавая ему. – Вот в Интернете пишут, что стоимость одного карата таких бриллиантов составляет порядка четырех миллионов долларов, а здесь целых четыре карата. Врут?

Он торопливо выхватил коробок у меня из рук и поскакал на свое рабочее место.

– На самом деле это очень скользкий вопрос, – не поднимая головы, сказал Олег Викторович. – Красных натуральных алмазов вообще всего два десятка во всем мире. На цветные никакие прейскуранты не существуют. Слишком большая редкость. Может стоить больше или меньше, ни один специалист не назовет точную стоимость, статистика сделок слишком мала. Загорится желанием человек с большими деньгами, может и переплатить. В любом случае не проиграет. Такое… мда… вложение капитала.

– Вы там померяйте, что требуется, проверьте, сфотографируйте или что еще нужно, а потом я заберу, – подал я голос еще через десять минут изучения. – Это просто в качестве аванса, чтобы не сомневались в моих словах, и было о чем конкретно говорить. Все эти прозрачность, цвет окраски и прочие радости ювелира.

– А я чем, по-вашему, занимаюсь? – обиделся он. – Уж почему вы сразу не показали, догадаться не сложно. Зря, кстати. Второго чемодана с деньгами у него при себе не было, но кидаться отнимать камень он бы не стал.

– Кто ж знает, – глубокомысленно ответил я, – что у таких товарищей в голове варится? Сам нет, а на улице у него бодигарды ошивались в неизвестном количестве. Кстати, насчет денег, надеюсь, теперь, – забирая камень, засовывая его в коробок, а тот в карман, сказал я, – у нас появится возможность проделать это без чемоданов. Открою счет на Багамах или Каймановых островах, вам же спокойнее. Даже летать туда не надо – великое дело Всемирная паутина. Только это займет некоторое время. Пусть подождет, слишком часто кушать сладкое – зубы заболят, – берясь за ручку чемоданчика, сообщил я на прощанье.

Двор был тих и пустынен, только две бабульки сидели на скамеечке и наблюдали за резвящимися детьми. Те, несмотря на нежный возраст – на вид лет пять-семь, не старше, – привычно употребляли в общении разные выражения, которые не принято печатать в книгах, разве что у Лимонова в «Это я, Эдичка» попадаются довольно часто.