Шерас. Летопись Аффондатора, книга 1-я: 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

Чем больше ДозирЭ узнавал ларомов, тем больше им не доверял и уже успел не раз пожалеть, что связался с ними. Он потратил бездну усилий, чтобы сначала их уговорить, потом как-то организовать, потерял драгоценное время, предоставив противнику возможность перехватить инициативу, но добился лишь того, что ведет за собой вместо храброго сплоченного боевого отряда ленивый чумазый сброд, который к тому же возглавляет заносчивая безграмотная знать, не имеющая представления ни о военной дисциплине, ни о военных законах. Эта слабо подготовленная, трусливая, никому не подчиняющаяся толпа двигалась так медленно и создавала столько шума, что ДозирЭ со временем начал подозревать, что в компании с этими полуголыми дикарями не только не приближается к победе, но, наоборот, подвергает свой отряд огромной опасности. Да и драться он теперь предпочел бы отдельно от ларомов: эти «храбрецы» вряд ли были готовы к жестоким схваткам. Из всех дикарей доверие внушал только Гуалг – единственный из вождей, способный на мужественный поступок. Он один, умный, образованный, рассудительный, терпеливый, служил связующим звеном между авидронами, ларомами и ларомовской знатью, то и дело норовящей всерьез рассориться – и с теми, кто прибыл в их края, чтобы их защитить, и между собой. Если б это было возможно, ДозирЭ, не моргнув глазом, сделал бы Гуалга предводителем всех ларомов…

Только на пятый день авидроны и ларомы достигли деревни, которую недавно атаковал Дэвастас. После уничтоженного Хипунга, казалось, авидронов больше нечем удивить, но то, что они увидели здесь, превзошло все ожидания. Деревню сровняли с землей – ее более не существовало. Невинные дикари подверглись самым зверским издевательствам, самому разнузданному насилию, над ними просто глумились. Люди, совершившие все эти страшные злодеяния, нарочно хотели показать: вот что ожидает тех, кто им не покорится.

Авидроны разбили в стороне небольшой лагерь и разослали по разным направлениям следопытов, а ларомовские вожди собрались на краю сожженной деревни, в ста шагах от авидронской стоянки, и долго совещались, перекрикивая друг друга и частенько хватаясь за оружие. ДозирЭ, в задумчивости прогуливаясь меж распряженных колесниц, с тревогой прислушивался к мелодичной чужеземной речи, пытаясь по интонациям говорящих угадать, к какому решению придут крайне возмущенные, но одновременно сильно напуганные ларомы.

– Ну их к гароннам! – сказал кто-то за спиной ДозирЭ. – Невелика потеря!

Молодой человек оглянулся – слова принадлежали Тафилусу, который незаметно подошел сзади.

– Одного не пойму, – продолжал девросколянин. – Зачем Инфект помогает этому неблагодарному народцу, этим трусам, этим душителям младенцев? Почему мы должны прозябать здесь, в этих забытых богами землях, когда на Авидронию надвигаются флатоны? Почему нас лишили права сразиться с настоящим врагом?

– Что ж, такова воля Божественного. Нам ли ее обсуждать? – произнес ДозирЭ. – И потом, кто-то должен наконец расправиться с этим безумцем Дэвастасом. Разве это не удача, что восстановить справедливость поручено именно мне…нам?

Ларомы наконец разошлись. Небольшая их часть тут же отправилась восвояси, видимо решив подчиниться жестокому самозванцу. Остальные, вняв доводам хитроумного Гуалга, пожелали остаться с авидронами.

На следующий день следопытам удалось обнаружить место, где несколько дней назад Дэвастас со своим отрядом останавливался на ночлег. ДозирЭ тут же приказал выступать, и вскоре вооруженная колонна уже пылила вдоль берега Анконы, распугивая многочисленных животных, пришедших к воде напиться.

Более триады ДозирЭ шел по пятам Дэвастаса. Чувствуя погоню, бывший иргамовский военачальник петлял, путал следы. Но он вел за собой слишком много людей, и ему никак не удавалось ни затаиться, ни оторваться от своих преследователей. В конце концов Дэвастас, сделав крюк, повернул в сторону и, более не скрываясь, открыто двинулся вдоль Анконы прямо на Тиши Алг. Подумав о том, что может статься с его родовым селением, если разбойники к нему прорвутся, Гуалг погрузился в глубокую печаль.

Всего в полудне пути от Тиши Алга торопившийся что есть мочи ДозирЭ почти нагнал Дэвастаса. Не помешали этому и оставленные иргамом засады, с которыми легко справился передовой авидронский отряд. Вскоре преследователи Дэвастаса могли различить впереди длинную колонну всадников, громоздкие повозки и многочисленные пешие отряды, в которых растерянный Гуалг с удивлением и стыдом признал своих соплеменников и даже разглядел того самого вождя, которого ДозирЭ обозвал самодовольным недоумком.

Уже у самой деревни в берег, по которому авидроны преследовали иргамов, глубоко вдавался широкий просторный залив, именуемый ларомами Бычьим Рогом. Посередине залива имелся островок – плоский песчаный кусок земли примерно пятьсот на триста шагов. Чтобы оказаться на другой стороне залива, нужно было совершить утомительное путешествие в обход, по болотистой, густо поросшей кустарником местности, на что потребовалось бы не меньше целого дня. Но был и другой способ преодолеть водную преграду, о котором многие знали. Благодаря каким-то естественным причинам примерно шесть раз в день вода из залива на короткое время немного уходила, обнажая в нескольких местах отмель. Остров превращался в перешеек, и по нему можно было быстро перейти на другую сторону, едва намочив ноги…

С тех пор как Дэвастас бежал из Масилумуса, прошло столько времени, что он уже и забыл, что когда-то служил в огромной непобедимой армии, был удачливым военачальником, приближенным к самым могущественным людям Иргамы. Все события прошлого отдалились. Временами ему казалось, что все, что случилось с ним, ему только привиделось. Не было хитроумного нападения на Авидронию и блестящего штурма Де-Вросколя, рискованного прорыва в осажденный авидронами Кадиш и успешных рейдов в тылу войск Лигура. Не было богатых пиров в Солнечном дворце и пышных смотров, где великолепные партикулы Дэвастаса, считавшиеся лучшими в армии Хавруша, вызывали восторг восхищенной черни. Не было огромного мраморного дома в центре Масилумуса, подаренного ему Хаврушем после взятия Де-Вросколя, который так и называли Домом Дэвастаса. Происходило ли всё это на самом деле? Или это лишь плод разыгравшегося воображения?.. И только одно воспоминание оставалось удивительно ярким, будто всё это случилось вчера. Это воспоминание о божественной интолье Хидре, самой прекрасной женщине в Иргаме. Одна мысль о ней заставляла сладко трепетать его могучее сердце, давно очерствевшее и не воспринимавшее боль и страдания… Ах, как хотел бы он сейчас ее увидеть, прижать к своей груди, покрыть лицо, шею и грудь восторженными страстными поцелуями! А потом… жадно овладеть ею и долго-долго упиваться своей добычей, заглядывая в ее обезумевшие от упоения глаза.

Всё рухнуло в один миг. Сначала было ужасное обвинение. Ему сообщила о нем любимая служанка Хидры, «тень интольи», посланная своей хозяйкой. Запыхавшаяся от долгого бега, женщина сбивчиво поведала о том, что только что случилось во дворце: Тхарихиб убит и в его смерти обвинен он – Дэвастас. Хидра умоляла его как можно скорее бежать. Несмотря на всю абсурдность обвинения, воин не стал искушать судьбу и покинул город, окружив себя сотней самых преданных людей. К тому времени приказ из Солнечного дворца о немедленной поимке Дэвастаса еще не дошел до тех городских ворот, через которые военачальник покидал город. Он остановился в небольшом поселении неподалеку от столицы и попытался собрать если не все свои партикулы, то хотя бы главный конный отряд, состоящий из тех испытанных воинов, мужественных и беспощадных, вместе с которыми не однажды пускался в опасные рейды. Он отослал гонцов, и вскоре его маленькая армия уже насчитывала две тысячи человек. Тут Дэвастас поспешил удалиться в глубь страны, и по дороге к нему присоединилось еще около тысячи наемников, беглых цинитов и лихих разбойников. Дэвастас всем сулил вольготную жизнь, богатую наживу и в доказательство этого позволял грабить свои же, иргамовские, деревни.