Полный карт-бланш! - Увалов

и вашем существовании, ни разу вас не видел, как и вы меня. Вы меня не знаете, но делаете вид, что мы закадычные родственники и друзья, что ближе вас у меня никого нет, но это не так. Родственники у меня лишь Дурсли, которым памятник за терпение поставить можно. Характер у меня не сахарный.

— Это точно, — прошептала Молли.

— Так как? Согласны? Вы мне никто, и я вам никто, — показал на директора, Люпина и рыжих, те не ответили, а я решил за них: — вот и ладушки. Единогласно, как говорится, молчание признак согласия.

— А как же лорд? — спросил Люпин.

— А на роль избранного и героя поищите того, кто готов лбом Аваду отбивать. Того, кому жизнь не дорога, а у меня на нее грандиозные планы, — склонил голову в легком поклоне, — декан, пойдемте я вам расскажу, как с горы на лыжах катался, — тот кивнул. Мы шли коридором и обсуждали стратегию поведения на конец этого года и следующий. Так же рассказал про Сириуса, который скоро будет на свободе. Декан всегда верил в его невиновность, знал, Блэк не мог предать магического сына и лучшего друга. Был за эти слова и поддержку декану благодарен.

========== 18 глава “Сириус на свободе, год заканчивается” ==========

Комментарий к 18 глава “Сириус на свободе, год заканчивается”

Бечено)

Время до заседания суда тянулось со скоростью улитки. Медленно, волнительно. Я бы не переживал за сам процесс доказательства невиновности, свидетелях и прочей подноготной, уверен в адвокате Люциуса, но тот, кто выдвигает обвинения и во всем этом виноват, я имею в виду отправление крестного в камеру без суда и следствия, мог сотворить что угодно, поэтому никогда ни в чем нельзя быть уверенным, даже в самом лучшем адвокате. Парни меня пытались настроить, говорили, что будет хорошо. Но я не слышал, отстранялся. Они поняли позицию, не лезли и не давили своим присутствием. Просто молча поддерживали. Лука меня этот месяц стороной обходил, по моей же просьбе. Я подошел к нему сразу и сказал:

— Лука, у меня кое-какие проблемы, связаны с крестным, все мысли заняты им, — он меня слушал и понимал, — поэтому не сердись и не пугайся, если вдруг начну рычать и посылать, лучше вообще не подходи, — показал на Терри и Майкла, — они помогут, а еще Драко и Луна, они не откажут. Я всех предупредил, меня этот месяц не трогать. Не то потечет кровь, будут ломаться носы, проклятия чесотки и поноса так же прилагаются.

— Гарри, я понимаю, — говорит Лука, — крестный важен, он же родной и близкий? — я кивнул, — когда его освободят, то ты будешь жить с ним, он твой магический отец, — еще раз сказав, — я понимаю твои переживания, и не буду нарываться на твою злость, — был ему за это благодарен.

На этом разговор закончился, и продолжились дни ожидания судебного заседания. Но не все поняли, что со мной в эти дни лучше не связываться. Золотое трио отличилось, меня нашли в библиотеке, делал уроки один, чтобы рядом не было раздражающих факторов в виде постороннего дыхания, дополнительно перелистывающихся страниц книг и скрипа пера, для меня сейчас любой посторонний звук, как красная кнопка для Ядерной атаки. Эту кнопку нажали гриффиндорцы, пришли в библиотеку, увидели меня одного, читающего и пишущего эссе, и начались лекции о вреде одиночества, что нужно больше времени проводить с друзьями, говорили, что истинные друзья не должны отстраняться, снова протягивали мне руки для дружбы. На что им было сказано:

— До трех считаю, не отвалите, побежите в лазарет, — не поняли, переглянулись, думали я выделываюсь, — раз, — начал считать, как и обещал, но они встали в позу. Рон и Невил по бокам, кладя руки на мои плечи, а Грейнджер руки в боки, — два-а-а, — уже протяжней, но никакой реакции, — а я предупреждал, — сказал этим трем гриффиндуркам, — три, — палочка в руке и общее, накрывающее всех разом проклятие поноса, резко хватаясь за животы, кривясь от боли и конфуза, в лазарет бегут гриффиндурки и пытаются не расплескать то, что накопилось и резко захотело вырваться.

Больше меня никто не трогал. Видели реакцию, боялись повторения на собственной шкуре. И вот, время прошло, день заседания выпал на субботу, уроков нет. Мистер Малфой и крестная пришли за мной камином. Я ждал их в кабинете профессора Снейпа. В простой магловской одежде, черных брюках, белой рубашке, ботинках, волосы как-то крестная в норму привела, шел к залу суда, за дверьми которого решалась судьба важного для меня человека. Я сидел на скамейке рядом с дверью, около меня Нарцисса и Драко. Люциус в зале, в моих руках даль-зеркало, для того, чтобы я слышал, что происходит. Но я ничего кроме гула голосов и отдельных фраз не слышал.

— … я не делал того, в чем меня обвиняют, — отчетливо слышал голос крестного.

— … вы утверждаете, что не служите темному лорду? — вопрос одного из судей.

— … доказательства! — требовал еще голос.

— А отсутствие метки не показатель? — ругался Сириус, — у всех его приспешников метка на руке, — по ходу рукава закатывал, — а у меня нет. Так с чего вы взяли… — дальше прошло много времени, кажется, Сириус смог доказать свою непричастность к Пожирателям, перешли непосредственно к предательству Поттеров и смерти Питера Петигрю, — смешно! — рассмеялся, его призвали к уважению, спросив:

— Что вас насмешило, мистер Блэк? — голос министра, если не путаю. Нарцисса подтвердила, сказала, что это он.

— Петигрю жив, — все еще смеялся крестный, вызывая новую волну паники, на защиту встал