Нечисти - О'Санчес

Отец Дениса взревел и бросил руку назад: какой-то зверь, похожий на очень длинную собаку, впился ему в затылок и шею, чудовищно раззявив утыканную клыками пасть. Отец вырвал пса из-за спины, держа на весу ударил кулачищем раз-другой, из глаз его полыхнуло так ослепительно, что отблеск этой вспышки отразился на туче. Во всяком случае, так показалось Денису. После этого отец размахнулся и далеко отбросил безвольное, неживое тело. Он стоял спиной к Денису, и тот видел, как из коротко стриженного затылка на клетчатую, зеленое с красным, рубашку в два ручейка сбегала черная кровь. Рубашка расползалась, истлевала на глазах там, где пробегали черные потоки. Внезапно рубашка лопнула и свалилась с отцовского тела, та же участь постигла брюки, белье, часы, цепочку. Да и сама плоть изменила цвет на темно-багровый, отец оставаясь таким же широким, словно бы подрос, черты лица его также изменились, потеряли возраст и простоту, не утратив при этом мрачности. Если бы Лена осталась в живых, она мгновенно бы узнала того незнакомца, который увидел ее сквозь магическую защиту папороцвета и мгновенно подчинил своей воле.

В правой руке его меч, почти абсолютно черный, и все равно видно, что основа его – неугасимое и беспредельно могучее пламя. Вот он взмахнул мечом и тяжело шагнул туда, где быстро и осторожно рубились двое – «Слава» и Сашка Чет. Чету приходилось туго, он отступал, но все равно кружился, отскакивал, финтил, стараясь не отходить от скамейки, словно бы пытаясь защить мертвую свою подругу. Денис видел, как израненный и уставший «дядя Слава» отскочил в сторону, чтобы не попасть под удар огненного меча. Чет бился колдовскими, серебряными мечом и кинжалом. Парируя незатейливый – прямой сверху удар страшного своего противника, он, видимо, не учел его возможную тяжесть и вместо того, чтобы «скатить» рубящий удар под углом в сторону, подставил одновременно, крест-накрест, и меч и кинжал. Белопузыми рыбками отлетели разрубленные куски колдовского оружия, и Чет распался вдоль, от шеи до паха, на две горящие половины.

Понимал ли он, что умрет здесь, или рассчитывал выжить – кто знает?.. Успела ли Лена увидеть и понять, что погибла, не успев никому причинить вреда? Тайна навеки. Но основные силы защитников Дениса были отвлечены в сторону.

Разлетелся дерн на поляне, буквально в метре от корзины, и оттуда словно выпрыгнул чудовищного вида человек. Был он очень высок и невообразимо пузат. Лет шестидесяти земных на вид, он никак не производил впечатления дряхлого или слабого. Красные глаза его светились бешенством, седые длинные усы распушились в стороны и вверх, не желая уныло висеть под перебитым носом. Не тратя слов на приветствие, он ухватился за край корзины и встряхнул ее на себя, чтобы Денис, стоявший с противоположного края, сам прыгнул к нему, как початок кукурузы в пустом ящике. Денис и прыгнул, против своей воли, но ударился о неведомую преграду и отпружинил назад. Мор черной торпедой ринулся в лицо врагу, но промахнулся каким-то чудом и едва не проткнул насквозь столетний дуб, росший рядом. Ольга Васильевна сломила сухую ветку из кустарника – то, что оказалось под рукой, и ударила узкой и острой саблей толстяка поперек лица. Сабля обернулась обратно в ветку, затем в змею, но Ольга Васильевна успела отбросить в сторону переменчивый атрибут. Вдруг она поняла, что лежит на мягкой земле, далеко от корзины, а ее сын – в руках у этого монстра.

– Смог! Гы-ы, – только и прохрипел старик, приготовив руки к последнему для Дениса движению…

Но из самого неба, прошив насквозь самые тяжкие, самые темные тучи, ударила ему в грудь молния, белая и яростная, как зима в степи. Дядя Петя – это был он – упал на спину. Земля содрогнулась и еще раз содрогнулась и еще… это бежал, сотрясая ее, тот, багровый, с огненным мечом… Дядя Петя вскочил на ноги – откуда и прыть взялась. Изо рта его, на метр вперед, тугим фонтаном ударила кровь, глаза выкатились из орбит, колдун кричал. И словно бы силы, покорные этому крику, стекались к нему отовсюду, из деревьев, из воздуха, из пламени догорающих останков Сашки Чета, из ничего не видящих глаз Лехиной мамы, Лены… В руках у колдуна возник кистень… и растворился и вернулся в правую руку, но уже гигантским топором. И топор перетрансформировался в двуручный меч и опять в топор… Противники – двое против одного – двигались очень осторожно, они узнали друг друга и несколько оробели…

– Динечка, все хорошо, мой родной… Не смотри туда… Потерпи еще несколько минут…

– Мам, отойди, в самом деле! Я сам знаю…

– Ленька! Сюда! На, возьми… Ленька, иди к Дине…

– Мам!!!..

– Я тебя прошу. Через четверть часа ты мне его вернешь. А пока пусть при тебе побудет. Мало ли что еще они придумали? Ленька, вперед. Мор, стереги только его…

– Ты куда, мам?

– Надо папе помочь…

Слава уже потерял свою наземную плоть: она мокрыми клочьями чавкала под ногами сцепившихся в рукопашной дяди Пети и Гавриила. Как и двадцать с лишним лет назад, пытались они решить исход битвы голыми руками, ибо оружие их пришло в негодность, а новое они достать просто не успевали…

Денис не успел рассмотреть – что такое было у матери в руках… Если бы он не видел своими глазами, если бы он не слышал своими ушами… Нет, никогда бы он не поверил, что его названный отец может уместить в своем крике столько страдания… Старый колдун запустил свои руки-когти в грудную клетку отцу и буквально разорвал его. Он теперь тоже кричал, но торжествуя.

Денис онемел от боли и ненависти, головная боль переполняла его и требовала немедленной, неминуемой смерти виноватому. Мир стал черен. И через все застилающий мрак Денис увидел, как его мать… как голова его матери висит высоко над землей, надетая на кулак старого чудовища.

– УМРИ!!!!

И полыхнуло еще раз, но не из небес уже, а из Денискиной груди. И полыхнуло так, что тот, небесный удар выглядел рядом с этим ночной гнилушкой… Старый колдун горел молча. Кровь непрерывным потоком лилась из горла на брюхо, а оттуда в траву. Взор его тускнел, по-прежнему полный злобы и торжества, но сила навсегда покидала древнее свое хранилище. Вот он упал лицом вниз, в траву, в пропитавшую ее кровь… И вновь он сделал попытку – оттолкнуть от себя планету, преодолеть зов земной… Но нет, всему есть предел, и последняя капелька жизни выкатилась из распахнутого глаза дяди Пети, пробежала два сантиметра и вернулась в землю…

* * *

Далеко, в деревне Черной, вскинулся на кровати Леха:

– Мама!

Но старуха была начеку, она забормотала то, что подсказал ей Петр Силыч, и Леха вновь забылся сном, а старая ведьма сидела рядом и часто-часто шмургала в отсыревший платок – она все понимала.

* * *

Денис лежал на дне корзины и тихо умирал. Ему было холодно, он ничего не хотел, кровь его была колючей, наполненной ледяными кристаллами… Осиротевший нежить-паук Ленька прижимался к его спине, безуспешно пытаясь оторвать от себя и влить в своего единственного теперь повелителя хоть кусочек собственного тепла…

Но бился в усталый мозг непонятный шум, хриплый… плачущий… Мор… Морка!.. Денис ухватился, как утопающий за соломинку, за головную боль и все-таки сел. Встал на колени, выглянул из корзины…