Романтическое путешествие - Клэр Бакстер

Представил себе, как возвращается к жизни, от которой, как он думал, не мог отказаться, но она больше его не прельщала. Игра, тренировки, вечеринки, женщины — во всем присутствовала физическая сторона. А рядом с Лиссой оживала вся его душа, и Рик не знал, как ему вернуться к чему-то другому.

Ему всегда нравился быстрый темп жизни, но, возможно, из-за этого было не видно, что в его жизни чего-то не хватает. Постоянная деятельность и возбуждение не давали возможности задуматься. И только с Лиссой он обрел внутреннее спокойствие. Как ему будет не хватать ее! Их разговоров, общения, молчания, прикосновений…

Его охватило одиночество. Когда он вернется в Милан и будет вместе со своими товарищами по команде и приятельницами, оградят ли они его от этой пустоты? Несколько недель назад он дал бы положительный ответ.

Рик смотрел на толпы людей, снующих в аэропорту. Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким. Нужно поговорить с кем-нибудь, и он знал, куда нужно идти. Он всегда туда шел, когда ему нужно было удостовериться, что его любят. Ему нужно увидеть своих дядю и тетю, нужно пойти… домой.

Войдя на кухню Марии, он вспомнил, как видел там Лиссу, и сердце болезненно сжалось в груди. Вспомнил, как почувствовал ревность, когда она улыбалась Джино. Даже вспомнил запах торта, который она сделала.

Дядя, который сидел за столом, поднял на него глаза. Мария стояла у раковины и мыла овощи. Она обернулась, когда он закрыл дверь, и, увидев его лицо, замерла.

— Лисса?..

Он прислонился к двери.

— Уехала.

Мария уронила картофелину в раковину. Повсюду разлетелись водяные брызги, но она, казалось, не замечала этого. Подбежала к нему, обняла.

— Ах, Рикардо. Мне так жаль.

Он тоже обнял ее, стараясь почерпнуть сил из привычной ласки. Потом он отстранился и заглянул ей в лицо.

— О чем ты сожалеешь?

Она нахмурилась.

— Ты ведь не попросил Лиссу остаться?

Он покачал головой.

Мария стукнула его по плечу.

— Идиот.

От неожиданности он отступил от нее. Его тетя никогда не поднимала на него руку с тех пор, как он приехал и стал жить с нею двенадцать лет назад.

— Почему?

Он попытался собраться с мыслями. Почему он не попросил Лиссу остаться?

— Она беременна.

— Да. Да, я знаю. Но почему ты не попросил ее остаться? Ты ведь любишь ее?

Он придвинул стул и сел напротив дяди.

— Люблю, но откуда ты знаешь?

Мария села рядом с ним.

— Рикардо, я пожилая, но не слабоумная. По крайней мере я думала, что ты признаешься в этом хотя бы самому себе. С другой стороны, у меня нет никаких сомнений по поводу Лиссы.

У него пересохло во рту.

— Что?

— Совсем никаких сомнений. — Мария вздохнула. — Она напоминает мне меня в молодости. Все заметили, что она влюблена в тебя. Ты хоть сказал ей о своих чувствах?

Он покачал головой.

Альберто поднял руки ладонями вверх.

— Пожалуйста, не так быстро, Мария. Что ты говоришь?

— А как ты думаешь? Только идиот мог отпустить Лиссу в Австралию, не сказав ей, что любит ее. Ах! Мужчины.

— Все не так просто, — возразил Рик. — Она… — Он посмотрел на тетю и на дядю, потом на свои руки. — У нее будет ребенок от другого мужчины.

— Я знаю.

— Она сказала тебе, что беременна?

— Нет. Но я мать и бабушка. — Мария так посмотрела на него, как будто это все объясняет.

— Жаль, что я не знал. Я бы лучше заботился о ней. Она потеряла сознание. В Помпеях. Я возил ее в больницу в Неаполь.

Мария резко вдохнула.

— Как она? А ребенок?

— Оба в порядке. Это было обезвоживание.

Мария пробормотала благодарственную молитву и серьезно посмотрела на него.

— Что ты теперь собираешься делать?

Больше всего он хотел провести остальную часть своей жизни с Лиссой. Заботиться о ней. Но, конечно, все не так просто. Рик пожал плечами.

— Не знаю.

— Хочешь вернуть ее?

Он кивнул.

— Но я не могу просить ее жить со мной в Милане. Ей это не подходит, тем более что она ждет ребенка.

И он не этого хочет. Он мечтает создать с Лиссой настоящий дом.

— Конечно, нет. Но ты мог бы привезти ее сюда, — предложила Мария, и у нее загорелись глаза. — К себе домой.

Рик сглотнул.

— Я мог бы уйти из клуба. Они хотят этого.

— Что ж, если тебе нужно чем-то заняться, можешь взяться за туристический бизнес. Пусть твой дядя отдохнет.

Рик посмотрел на дядю.

— Но ты ведь хотел передать бизнес одному из своих сыновей, разве нет?

Альберто взял Рика за руку и крепко сжал ее.

— Разве ты, Рикардо, не знаешь, что мы считаем тебя одним из наших сыновей? Разве мы когда-нибудь относились к тебе по-другому или давали понять, что ты для нас менее важен, чем Марко, Джанни или Лука?

Рик пожал в ответ руку дяди, и в этот момент что-то сдвинулось у него внутри.

— Нет.

— Мы любим тебя, Рикардо. Мы полюбили тебя с того дня, когда ты приехал к нам, грустный, расстроенный маленький мальчик. Но ты никогда не хотел, чтобы мы говорили тебе об этом. Думаю, ты не хотел, чтобы мы заняли место твоих родителей.

Рик услышал, как всхлипнула Мария, и, повернувшись к ней, увидел, что по ее лицу струятся слезы. Его собственное лицо тоже стало влажным.

— Я боялся. Боялся, что вы тоже умрете.

Впервые за шестнадцать лет Рик признал, что всегда держался на расстоянии от своих дяди и тети. Страх потери мешал ему открыто выразить свою любовь к ним.

Но он действительно любил их. И они все время были рядом с ним. Они любили его, как своего сына.

Какое-то время он молчал и думал. Он любил Лиссу и должен был любить ее ребенка. Точно так же, как его дядя и тетя любили его. Они показали ему, что это возможно.

У него могла бы быть семья с Лиссой и ее ребенком, а возможно, и другими детьми. Теперь он понял, что хочет именно этого.

— Конечно, тебе надо подумать, — мягко заметил Альберто. — Лисса может не захотеть жить здесь. Она может захотеть остаться в Австралии. Там ведь ее родители.

— Тогда я останусь с ней в Австралии. — Он найдет, чем заняться, у него достаточно денег, чтобы начать какое-нибудь дело. Теперь он знает, чего хочет, а остальное не имеет значения. Если он будет с нею, все остальное приложится.