Человек за бортом - София Цой

После этого он снова опустил глаза. Воцарилось молчание, которое Леон пытался разбавить формальными просьбами и глупыми шутками: «Поднимите голову, опустите. Сколько времени займет встреча с Пауками? Есть примерная вилка у таких переговоров? А ложка? Ха-ха-ха». Элиот безучастно кивал. Но кое-что, конечно, его выдало: уши его пылали алым. И он словно делал все, чтобы я это заметила.

Казалось, будто я брежу или пребываю в каком-то мираже, в котором все намекало на то, что мы симпатичны друг другу. Но увериться в этом было бы слишком смело для меня, верно? Тем не менее каждый раз, когда я пыталась уйти от этих мыслей, Элиот то подмигивал, то кокетничал, то касался моей руки или колена. По дороге к Ledoyen он с особым удовольствием подчеркнул, что «мы идем туда как пара» и что я должна всячески смущаться и хихикать, пока он будет со мной флиртовать. Но всю эту игру он предлагал как прикрытие – на самом деле он должен будет вести переговоры с соседним столом, где расположатся Пауки. По его версии, именно они приложили руку к аресту Валентина. Он не знал мотива, но знал, что если они согласятся на сделку, то подтвердят свое участие в этом сомнительном деле.

У окон, в самой глубине полукруглого позолоченного зала, под большой хрустальной люстрой капитанский стол под номером семь в бело-синей сервировке стоял впритык к черному столу под номером восемь. За ним, спиной к нам, сидел полный мужчина в черном костюме. Со своего места Элиот мог дотронуться до него, даже не сгибая руки, так что слышали они друг друга отлично.

Незнакомца, как сказал мне Элиот, звали Джонсон. Сам он, естественно, не представился, но американский акцент выдавал его происхождение, как и достаточно вульгарная и прямолинейная манера речи. По роду службы он принадлежал к Паукам, однако также был активным членом Великой Ложи и часто общался с Артуром Ричмондом.

На колкости этого жизнерадостного мужчины Элиот отвечал спокойно, даже беззаботно и не отводя глаз от меня. Иногда на его губах загоралась теплая улыбка, а потом я чувствовала ее рукой – он раз пять целовал мою ладонь или прижимал к щеке, говоря, что я выгляжу прекрасно. Мы изучали меню и пробовали разные вина, а потом смеялись, успев позабыть, что именно заказали. Будь я на месте стороннего наблюдателя, я бы никогда не догадалась, что эта романтическая идиллия маскирует деловую сделку. Согласитесь, сложно представить, чтобы, откидываясь на стуле и любуясь своей спутницей, один мужчина говорил другому, за соседним столиком:

– Хотелось бы, чтобы дело закрыли через день.

– О, Великая Ложа не работает так поспешно, – следовал ответ.

Элиот прикусил губу и беззастенчиво окинул меня взглядом с головы до ног.

– Может, сделаете исключение? Взамен, помимо всего остального, мы готовы оказать дружбу и содействие по любым вопросам.

По едва освещенному золотому залу разливалась мелодия «Волшебной флейты», скрашивая напряженное молчание. Пока Джонсон раздумывал над предложением, Элиот перебирал камни на своем головном уборе, а я мысленно молилась: «Ну же, соглашайтесь…»

– Хорошо, – наконец сказал Джонсон, и Элиот просиял торжественной улыбкой.

– Мсье! – Элиот подозвал официанта. – Я хочу сделать еще один заказ.

В его руках вновь очутилось синее меню. Он назвал какое-то вино и уточнил, что это для восьмого стола. Я растерянно проводила официанта взглядом. Элиот, точно почувствовав мое замешательство, наклонился вперед и притянул меня вместе со стулом. Мы практически касались друг друга носами… Он опять открыл меню.

– Видите, как называется этот раздел?

– Да. Les vins[6].

– А не подскажете, как на французском описать то действие, которое мы сейчас совершаем? Простите, мой первый язык – английский, я подзабыл…

Тогда пазл сложился:

– Pot-de-vin…[7]

– Именно. Этот раздел существует как раз для таких случаев. Сорта вин подразумевают валюту – начиная с малых сумм и заканчивая крайне внушительными. Можно поторговаться.

– То-то же я подумала, что цены какие-то слишком странные для вин…

– Называете сорт, марку вина, год розлива и номер стола, которому этот подарок предназначен. Официант приносит вашему незримому визави бутылку и также называет сорт, марку и год розлива, чтобы тот мог удостовериться, что все правильно. Можно выпить, а можно и отказаться – это по желанию. Главное – после трапезы взять пробку от бутылки и отправиться на ресепшен, откуда получателя проводят в камерный зал. После в этом камерном зале его уже будет ожидать щедрая плата за услугу.

Через некоторое время действительно появился официант с темной бутылкой в белом полотенце. Вместе с ней на стол приземлились какие-то морские блюда – то ли краб, то ли лобстер.

– Вы отлично справились, – шепнул Элиот мне на ухо.

– А как же.

– Я уже.

Из кожаной счетницы выглядывал чек от Richmond Banking.

Сев в экипаж, Элиот попросил снять с него украшение. Он пожаловался, что раны зудят и будто сжимают голову, и я, затаив дыхание, сняла с него тяжелые бриллианты. Он пригладил волосы у макушки и положил их на правое плечо. После этого убрал украшение в темно-синюю шкатулку и небрежно бросил в карман дверцы. Затем поинтересовался, не хочу ли я тоже освободиться от ноши.

– Пожалуй, я дотерплю, – улыбнулась я и мысленно фыркнула: «Дотерплю? Боже, как цинично».

Карета тронулась бесшумно. По крыше забарабанил дождь. Под его мерный стук я пересказывала то, что Элиот пропустил, пока дремал: Леа, статья, история капитанства.

Он пояснил, что по легендам история Капитанов и правда насчитывает несколько тысячелетий – возможно, она началась даже до рождения цивилизации. По его словам, Капитаны летали в собственном блеске еще тогда, когда повсюду царила ночь и мир не знал света. Вероятно, именно Капитаны стояли у самого истока времени. Возможно, именно они его и придумали.

– Может, именно Капитаны додумались строить империи подле великих рек. Может, это Ной был первым Капитаном и соорудил первый Корабль – Ковчег, который должен был спасти все живое. А, может, Капитанов, как и время, нам надо исчислять с Христа, который шел по воде, был любовью и свободой. Он тоже полагал, что свобода нужна, чтобы освобождать других.

– Но ведь это просто сказки? Наверняка вы не знаете?

– Никто не знает, это ведь тайна, – улыбнулся Элиот. – Всем кажется, будто что-то где-то пропущено, будто что-то утеряно и забыто, и на самом деле это ощущение небезосновательно: мы действительно потеряли тайное знание о смысле и пока что не нашли. Хотя считается, что Капитаны были его носителями. Что они несли его из Компаса – из другого измерения, где нет несправедливости, только одна свобода. Поэтому я вчера сказал, что вы Капитан: мне кажется, духовно вы очень походите на них… тех первых Капитанов.

– А какими они были?

– Те Капитаны помнили о своей настоящей, небесной, великой природе. Днем они несли людям истину, а ночью ускользали в незримый разлом пространства, в свой мысленный дом, который они нарекли Кораблем, чтобы получить еще больше знаний и снова нести их в мир. Они были молчаливы и мудры. В них чувствовалось что-то такое, что придавало смысл всему вокруг. Те Капитаны считались единственными проводниками вечного божественного воздействия на этот несовершенный мир. Они представляли собой орден способных приблизить час преображения. Они были первым тайным обществом, цель которого была не просто возвышенна, но жизненно необходима.

Элиот нащупал на потолке какой-то крючок, потянул его – и над нами открылось синее небо. Мне потребовалась пара минут, чтобы осознать, что это стеклянный люк. По стеклу трещал дождь, а лицо Элиота – и мое, наверное, тоже – озарилось бледно-синим, сумеречным светом.

– Вряд ли я могу быть Капитаном, – вздохнула я. – У вас ведь есть династии, особая иерархия. Я скорее просто друг Лиги Компаса.

– Но все равно держите себя вы как Капитан.

– Мне кажется, что это благодаря вашему влиянию. Знаете, когда я в первый раз посетила Ledoyen