На краю бездны - Бернар Миньер

– Тогда зачем ты заплатил за бутылку?

Молодой полицейский не ответил. Он следил глазами за толстой крысой, которая бежала по проходу, на ходу уплетая кем-то оброненный кусок омлета.

– Ты не пьешь, не куришь, не балуешься наркотиками, ешь только фрукты и хлеб, встаешь ни свет ни заря, чтобы позаниматься спортом, и у тебя никого нет, – сказал Старик. – Ты знаешь, как тебя называют? «Одинокий воин»… И ты живешь в центре. Черт побери, у кого из полицейских есть средства, чтобы жить в центре? В чем твой секрет?

За спиной у Чаня реклама предлагала яркие фото полных тарелок: фасоль, жаренная в масле, гигантские креветки, приготовленные на пару, гребешки с чесноком, морские ушки, жареная свинина, голуби на вертеле…

– Мой богатый, страдавший депрессией отец промотал все свое имущество в казино, с женщинами, с наркотой. За ним по пятам вечно гонялись триады. Но перед смертью он завещал мне эту квартиру.

– Можно сказать, у нас с твоим отцом были одни и те же грешки, а? Так вот почему ты вроде как обо мне заботишься?

Чань старался не смотреть на Старика. Он наблюдал за каким-то голым по пояс типом в моторизованном кресле на колесах, который пробирался сквозь толпу, свесив голову набок.

– Ты снова начал играть? – спросил он Старика.

– Нет… А ты и правда думаешь, что убийца – кто-то из сотрудников Мина? – ответил тот вопросом на вопрос, резко сменив тему.

Чань понял, что Элайджа ему соврал. И принялся размышлять вслух:

– Кроме того, что все убитые девушки когда-то работали у Мина, у них дома были какие-нибудь приборы или гаджеты фирмы «Мин инкорпорейтед»… Компания предлагает устройства всем своим сотрудникам и таким образом получает их персональные данные.

– Ну и что? Такими устройствами пользуется много народу. И не только те, кто работает у Мина. Эта чертова техника активируется, пока говоришь по телефону… Я как-то сказал моему шурину, что видел «Мазератти», – и тотчас же стал получать рекламу от дилеров автомобилей класса люкс. По мне, так единственное решение проблемы – прикрыть все лавочки: и «Фейсбук», и «Твиттер», и «Инстаграм», и «ВиЧат», и Мина до кучи.

– Уже поздновато прикрывать, не находишь? – заметил Чань. Лицо его омрачилось, и голос прозвучал глухо, когда он спросил: – Думаешь, он все еще выходит на охоту?

– Кто? Этот псих? Возможно…

Похоже, Элайджу такая мысль не особенно взволновала. Он с шумом всасывал в рот лапшу и подливал себе вина.

– В этом городе живет девушка, которой грозит смертельная опасность, – холодно произнес Чань. – Может быть, этот ненормальный ее уже засек, выяснил, кто она, изучил и теперь выслеживает… И прямо сейчас идет за ней до самого порога.

Старик заметил, что в глазах молодого коллеги заплясали красные огоньки, а в голосе послышалась тревога, когда Чань сказал:

– Если мы его не остановим, эту девушку ждет настоящий ад.

Мин Цзяньфен неподвижно сидел в полумраке. Он внимательно вглядывался в экраны компьютеров. Глаза его заволокло мечтательной дымкой, что, несомненно, было эффектом «первого прихода» от дозы наркотика, и картинки на мониторах с камер слежения отражались в его расширенных зрачках. Среди прочих там было и изображение новенькой, спешащей на последний автобус.

Мойра…

Мин Цзяньфен тихонько повторял это имя, словно леденец во рту перекатывал: «Мойра… Мойра… Мойра…». Потом поднес к губам бокал шампанского.

Внезапно он ощутил себя старым. Недолговечным. Ранимым. Поплотнее запахнув полы домашнего халата из дамасского шелка, встал, ослабил и снял жгут и положил его рядом со шприцем.

– Ева, – четко произнес он, – можешь вызвать Исмаэля?

Будет исполнено…

Мягкий женский голос, немного слишком вежливый, раздался словно из стен. Ева была одним из искусственных интеллектов, управлявших виллой: ведала отпиранием и запиранием дверей и окон, осуществляла климат-контроль, командовала роботами-аспираторами, экранами телевизоров, аудиосистемами, домашним кинотеатром, винным погребом, освещением, настраивала температуру ванны… Другого звали Адам. Мин соглашался, что выбор имен не оригинален, но находил его забавным. Дублирование системы было простой предосторожностью.

Все-таки надежнее идти на двух ногах.

Он прошел сквозь будуар, украшенный вощеными ситцами, антиквариатом и красивыми драпри, где единственным освещением сейчас был свет луны, проникавший через открытую балконную дверь, и, миновав пышные ламбрекены[31], вышел на балкон. Эта сторона виллы смотрела не на Центр, а на Китайское море, которое еле угадывалось вдали, тонкой серебристой полоской посверкивая между черных островов и потемневших холмов на берегу залива. Расположение комнаты выбрал его личный специалист по фэншуй: по его мнению, вода между островами символизирует деньги, а холмы вокруг залива обеспечивают воде, то есть деньгам, охрану и безопасность. В то же время открытый вход в залив дает воде свободу циркуляции, как и деньгам, которые обязаны все время циркулировать.

Вокруг царило полное спокойствие. На горизонте не было видно ни дома, ни хижины.

Подойдя к полукруглой балюстраде, Мин Цзяньфен подумал, что самая большая на свете роскошь в этом нелепом и шумном веке – полная тишина, особенно в таком городе, как Гонконг.

За спиной он услышал шаги и обернулся.

Об этой комнате мало кто знал, а еще меньше людей имели в нее доступ, и Исмаэль, его мажордом родом с Филиппин, относился именно к такой категории.

– Господин меня звал?

Мин вернулся в будуар, открыл крышку сигарного ящичка с клеймом Дэвида Линли[32] и достал гаванскую сигару.

– Как себя чувствует Амихан?

Мажордом почтительно поклонился.

– Благодарю, все лучше и лучше. Дня через два ее выпишут. Не знаю, как вас и благодарить, господин…

Мин великодушным жестом отмел все благодарности.

– Важно, что удалось спасти ребенка… Это прекрасная новость, Исмаэль. Прекрасная новость…

Когда юная беременная жена Исмаэля пожаловалась на кровотечение и боли в животе, Мин Цзяньфен использовал все свое влияние и свой статус спонсора, чтобы ее срочно поместили в Международный госпиталь Святой Матильды. Фасад госпиталя, украшенный колоннами и фронтоном, больше походил на фасад какого-нибудь музея. Внутри тоже все соответствовало всем требованиям: роскошь, эффективность и отменный медперсонал.