Последняя Цивилизация - Анастасия Рябова

Сжав руки от злости руки, так что ногти впились в кожу, я заставила себя отвернуться и осмотреть мутанта. На зверюге уже не было следов хирургического вмешательства, но я на всякий случай тоже взяла пробы. Тащить его парни не собирались, если понадобиться лучше завтра вернуться, а сейчас у нас, итак груза хватало. Леха не мог идти сам, он, то приходил в себя, то снова проваливался в беспамятство. Да и как врач я была категорически против такого издевательства. Поэтому Леху положили рядом с Денисом и повезли.

Обратная дорога казалась невыносимо мучительной, хотя еще с утра мне казалось это невозможным. Как быстро жизнь меняет наши ориентиры! Ник и Жека тащили наскоро собранные носилки, а на меня легла обязанность прикрывать ребят. Я сжимала в руках автомат и украдкой пускала слезу, когда моя решимость давала трещину, а чувство вины, как кислота разъедала душу. Я никак не могла отделаться от мысли, что Денис погиб из-за меня. И никакими доводами и аргументами у меня не получалось заглушить его…

К деревне мы подошли поздним вечером. Дождь, ливший с самого утра, наконец, закончился, но не в моей душе.

Со смотровой башни, которую сегодня окончательно закончили нас сразу заметили и нам на встречу выехал отряд, а едва мы вошли в поселение и за нами закрыли ворота, подошли взволнованные старейшины.

Ник, как и следовало командиру, сухо отдал распоряжения и ушел вместе со старейшинами. Леху подхватили и отнесли в лазарет – в подвал моего дома.

К телу Дэна подбежала невероятно красивая девушка. Она наверняка принарядилась, чтобы встретить любимого и обнять его. Ее черные распущенные волнистые волосы, как знамя колыхались на ветру. По пухлым щечкам градом катились слезы. А изумрудные глаза умирали от невыносимой потери. Недалеко стояла седая мать, рыдающая на плече у мужа. Это был их второй сын, погибший, выполняя долг хранителя. Рядом с ними стоял мальчик десяти лет. Он, как и его отец не плакал. Они стояли, опустив головы и согнув спины под тяжестью горя, наверняка глубоко внутри рыдая от безысходности. Хотелось подойди и обнять их, но кто я им… Всего лишь чужая девчонка, с которой их сын играл в детстве, член развед отряда его боевой товарищ… Я подошла и как все парни просто пожала руку и сказала: Соболезную.

Черт! Каждый переживает горе по своему, но боль, разрывающая наше сердце и душу на части знакома каждому, кто испытывал ее хоть раз. А меня еще и чувство вины глодало. Хотелось все рассказать и объяснить, как погиб их сын, что он был просто потрясающим человеком. Извиниться…

-- Роза, -- Ник подошел ко мне и положил руку мне на плечо, развернул к себе лицом, пресекая все мои поползновения к словоизлиянию. -- Денис погиб в бою, спасая своего товарища. Это все, что должны знать его родственники, без подробностей, – Ник приподнял мое лицо за подбородок, вгляделся в мои глаза. – Будь благоразумной!

Я кивнула и высвободилась из его обманчиво ласкового захвата.

-- Если будут проблемы, говори мне, а захочешь поболтать я в штабе. Похороны и прощание назначены на завтра.

Я уже хотела было уйти, чтобы быть наедине со своими мыслями, но Ник ухватил меня за предплечье и тихо сказал:

-- Завтра… Кхм, завтра постарайся не выказывать никаких сильных чувств. Как-никак у него была невеста, а ты лишь «друг».

Я моментально вспыхнула от того с какой интонацией произнес Никита слово «друг». Да он подумал, что мы любовники! Едва до моего воспаленного мозга это дошла, как мои руки непроизвольно сжались в кулаки, и я довольно сильно ударила, объект своей жгучей ненависти под дых! Правда, Ник даже не дернулся, а вот мой кулак болел.

Я сорвалась, хотелось наговорить ему еще кучу гадостей, но мой поток слов был остановлен командиром.

-- Прости, Роза, -- столько нежности и столько искреннего раскаянья, сожаления, что я забыла, куда хотела послать Ника. -- Пожалуйста, постарайся отвлечься, займись исследованиями и заодно позаботься о нем, – Ник достал из моего рюкзака, который я сбросила едва вошла в поселение и к своему стыду совершенно забыла о нем, маленького волчонка. Щенок смотрел на меня очаровательными глазками и пытался вырваться из рук Ника.

-- Спасибо. Я про него совсем забыла, -- я взяла маленького рычащего кутенка и прижала к себе. Он продолжал скалиться, рычать, кусаться и поджимать от страха маленький трясущийся хвостик.

-- Спокойной ночи. Я жду завтра от тебя доклада, -- дал напоследок ценные указания командир.

Интересно как он себе это представляет?!

-- Как от ишачу, так сразу и упаду, -- пропыхтела, понимая, что еле стою на ногах.

-- На то и расчет девочка, на то и расчет. Работа выбивает всю дурь из головы! – Ник растянулся в улыбочке, козырнул, развернулся и пошел в строну штаба.

А я стояла и смотрела в его быстро удаляющуюся широкую спину. Вот что он за человек. Пару дней назад он готов был меня пристрелить, а сегодня пытался спасти, успокаивал и… Черт, голова совсем идет кругом. Не понять мне этого скитальца с чуть раскосыми глазами.

Я подняла рюкзак и опять запихнула туда волчонка, несмотря на протестующие повизгивания, и поплелась домой, самыми длинными окольными путями.

У меня снова перехватывало дыхание, мне не хватало воздуха. Горячие слезы текли по холодным щекам. Мокрая одежда липла к телу. Я смотрела на чернеющее небо и ослепительно яркие первые звезды. Их холодная красота завораживала, но не сегодня. Сегодня я видела лишь черное беспросветное небо без надежды и веры, как вся наша жизнь. Каждый из нас, детей после конца света, рождается со знанием того, что каждый день может быть последним. Но черт возьми, когда приходит этот день и забирает твоих близких, ты начинаешь сходить с ума и думать о том, почему не умер ты.

Как бы я медленно не шла, тропинка все равно имеет свойство заканчиваться и естественно привела меня к дому. Света из окон видно не было. Мысленно я уже благодарила судьбу, что не придется объясняться. Первым делом, поднявшись к себе в комнату, я скинула мокрую одежду и переоделась, снова чуть не забыв про волчонка, который напомнил о своем присутствии лужей в моих вещах. Пределу моего негодования не было конца! Но, а что с него взять, маленький испуганный голодный.

-- Ну и как тебя назвать симпатяга? – спросила у этого неуклюжего комка шерсти. Волчонок заскулил и попятился под кровать.

-- Думаю, тебе подойдет имя Нэд. Мы с тобой подружимся. У нас тобой никого нет, так что мы похожи, -- я подхватила щенка и спустилась на кухню. Нэд царапался и кусался, не оставляя попыток избавиться от моих объятий, но стоило мне его отпустить, как он тут, же забился под лавку. Вот вам и храбрец! Я налила себе молока достала с печи похлебку и хлеб. Сказать честно есть мне не особо хотелось, но я решила, что мне это необходимо.

Я также положила немного волчонку, который нерешительно ходил и все обнюхивал. Почувствовав запах мяса, он осторожно двинулся к миске и через минуту раздумий принялся уплетать. Как говорится голод не тетка, пирожка не поднесет. Вот и щенок так решил и не стал нос воротить от того, что дали.