Путешествие Черного Жака - Андрей Егоров

Я, конечно, с наслаждением покушаю за их счет, переночую здесь, а потом, простите, святые угодники, отправлюсь по своим делам.

Особенно важных дел у меня в те времена не наблюдалось, но несмотря на отсутствие дел, я постоянно куда-то спешил.

— Ладно, — сказал я, — думаю, теперь имеет смысл мне отдохнуть немного.

— Позволь разделить с тобой ложе, посланец богов. — Жрица мгновенно скинула с себя одежду.

Ее нагота была совершенной. Немного портили картину многочисленные татуировки по всему телу — даже соски грудей были испещрены мелкими кривыми каракулями, — но потом я усмотрел в цветном рисунке некоторую оригинальность. Какое-никакое, а разнообразие…

Она была страстной и ласковой одновременно. Гладила мою голову и целовала плечи. А потом падала в пучину страсти и отдавалась ей вся, отдавалась мне… Ее крики, могу поспорить, не давали заснуть этот ночью никому в деревушке.

А наутро я проснулся один. Приготовился погладить упругое женское тело, и рука моя нащупала его отсутствие. Я торопливо огляделся, пошел к умывальнику и ополоснул лицо ледяной водой. Моей любовницы не было в доме.

«Может, она готовит завтрак?»

— Модрена, — крикнул я.

В пылу страсти она назвала мне свое имя. Но никто не откликнулся. Завтрак никто не готовил. В доме царила тишина.

Потом я выбрался из домика и принялся бесцельно рыскать по деревне, но нигде не смог ее найти. Наконец ко мне приблизился староста, положил руку на мое плечо и сказал:

— Не ищи ее, посланник. Она поступила, как должно. Она спустилась в подземелье…

Его слова, как ни странно, я разобрал сразу же:

— Куда-куда?

— В подземелье. Туда, куда каждую полную Луну уходят наши девушки.

— А ну-ка пошли туда. — Я решительно качнул головой.

— Как, уже? — Староста в недоумении уставился на меня.

— Уже, уже, давай скорее, пошли…

Он нерешительно отступил и глядел на меня с видимым удивлением.

— А разве уже пора?

— Пора, — решительно заявил я.

Староста пожал плечами и повел меня через деревню к лесу. Мы миновали несколько лесных прогалин и добрались до холма, внутри которого был лаз, уводящий отвесно вниз, в самые недра земли.

— Она что, там?

Он утвердительно кивнул. Я собирался отправиться следом за жрицей немедленно, но старейшина удержал меня.

— Ты же сказал, она там? — Я не совсем понимал, что он имеет против немедленного спасения жрицы.

— Да, там, — ответил староста, — и будет там, пока Луна не сделается полной и круглой. И это будет ее последний час. Однако тебе еще не время идти туда, ты заблудишься в подземном лабиринте.

— А когда будет время?

— Ближе к вечеру неизвестный нам человек, или злой дух, придет забирать еду, и тогда ты сможешь пойти за ним и убить. Так сказано в древних книгах — посланник пойдет за духом и убьет его. Может быть, тебе нужно какое-нибудь оружие?

— Да нет, спасибо, — откликнулся я, — думаю, и так разберемся с вашими проблемами. А какого черта она туда полезла?

— Она была уверена, что ты дождешься вечера, пойдешь и спасешь ее…

— Чушь собачья…

— Что? Прости, посланник, я не понял тебя…

— Да ничего, это наречие племени боном — так их шаманы отгоняют злых духов.

— А, я понял. — Вид у старосты сделался очень довольный.

Меня обрадовало то, что злой дух питается теми же продуктами, что и люди, значит, он не так страшен, как я сам. Наверное, кому-то просто удалось запугать наивных деревенских жителей, и теперь этот некто пожинал плоды собственного хитроумия. Молодец, ничего не скажешь. Надо и мне взять на вооружение этот трюк. Может, заберусь в подземный ход возле какого-нибудь города и буду требовать дань. Как бы то ни было, но жрицу следовало оттуда вытащить. Мне она очень понравилась, и я решил во что бы то ни стало спасти ее.

Согласен, происшествие исключительное — мне кто-то понравился так, что я попытался его спасти. По молодости лет такое со мной иногда случалось. Редко, но бывало.

К вечеру некто, чью фигуру в темноте сложно было рассмотреть, и вправду появился и взял продукты, а потом скрылся в подземном ходе. Там он, насколько я смог рассмотреть, зажег свечу. По крайней мере, его силуэт удалялся, освещенный сполохами огня, который горел внутри подземного хода.

Я кивнул старосте и жителям деревни, собравшимся вокруг холма, и решительно направился вниз, намереваясь быстро разобраться с этим простым делом: злые духи неплохо видят в темноте, им дополнительное освещение ни к чему.

Огонек свечи слабо мерцал впереди, и я следовал за ним, опасаясь потеряться в обширном подземном лабиринте. В детстве ведьмы учили меня проходить лабиринты, но некоторым полученным знаниям я почему-то не доверял.

А разве у вас так не бывает? Казалось бы, все обстоятельства вам известны, вы доподлинно знаете, как поступить в данной ситуации, — теорию освоили в совершенстве, а на практике — бабах, вы потерялись, у вас уже наблюдается дрожание конечностей, онемение позвоночного столба, трясучка челюстей с одновременным зубодробительным эффектом. Так и я, наделенный магической силой и сводом полезных в подобной ситуации знаний, совсем не был уверен, что смогу выбраться из лабиринта, тем более что таких холодных и мрачных подземелий видеть мне еще не приходилось. Лабиринт производил неприятное впечатление, он чем-то тяготил меня, давил, словно невозвращенные долги.

Огонек еще некоторое время вел меня, а потом вдруг исчез. Я сразу же зажег заклятие факела: не хватало только блуждать в кромешной темноте…

На глиняном полу немедленно проступили очертания человеческих костей. Беглый осмотр показал, что кости обглоданы кем-то огромным с массивной челюстью и острыми зубами. Я растерянно обернулся. Может, вернуться? Но глаза татуированной жрицы были так огненно красивы, ее тело настолько сладко, а страстные стоны — глубоки и возбуждающи, что я выругался и пошел дальше.

Вскоре обнаружилась простая причина внезапного исчезновения огонька — дубовая дверь, за которой несший свечу человек, или злой дух, скрылся. Я немного потоптался у порога, а потом решительно толкнул ее и, пригнувшись, вошел в длинный подземный зал, весь заставленный книгами. Десятифутовые потолки почернели от копоти. И в самый потолок, поражая воображение, упиралась статуя диковинного зверя. Раскинув полукружие крыльев, каменная тварь скалила мерзкую, исключительно тупую морду. Скульптор не поленился и создал несколько рядов острых зубов, которые вразнобой торчали из пасти.

Помещение освещалось свечой, вставленной в металлический подсвечник. За столом, склонившись, сидел седобородый старик. В руках он держал гусиное перо. Должно быть, собирался что-то записать, но мое появление помешало ему осуществить задуманное. Старик поднял лицо. Оно отразило удивление, но я отметил вместе с тем некоторое злорадство в его глазах, словно во мне старик разглядел нечто очень смешное. Его гримаса мне не очень понравилась.