Архив. Ключи от всех дверей - Виктория Шваб

У меня начала болеть голова. Но по-моему, все, что может заставить маму считать меня хорошей дочерью и убедит, что я в порядке, стоит этих жертв. Я взяла коробку и бумажку. В ответ она сделала худшее из возможного – заключила меня в объятия, оглушив шумом бьющегося стекла и искореженного металла. Голова тут же заболела в сто раз сильнее.

– Я лучше поеду, – отстранилась я. Мама кивнула и вернулась в кафе, а я поплелась к велосипедной стойке, где только что прицепила «Данте», на ходу читая, что написано на бумажке. Под именем заказчика мама набросала карту. Если верить ее каракулям, ехать не так уж далеко, всего несколько миль, но я никогда не бывала в той части города.

Впервые в жизни я заблудилась. Я немного отвлеклась, пока ехала, и проскочила мимо жилого комплекса на несколько кварталов, так что пришлось возвращаться назад. Когда я наконец отыскала нужный дом, поднялась по лестнице на несколько пролетов, потому что лифт оказался сломан, отдала заказчице коробку с выпечкой и спустилась обратно, солнце уже садилось. Все тело ломило от усталости.

Я села на велосипед, утешая себя тем, что в эту самую минуту мама болтает по телефону с Коллин и рассказывает ей, что у меня все в порядке. Однако возвращаясь в Коронадо, я чувствовала себя неважно. Никак не могла унять дрожь в руках и мечтала об одном: добраться поскорее домой, как-нибудь скоротать вечер и вернуться в комнату Роланда. Желая сократить путь, я поехала через парк. Место было незнакомое, но если я хотя бы отчасти правильно представляла себе этот район, то так будет быстрее, чем по улицам. Так оно и вышло бы, но я едва не сбила парня, сидевшего на корточках прямо посреди дорожки. Мне пришлось ударить по тормозам, велосипед резко остановился в нескольких футах от него, и я чуть не потеряла равновесие. Едва ступив на землю, я поняла, что совершила ошибку. Я уловила движение за спиной, но не решалась отвести взгляд от парня. Он встал и сунул руку в карман толстовки. Я услышала металлический щелчок, в ту же секунду в его руке появился нож.

– Привет, красавица, – сказал он.

Я поставила ногу на педаль, но велосипед не двигался. Я оглянулась и увидела второго парня. Просунув между спицами заднего колеса трубу, он не давал мне тронуться с места. От него воняло бензином.

– Отпусти, – потребовала я тоном, каким дед учил меня разговаривать с трудными Историями. Но эти двое – не Истории, они – люди, и к тому же оба вооружены. Один из них хихикнул, второй присвистнул.

– Почему бы тебе не спрыгнуть и не поиграть с нами? – предложил тот, что крутил в руках нож. Он шагнул вперед, одной рукой удерживая руль, второй – потянулся к моим волосам. Я оказалась в весьма невыигрышном положении, поэтому соскочила с велосипеда.

– Видишь? – подал голос тот, что держал трубу. – Она не против поиграть.

– Хорошая девочка, – заметил тот, что с ножом.

– Хорошая школьница, – кивнул другой.

– Прочь с дороги, – велела я. Сердце забилось быстрее. Первый парень поигрывал ножом, то выпуская, то убирая лезвие.

– Может, стоит вежливо попросить?

– Уйдите с дороги, пожалуйста, – рявкнула я, чувствуя, как пульс грохочет в ушах.

Тот, что с трубой, хихикнул у меня за спиной. Тот, что с ножом, улыбнулся. Они кружили вокруг меня, поэтому в поле моего зрения все время находился только кто-то один. Я попыталась шагнуть в сторону, но путь мне преградила труба.

– Куда собралась, сладкая? – спросил первый. – Веселье еще даже не началось.

Оба подступали все ближе. В голове у меня стучало, перед глазами все плыло. Затем тот, что с трубой, толкнул меня к первому, и он крепко вцепился в мое больное запястье. Боль прострелила руку, как ток… а потом это случилось снова. Мир остановился. Исчез. Погрузился во тьму.

Долгие, дивные, безмолвные минуты полной тьмы.

А затем все вернулось. Я поняла, что до сих пор стою посреди парка, голова буквально разрывается от боли, а руки почему-то мокрые. Я посмотрела на свои ладони, и стало ясно почему. Они были все в крови.

Мои руки перепачканы кровью. А у ног лежал парень, тот, который играл ножом. Кровь струилась по его лицу. Нос явно сломан, а нога вывернута под неестественным углом. Нож парня торчал из его же бедра. Я не помнила, чтобы втыкала нож ему в ногу. Я не помнила даже, что прикасалась к нему. Но кровь на моих руках свидетельствовала именно об этом. Да и костяшки были сбиты, а на ладони саднил мелкий порез – возможно, от ножа. Сначала я чувствовала онемение. Время, казалось, замедлило ход. А затем меня пронзила мысль и волной боли прокатилась по всему телу. Что я сделала?

Закрыв глаза, я несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, надеясь, что тело парня просто исчезнет. Все это просто исчезнет. Но ничего не исчезло. И на этот раз глубокое дыхание не помогло вспомнить. Будто черная стена стояла перед моим мысленным взором.

Затем до меня донеслись звуки борьбы, и я вспомнила о парне с железной трубой. Повернувшись, я увидела, как он борется со златовласым мужчиной.

Златовласый невозмутимо схватил хулигана за шею и поднял вверх, пока его ноги не повисли в воздухе. Бандит извивался и размахивал руками, не в силах выдавить ни звука. Его труба валялась на дорожке, в нескольких шагах от него. Когда златовласый крепче стиснул пальцы, сжимавшие горло хулигана, его рукав задрался, и я увидела три высеченные на коже линии. Метка Отряда.

Я была права… о, боже, я была права. И это означало, что член Отряда видел, как я сделала… Я даже не знала, что именно сделала, но он это видел. Впрочем, он и сам прямо сейчас душил кого-то у меня на глазах. Но готова поспорить, он, по крайней мере, запомнит, что делал это.

Бандит перестал отбиваться, и златовласый бросил его тело на землю.

– Ненавижу драться с людьми, – проворчал он, отряхивая брюки. – Приходится все время следить, чтобы не убить их.

– Вы кто? – спросила я.

Он поднял бровь.

– Что, даже не скажешь спасибо?

– Спасибо, – поблагодарила я дрожащим голосом.

– Пожалуйста. Было бы как-то не по-джентльменски, если бы я не помог. – Он взглянул на парня, лежавшего у моих ног. – Хотя и не уверен, что ты нуждалась в помощи. Это было то еще шоу.

Шоу? Он протянул ко мне руку и почти коснулся пальцами моей кожи, но я отпрянула. Он не носил кольца.

– А, – он понял мое недоверие. Затем достал из кармана серебряное кольцо, показал мне три линии, вырезанные на нем, надел на палец и снова протянул мне руку. На этот раз я нехотя подала ему свою. В голове пророкотал его шум, низкий и размеренный, точно биение сердца.

– Как ты узнала? – спросил он, поворачивая мои руки и проверяя, не сломаны ли кости.

– Осанка. Внимательность. Самомнение.

Его губы тронула легкая улыбка.