Целительница будущего короля - Любовь Свадьбина

Ещё уверяли, что все эти сложности в случае введения укрепят королевскую власть, предлагали королевскому роду отвечать за то, за что испокон веков отвечали вассалы. Что старый герцог, что теперь Кайден: «Если тебе так не нравится необходимость учитывать желания вассалов – ты должна управлять королевством сама, а не через них». Хотя и дураку понятно, что для того, чтобы не учитывать желания вассалов, надо просто стать сильнее и прижать их крепче, умыть кровью для понимания, кто хозяин положения.

Вот Экусы хоть и общались с торговцами шёлка куда плотнее, а переняли у них только методы учёта товаров и налогообложения.

Так что Венанция злилась. И на то, что не настояла на удалении этой мерзкой Эйны, и на то, что сегодня позволила себя одеть и, прикрыв иллюзией, вывести подальше от покоев Кайдена, потому что «Я очень уважал твоего отца за отвагу и готовность разделить участь своих воинов, я не могу обесчестить его дочь, это просто неприемлемо для меня» и «Моя жена должна быть невинна в первую брачную ночь» и «Я не стану жениться на той, которая не может блюсти себя, даже если она не блюдёт себя ради меня» – и ей опять пришлось отступиться, краснеть и ощущать себя дурой. Как она это ненавидела! И как ненавидела то, что каждый раз это прощала и продолжала его желать.

Ещё эта ночная прогулка Кайдена через окно! Обнаружив комнаты пустыми и выяснив через слуг, что целительница Эйна тоже куда-то ушла, Венанция была уверена: они встречались. Но Кайден смог убедить её – опять! – что он ходил проследить за апрумцами. Из-за этих апрумцев он отказался вызвать своего целителя Граннуса, ведь тот нужен в родовом замке на случай, если апрумцы покусятся на Кунмаэля. Теперь вот Кайден выяснил, что его самого планируют убить до турнира.

Венанция стиснула кулаки: руки зудели от невыносимого желания схватить кнут и отстегать надоевшие рожи свиты, зажравшихся герцогов, но в её власти были только её слуги, а они, как назло, не попадались. Знали, твари, что лучше держаться подальше от покоев благородных. Да и кнут она к Кайдену не брала – он его не любил.

В свои комнаты Венанция ворвалась яростным вихрем. Здесь дежурила служанка, и Венанция, не найдя в себе терпения зайти в спальню за кнутом, отстегала вставшую навстречу девицу пощёчинами. Когда та упала на пол, пнула пару раз – и выдохнула. Ладони Венанции приятно горели, служанка тряслась у её ног, в груди перестала клокотать колючая ярость, теперь в теле разливался восхитительный жар.

Перешагнув через служанку, Венанция добралась до своей спальни. Там было темно.

– Вот паршивка, – прошипела Венанция, нащупывая алхимический светильник. – Не позаботилась о своей госпоже! Лентяйка!

Она тряхнула угасший светильник, состав внутри перемешался и разлил по комнате холодный свет. Здесь тоже было очень много вещей: статуи, столики, вазы, даже стойки с оружием. Но, в отличие от Эйны, Венанция хорошо здесь ориентировалась, поэтому сразу заметила развалившегося на её кровати Схенея Апрума.

– Это я не позволял ей поддерживать свет, – Схеней поглаживая подаренную им плеть с острыми лезвиями, скрученную на постели, точно отдыхающая змея. – Хотел сделать тебе сюрприз.

– Зачем вы готовите покушение на Кайдена?

– Не мы, дядя. – Схеней провокационно улыбнулся. – А тебе есть до этого дело? Вроде бы ты говорила, что теперь ненавидишь Кайдена.

Эта улыбка не задевала его глаз, всегда остававшихся холодными.

– Да, мне есть дело! – рыкнула Венанция и подошла к нему, склонилась, позволяя волосам золотыми потоками потечь на его плечи и видную в разрезе рубашки грудь. – Я же сказала, что хочу ему отомстить, хочу, чтобы он побегал за мной, добивался меня, а потом в последний момент бросить при всех, чтобы все увидели – он мне не нужен! Так что не смейте его убивать раньше времени!

– Действительно ли ты собираешься ему отказать? – Схеней запустил пальцы в её волосы.

– Конечно, – солгала Венанция с самым искренним видом и провела пальцем по его губам. – Так что не отказывай мне в удовольствии отомстить ему лично. Ты же не хочешь, чтобы о твоей жене говорили, что она с тобой только потому, что не смогла заполучить Кайдена Каниса?

Она планировала выйти замуж за Кайдена, наконец-то заполучить его себе, когда он победит других кандидатов в короли и при всех предложит ей руку и сердце, но отказываться от запасных вариантов не собиралась.

Как я завидовала Чернышу! После бессонной ночи он завалился в изножье кровати и теперь сопел в две дырки, а мне, вымотанной магически и морально, пришлось приводить себя в порядок и отправляться на экзамен.

Чигару ждал меня возле крыльца в компании чёрного жеребца и белой кобылы, на которой я сюда приехала.

– Разве Венанция не забрала её себе? – удивилась я.

Ветер колыхал чёрные траурные флаги, на позорных столбах снова кто-то висел, стражники несли караул, слуги бегали по делам – королевский замок жил своей обыденной жизнью.

– Она не захотела лошадь, на которой ездил кто-то другой, – Чигару натянул перчатки с вышивкой.

Опять он щеголял вычурными одеждами: бархат и шёлк, серебряные пуговицы и застёжки, ткани с цветным плетением.

– Но это странно, – рассеянно отозвалась я, продолжая разглядывать яркое одеяние Чигару. – На любой объезженной лошади кто-нибудь ездил.

– Не спрашивай, я не понимаю женщин, – Чигару вскочил в седло чёрного коня, тонко зазвенели бубенчики на сбруе.

– У тебя плохое настроение? – я задрала голову, чтобы посмотреть в его мрачное лицо.

– Нет, просто я не понимаю женщин, – Чигару отвернулся.

– А мне всё же кажется, что у тебя плохое настроение.

Он не ответил.

Слуга поднёс мне лесенку и подал руку. Улыбнулся, когда я вложила пальцы в его шершавую ладонь. А помогая расправить платье, шепнул:

– Спасибо, госпожа, от всей души спасибо за всех.

От этих простых слов в груди будто зажглась искра, и её тепло прогнало усталость. Глаза слуги влажно блеснули, он подал мне поводья, а я, кивая, с трудом сохранила безмятежное выражение лица и похлопала лошадь по шее, прежде чем повернуть её следом за конём Чигару.

Через зев мощных ворот мы беспрепятственно покинули королевский замок. Наш путь лежал через половину столицы к студенческому кварталу, в центре которого, в университете Унии, мне предстояло пройти экзамен на получение грамоты целителя.

Или не пройти – мама рассказывала, что знаний и таланта может быть недостаточно, если у комиссии есть желание их не признавать.

Предаваться философским размышлениями Чигару мне не дал: сразу припустил коня. Он нёсся вперёд, вынуждая людей отскакивать с дороги, я держалась за ним, стараясь не свалиться на поворотах и резких подъёмах улиц и не задеть прохожих. Насладиться красотами столицы не получалось.