Покидая Итуруп - Анастасия Спивак

— Каких детей? — Воронцов на секунду опешил от поступившего вопроса.

— Голубевых. Саша и Аня Голубевы живут у меня уже несколько лет. А недавно их мать прикатила и хочет… ну, в общем, не дело она затеяла, а я решилась….

— Марина приехала? Сюда? — Сергей аж выскочил из-за стола, опрокидывая табуретку, на которой сидел.

— Ну да, прикатила. Да не одна, с мужиком каким-то мутным и полным багажником дури.

— Но… Как же… Мать мне говорила, что нет её на острове. И много лет уже не видели. Я решил… думал, хоть сейчас жить нормально начну. С трудом нашёл нормальную работу, чтобы и дочка под присмотром и хоть какие-то деньги были. Пить бросил. Почти забыл! И что… опять?

Мы ненадолго замолчали. Мне всё же нужен был адекватный Сергей, а не этот дядька, у которого желваки так и ходят ходуном. Даже страшно стало, вдруг он меня прибьёт на своей кухне ненароком.

— Извини, Сергей, что я вот так вывалила последние новости. Но времени у меня немного. Сможешь ты мне объяснить, с какими трудностями столкнулся, когда Ирочку перевёз сюда или нет?

Одним движением Сергей поставил табуретку на прежнее место, но не сел на неё, а отвернулся к окну и заговорил. Медленно, словно выталкивая из себя слова.

— Не думаю, что ты столкнёшься с тем говном, в котором в прошлом году барахтался я. Ещё год назад я и не знал, что у меня дочка есть. Резинками пользоваться умел, баб менял часто, поэтому и не думал, что кого-то умудрился наградить ребёнком. И вот звонит мне как-то вусмерть пьянющая бабень и говорит, что дочка у меня есть. Я толком и не понял из её слов ничего, сбросил вызов и забыл. А через неделю после звонка она явилась к нам в отделение и сказала: «Забирай, а если не нужна — сдай в детдом». Развернулась и ушла. А дальше начался полный трэш. Никаких документов на ребёнка у неё нет. Судя по всему, родила в каком-то подвале и всё. Как только Ира выжить смогла — уму не постижимо. Дальше, выходило одно: сдавать её в детдом, чтобы там ей выправили документы… или ехать сюда. Здесь можно и без них жить. Мама пристроила в школу, я ушёл со службы и теперь пытаюсь освоить удалёнку. Интернет здесь хреновый, конечно, но для работы хватает.

Сергей вернулся за стол и в упор уставился на меня:

— Так что поверь, ты вряд ли столкнёшься с теми трудностями, которые выпали на мою долю. У нас денег сейчас, конечно, совсем мало, но на хлеб хватает, да и мать помогает.

— Ирочка как-то сказала, что тебе пришлось выбирать между прошлой работой и ею.

— Это не совсем так, — усмехнулся Воронцов. — Я ведь контуженный на родину вернулся. До сих пор что-то на голову накатывает — спать нормально не могу. Долго мыкался, прежде, чем в патрульные пойти. Возвращаться на остров боялся…. А так и койку в общаге выделили и зарплата капала. На жизнь хватало. А с появлением Иришки пришлось жизнь свою перекраивать. Конечно, опасался, что мы вместе с ней бродяжничать начнём, если не сдам её в детдом. А туда, сама знаешь, я её отпускать был не намерен.

— Скажи, Воронцов, — любопытство во мне отчаянно боролось с воспитанием, но несвойственная Воронцову разговорчивость помогла озвучить главную мысль. — А почему ты боялся на остров возвращаться?

— Из-за Марины. Мы с ней встречались раньше. До армии. Да что уж теперь говорить.

Мужчина с силой потер лицо руками, снова встал из-за стола и подошёл к окну. Я заметила, что он смотрит в окна нашего дома. О чём он думает, я не знала, но неловкость ситуации быстро сгладила появившаяся на кухне Ирочка. Без слов она подошла к отцу и ткнулась лицом в его живот. Я видела, как медленно мужчина опустил глаза и с любовью посмотрел на чёрненькую макушку дочери.

Невооруженным глазом было заметно, насколько он привязан к дочери, однако противный червячок сомнений не вылезал из моей головы. Поэтому стоило Ирочке схватить с тарелки очередной пирожок и вернуться в комнату, как я тихим шепотом спросила:

— Скажи, Сергей, а ты уверен…

— Что Ириша — мой ребёнок? — усмехнулся Воронцов. — А разве это важно? Мы с ней вместе прожили почти год, но… погоди-ка. Тут у матери сумка где-то была — она вечно с собой мои мелкие фотки таскает.

Сергей вышел в прихожую, откуда вернулся со старой дамской сумочкой, в которой я без труда опознала сумочку директора нашей школы, и без стеснения открыл её и достал обычный кошелёк.

— Вот, погляди! — протянул мне открытый кошелёк с чёрно-белыми фотографиями в прозрачных кармашках.

На одном из старых снимков оказалась «Ирочка», только со смешной стрижкой. Как тогда говорили «под горшок». Мда… невероятное сходство! Тут уж никакой тест ДНК не нужен.

Так, посидев немного с Воронцовыми, отправилась к себе, обдумывая по дороге всё, что удалось узнать. А выходило, впрочем, не так уж и страшно. Поменяем одну глушь на другую, но зато будем спокойно планировать своё будущее, зная, что никто не сумеет отобрать у меня детей. И тем более никто их не заставит травку толкать приятелям. Зато через пару лет Сашка пойдёт нормально учиться, а там и мы с Анютой в город подтянемся.

А ещё почему-то я задумалась о том, что где-то в прошлой жизни между Воронцовым и Мариной было что-то большее, чем просто юношеская влюблённость. Иначе, отчего столь бурная реакция?

Мне, конечно, нет никакого дела до них, но всё равно было любопытно. Мне было лет двенадцать, когда родился Сашка, и конечно, тогда не было никакого дела до того, с кем там встречается Марина.

Но… стоп!

Саша и Аня — они же… Сергеевичи! А что если Воронцов — их отец?

Эта мысль меня буквально оглушила. И что теперь делать?

Я ведь, и правда, понятия не имею, кто отец моих детей. Да, думаю, вряд ли кто-либо на острове в курсе, но одно дело от матери-наркоманки убирать детей подальше, и совсем другое — от нормального отца прятать.

И всё-таки сомнений в правильности принятого решения у меня не было никаких.

Воронцова я обязательно спрошу о вероятности его отцовства.