Двойная ошибка - Аля Морейно

– Дети, давайте напоим маму чаем. 

Арслан отстраняется. Мой умный и заботливый сын, как настоящий мужчина, тут же начинает меня опекать. А Эдже вцепилась мёртвой хваткой и ни в какую не отпускает. Представляю, как моя нежная крошка соскучилась и истосковалась…

В комнате появляется бабушка.

– Эдже, ты позволишь мне познакомиться с твоей мамой?

Дочка неохотно отстраняется от меня, но с рук не слезает.

– Лина, познакомься, это моя бабушка – Галина Степановна

В Лёнином голосе неожиданно сквозит нежность. Он может быть не только злым?

– Спасибо вам большое, что приютили моих детей, – тороплюсь выразить благодарность. – Для меня это… – слёзы мешают говорить, кашель душит.

– Деточка, не стоит, это я тебя должна благодарить за таких замечательных правнуков. Я ведь даже и не мечтала уже дожить до того дня, когда смогу увидеть детей этого охламона. Ещё и таких талантливых! Это такое счастье!

Аслан заботливо подаёт мне чашку. Я наконец отхлёбываю сладкую жидкость, которая растекается по организму приятным теплом. Немного расслабляюсь, прикрываю глаза. Напряжение последних дней отпускает. Дети рядом – и это главное. С остальным как-то постепенно справлюсь. Не впервой.

– Линочка, ты где остановилась?

Выныриваю из нирваны и вопросительно поднимаю глаза на Лёню.

– Ба, наверное, в “Жозефине” номер сниму, тут рядом совсем, – отвечает он за меня.

– Так может, тебе лучше остаться тут? Детки по тебе соскучились, обрадуются. На этом диване постелю.

Да я на полу спать готова, лишь бы не разлучаться с детьми! 

– А это удобно?

– Почему нет? Главное – чтобы было удобно тебе. 

Смотрю на Лёню – он должен принять решение. Не знаю субординации и отношений в их семье. Кроме того, он – женатый мужчина. Не скомпрометирую ли я его, если останусь? Не хочется лишний раз его злить и провоцировать.

– Оставайся, раз бабушка предлагает, – вроде бы не сердится. – Как раз детей соберёшь, а я послезавтра с утра за вами заеду и отвезу на квартиру.

Не верю своему счастью. Он правда отдаёт мне детей? Вот уже прямо сейчас я могу с ними не расставаться?

– Ладно, я поеду, у меня сегодня ещё дела, не буду мешать вам общаться.

Лёня треплет по голове Арслана и Эдже, выходит, а затем возвращается в гостиную уже одетый.

– Лина, проводи меня, пожалуйста.

С трудом разрываю объятия, оставляю детей на диване и послушно иду в прихожую.

– Мы же с тобой договорились? Ты никуда не убегаешь, вы остаётесь в столице, дети тут учатся? Я могу тебе доверять? – словно читает мои сомнения и мысли о побеге, но злости в голосе нет.

Набираюсь мужества и выдвигаю встречное условие:

– Если ты не будешь больше забирать у меня детей…

– Лина, я их у тебя и не забирал. Ты сама их ко мне прислала. И, кстати, даже не потрудилась сообщить, что они мои.

– Я хотела, но мне было совсем плохо…

– Вообще-то, ты могла рассказать о них раньше и встретиться со мной, когда я просил.

Упрёк справедливый, и мне нечего на него возразить. Сама теперь осознаю, как сильно рисковала, когда попала в больницу и оставила детей одних. Неопределённо пожимаю плечами. Что теперь об этом говорить?

– Обещаю тебе помогать, все проблемы решим. Главное – будь на связи и не делай глупостей. Ноутбук для занятий я детям купил и всё по списку, что дали тут в школе. Подумай, что им ещё нужно. Может, пианино? Обсуди с бабушкой. Она – очень опытный педагог, ты можешь ей полностью доверять. И отдыхай, тебе нужно восстанавливаться и набираться сил.

Просто волшебник в голубом вертолёте… Боюсь поверить в реальность происходящего. Слишком всё гладко, так не бывает.

– Так мы договорились? – спрашивает чуть строже, но всё ещё без злости.

– Да.

Я бы сказала ему, что мне некуда бежать, тем более от таких заманчивых условий. Сил сопротивляться нет. Я – не боец, на всё готова, чтобы вернуться в привычную колею, пусть даже многое придётся начинать с начала. И без помощи сейчас мне это вряд ли удастся.

Лёня уходит, а я возвращаюсь на диван обниматься с детьми. Я так счастлива! Ужасы и мучительное волнение последних двух месяцев уходят на второй план, ведь мои малыши со мной, рядом. И всё у нас с ними обязательно будет хорошо.

Вдвоём с бабушкой раскладываем диван и расстилаем постель. Неудобно прибегать к помощи старушки, но я настолько устала, что кажется, уже ни на что не способна. Галина Степановна без умолку что-то рассказывает, в основном о Лёне – какой он умный, успешный и замечательный. Я всегда знала, что его ждёт большое будущее, и ничуть не удивлена.

– Давно он переехал в столицу?

– Да, вот как в больницу попал после нападения, так Матвей, отец его, почти сразу сюда и перевёз. Он же не помнил ничего, не видел, весь поломанный был… Его чудом спасли. Ой, страшно вспоминать.

Физически ощущаю на горле удушающие руки совести, ведь знаю уже, что Лёня пострадал из-за меня, ещё и настолько серьёзно. До сих пор не верится, что мой отец был способен организовать такое варварство. А может, это Батур? Брат всегда был за меня горой. Молодой, горячий, непримиримый, с гипертрофированным понятием о чести… Теперь я правду никогда не узнаю, остаётся винить саму себя.

– Я с ним сидела в больнице. Он как-то выпросил у меня телефон, позвонил другу, и тот сказал, что ты умерла. Что с ним тогда творилось! Даже передать тебе не могу, как тяжело он переживал эту новость. Как выписали из больницы, поехал домой и сразу на кладбище. Ни в какую не хотел с могилы уходить, несколько дней просидел там без воды и еды, не давал себя увести. Его друзья потом на руках унесли, когда сил не осталось сопротивляться. Промёрз, пневмонию подхватил. 

Какой кошмар… А я в это время так ждала его, так нуждалась в нём! Ладно я – посторонний человек. Но неужели матери не было жаль родного сына? Я бы, наверное, не смогла смотреть на страдания ребёнка и молчать.

– Дед, видя такое дело, подсуетился и договорился о переводе его в столицу. И всё. С тех пор можно по пальцам посчитать, сколько раз он ездил домой. Всегда мать сюда приезжает, а не он к ней. Много лет прошло, а он всё твердит: “Не могу”. Как только детей привёз мне перед Новым годом, я сразу поняла, что они твои. Интуитивно почувствовала, что он их отец, хотя сам Лёня даже мысли такой не допускал. Он никак не мог понять, почему из всех людей на планете ты послала их именно к нему. А уж какой шок у него был, когда он наконец догадался… Ты его нокаутировала. В хорошем смысле, конечно.

Леонид

День кажется бесконечным, хотя только начинает темнеть. Выхожу из бабушкиного подъезда, и понимаю, что зверски устал. Выжат, как лимон, и физически, и эмоционально. Теперь я знаю ответы на все вопросы. Стало ли легче? Разве что появилась ясность, но раздрай в душе никуда не делся. И боль на пару с отчаянием стали острее. Десять лет! Как смириться с тем, что их словно украли у меня, выдернули из жизни?