Шкала жизненных ценностей - Герман Николаевич Муравьев

сотню таких ответов одновременно. Стало быть, наше возражение глупцу для него самого – что в слона дробина, а для нас – лишь самоуспокоительный прием, способ ублажения самости. «Молодец, ты в долгу не остался! Здорово отбрил его!» – вкрадчиво поощряет человека его болезненно самолюбивая душа.

Так стоит ли из-за этого человеку не глупому скатываться на позиции глупца, отвечающего глупому «по глупости его?» Не стоит, тем более что та самая ваша дробина может случайно угодить глупцу в болевую точку. И тогда базарный вариант рождения истины – самый популярный в народе – неизбежен. Как правило, попытки осудить «мудреца в глазах своих» на некие муки раскаяния ничего не приносят, кроме ухудшения общего морального климата. Правда, они способны, как я уже говорил, привнести тихое злорадное наслаждение в души самих осуждающих. Так что если только не для собственного удовольствия, то из двух притчей Соломона, на мой взгляд, теоретически целесообразнее выбирать чаще ту, что рекомендует не вступать в полемику с глупцом – так будет комфортнее всем.

* * *

Выдавать рекомендации, естественно, проще, нежели им следовать. Например, в случаях, когда банальная, но мудрость, затерта до ординарной глупости; когда уши вянут от примитивных, но «истин в последней инстанции». Ну, кто, допустим, станет оспаривать правдивые утверждения, что социально-бытовые условия нашей повседневной жизни во многом отвратительны? Практически – никто. Но когда избитые примеры голой правды-матки с раннего утра сыплются на вас как из рога изобилия, то воспринимаются они глупее глупости из притчи.

Эти категорические, безупречно выверенные обвинения различаются лишь объектами критики. Если вчера, к примеру, день начинался с гневного, на грани проклятия, возгласа: «Вот она, наша медицина…» (далее идет перечисление негативов), то сегодня или завтра будут пригвождены к позорному столбу «наши» милиция, коммунальная сфера, чиновничьи структуры, торговля и т. д. Бесспорно, эти и другие общественные институты заслуживают самой низкой оценки, бесспорно, работают они в основном на себя, но навязчивый разбор до боли известных негативов раздражает наши и без того расшатанные нервы. Однако мы осознаем, что в высказываниях человека присутствует не только травмирующий нас фактор, но и маленькая тупая правда, отрицать которую невозможно. Как повести себя в такой ситуации? Легче, если правдолюб – знакомый нам человек, но вообще есть три варианта.

Первый – прервать гневную тираду возмущенного человека. Второй – поддакнуть, согласиться с ним. Третий – никак не отреагировать, постараться все пропустить мимо ушей.

В первом случае, даже если это сделать корректно, мы рискуем поссориться с человеком, добровольно взявшем на себя функцию народного обвинителя. Ведь именно к таковым он относит себя, а свое неуемное келейное бунтарство считает признаком зрелой нравственности, о чем кричит его довод: «если все будут молчать, то…». Поэтому прервать справедливую в корне гневную тираду или иным способом дать понять, что его критиканство надоело до тошноты, значит оскорбить человека в его лучших намерениях и тем самым создать предпосылку к конфликту – явному или скрытому.

Во втором случае результат вообще не предсказуем. Как известно, лучший способ отвязаться от навязчивого мелочного резонера – это согласиться с ним, сказав, к примеру: «Да, безусловно, ты прав». (По сути, вы не грешите против истины.) И вполне возможно, иной правдолюбец, обрадованный тем, что его доводы нашли отклик в вашей душе, что он в очередной раз «Я прав!», удовлетворится этим и оставит вас в покое. Но может статься, что окрыленный вашим одобрением, человек станет развивать свою правоту вширь и вглубь, подкрепляя ее бесчисленными фактами. Более того, не исключено, что он будет пытаться привлечь и вас к участию в вынесении приговора нашей суровой действительности. Как будут развиваться события дальше – зависит от вашего долготерпения, запаса обличительных доводов у обвинителя и каких-либо случайных обстоятельств. Например, спасительного телефонного звонка.

Третий случай как нечто среднее между первым и вторым, хотя и наиболее приемлем для безболезненного расхождения сторон, все же не гарантирует того. Вполне возможно, что человеку необходимо всего лишь разрядиться, излить свое негодование. В этом случае для него важно не ваше участие, а скорее ваше присутствие, пусть даже бессловесное. Ну, а если он не удовлетворится вашим равнодушным отношением к бичеванию очередного беззакония, выявленного им? Что ж, тогда вполне вероятен плавный переход к одному из двух уже знакомых нам вариантов.

В заключение разговора о притчах, вынесенных в заголовок, вспомним еще одну: «Начало ссоры – как прорыв воды; оставь ссору прежде, нежели разгорелась она» (Притч. 17,14). Думается, что именно в третьем варианте поведения содержится некоторый шанс на мирный исход, рекомендуемый Соломоном.

«Я такой, какой я есть!

»

Безусловно, рассмотреть все проявления человеческой самости практически невозможно – их слишком много. Но еще на одном из них, столь явном и не столь уж редком, все же следует остановиться. Речь пойдет об эгоистическом равнодушии человека к собственной нравственности.

«Да, мы должны прилагать усилия, да, мы должны бороться с грехом, да, мы должны стремиться к самосовершенствованию (курсив мой – Г.М. ), но помня, что сами себя за волосы мы вытащить не сможем, это работа только лишь подготовительная» [3], с. 188.

Подготовительная – к чему? К сотворчеству с Высшими Силами, к участию в замыслах Христа. «Потому что Его замысел – преображение мира… А мы должны только его предвосхищать…» [3], с. 190. Преображение мира в целом, его эволюция невозможны без преображения отдельно взятого человека «от мира сего». Поэтому вопрос личного совершенствования является далеко не личным для каждого из нас, что и подчеркивает Александр Мень, автор приведенных высказываний. Однако современному россиянину чаще всего даже неведомо, что нравственное совершенствование существует как понятие. И уж тем более, что оно имеет непосредственное отношение к нему лично. Впрочем, это вполне объяснимо.

В советском государстве, как уже говорилось, декларировался «Моральный кодекс строителя коммунизма», в состав которого входили… ветхозаветные нравственные заповеди, хотя и по-иному сформулированные. В государстве постсоветском его вытеснила назойливая реклама биологических ценностей и животных нравов. Пребывая в таком «нравственном» поле, человек не в состоянии самостоятельно вырваться на уровень восприятия ценностей духовных. Он не обладает способностями барона Мюнхгаузена, не может вытащить себя из этой вязкой, губительной грязи. Он не способен подняться до нравственной самооценки, следовательно, вопрос «Какой я есть?» перед ним стоять не может. Он полагает, что все его достоинства, недостатки и даже дурные наклонности достались от Творца, то есть помимо его личной воли и желания, и в силу этого ревизии не подлежат.

«Я такой, какой я есть!» – простейшая форма самоутверждения. И с этим нельзя не согласиться. Да, мы действительно все разные, ибо набор моральных качеств, в том числе и негативных, в каждом