Тест на любовь - Вера Копейко

— А зачем в полицию? Я сама на все согласилась.

— Ага. Только в следующий раз не соглашайся априори на то, что тебе предлагают. Это опасно.

— Но ведь Ирма…

— Милая девочка, нельзя отдавать себя безоглядно в чьи-то руки. Ирма ведь тебе не доверилась полностью, так, дорогая?

Ирма порозовела.

— Перестань, Иржи…

— Нет уж, я не хочу, чтобы у девочки были ложные представления о тебе. Твое согласие она записала на магнитофон, ты это знаешь, Ольга?

— Иржи, прекрати! — Ирма запылала от ярости.

— Эта маленькая семейная ссора нам сейчас необходима для последующего умиротворения. Ольга, мы будем работать вместе, но, повторяю, доверяй себе одной. Так будет лучше для всей компании.

В глазах Иржи блеснула сталь. А через минуту он с широчайшей улыбкой уже предлагал тост:

— За удачу! — Он выпил, помолчал, потом сказал: — Знаешь, Ольга, ты мне понравилась еще в первый приезд, ты меня просто поразила.

— Неужели меня можно запомнить? — скромно улыбнулась Ольга.

— Нет, вы только взгляните, какая кокетка! Ольга, да ты потрясающая женщина! Независимая, открытая на первый взгляд, но ты закрывалась немедленно, когда к тебе начали привязываться с дурацкими вопросами коллеги Ирмы. Помнишь — а для кого у вас выпускают драгоценности, если на вашу зарплату их нельзя купить? — Иржи скривился. — Можно подумать, на их зарплату можно было купить колье, усыпанное бриллиантами. Ты так ловко осаживала этих алкашей. Я был просто в восторге. Через наш дом прошло много иностранных гостей — налижутся сливовицы, и за анекдоты. Так как же я мог забыть такую гостью, как ты?

— Я Ирме уже говорила, от коллег меня отличало только одно: у меня в руках крепкое ремесло — фотография.

— Вот потому-то я в тебе уверен и сегодня — ты понимаешь, что такое ремесло и что с ним делать. Мы тебе даем в руки ремесло другое, куда более доходное. Хотя в чем-то очень опасное. Нет, не физиологически. Здесь все в порядке, ручаюсь. Поверь. Опасность в другом — тайна долго не может оставаться тайной, если ею владеют даже двое. Нашими делами могут заинтересоваться. Кто? Конкуренты — если такие найдутся, но пока их нет. Родные и близкие, которым покажутся наши житейские успехи подозрительными. Да мало ли доброхотов. Поэтому ты должна получить несколько уроков безопасности.

— Иржи, — Ирма скорчила гримаску, — ну дай нам выпить по-человечески. Такое шампанское…

— Под хорошее шампанское такие разговоры убедительнее, и жить хочется дольше, и на свете столько всего замечательного, и оно тебе может быть доступно. Ольга, наш бизнес недолог. Я уверен, медицина одолеет чиновников и общественное мнение, можно будет открыто покупать то, за чем ты ездила. Правда, цена… Кто знает, какой она будет? Кстати, что бы ты хотела сделать на эти деньги? Нельзя зарабатывать просто так. Ты ведь не собираешься тратить их на жизнь, на тряпки, на путешествия?

— Конечно, нет, Иржи. — Ольга посмотрела на Иржи, — Может, дом?

— Но ты говорила, у тебя есть дом.

— Я думала, что это дом. Он понимающе улыбнулся:

— Все мы прежде придавали словам не тот смысл. Что ж, дело хорошее. А еще?

— Еще бы я хотела… — Она подумала, потом сказала: — Фотовыставку в фотоцентре.

— Это тоже стоит денег. Так что, я думаю, мы надолго с тобой в деле. Да, и еще момент. Перед каждой поездкой с тобой будет говорить психотерапевт. Так надо. Не удивляйся и слушай его внимательно.

— Иржи, но почему только голос? Почему я не могу увидеть его, а он меня?

— Лишние глаза — ни к чему. Важен смысл слов, которые он говорит тебе. Какая разница, на кого он похож? Может, он отвратительный урод, но умный?

Ольга прилетела в Шереметьево, прошла паспортный и таможенный контроль, пробилась через толпу встречающих.

Водитель должен ждать ее возле табло. Его еще нет, и она стояла, оглядываясь по сторонам. Внезапно Ольга споткнулась о чей-то взгляд. Память сигналила ей о чем-то, но она не понимала. Вспомни, вспомни, велела она себе. Мозг, как компьютер, пошелестел файлами и нашел: спортивный зал… Физкультура… Да, конечно, это первый курс университета. Она бежит по кругу, а ей вслед несется страстный шепот, который слышит только она.

— Ты хороша. Ты так хороша… Ты даже сама не знаешь…

Тогдашняя Оля Геро испугалась горячившего кровь шепота и побежала быстро, потом быстрее, еще быстрее. На каждом круге, в одном и том же месте, она слышала:

— У тебя такие бедра. Ты сама не понимаешь, какие у тебя бедра. Они как мраморные колонны… — Она бежала от этих слов — или спешила услышать их на другом витке, еще слова, такие же, которые заставляли бешено биться сердце, полыхать щеки и сладостно таять от непонятного желания. Она задыхалась, сердце стучало в горле, пот струился по спине, но она бежала и бежала — девочка в синем спортивном костюме, синие тянучки, как на всех, и такая же майка, как у всех. Она удивлялась, а как он рассмотрел ее бедра и ноги?

Она выиграла забег. Преподаватель, глядя на нее с невероятным изумлением, сказал:

— Слушай, Геро, ты ведь не делала никаких заявок на победу? Победить в этом забеге должна была… — Он осекся, увидев ее круглые глаза. — Впрочем, да, конечно, я тебя поздравляю с рекордом. Рекорд не только курса, — он снова потрясенно вздохнул и повертел секундомер, будто сомневался — не испортился ли прибор, — но и нашего крытого стадиона!

Знал бы он, кто вынудил ее поставить этот рекорд! Он стоял в толпе возбужденных зрителей и ухмылялся, глядя на нее такими глазами, что у нее едва не подкосились ноги. Девчонки склонились над ней, помогая отдышаться. Ленка трясла над ней полотенце, как над боксером после очередного раунда.

— Ну, успокойся, уймись. Ну на черта тебе сдался этот рекорд? Ой, она едва живая…

— Да, — протянула Галка, — ты непредсказуема, Геро. Надо же, в чемпионки прорвалась. Зачем тебе? — Она пожала плечами.

Никому из них Ольга не могла рассказать, кто загнал ее в этот рекорд. Уголком глаза Ольга следила за парнем. Он не с их курса. Он вообще с другого факультета. С психфака, как они называли психологов. И не студент. Он аспирант.

Воспоминания, будто освещенные взглядом, о который она сейчас споткнулась, увлекли в прошлое. Ольга ощутила запах спортивного зала, застоялого пота, на нее будто навалилась жара, сердце забилось от невероятного волнения и томления.

Тело загорелось, жар прилил к щекам. Нет, нет, ничего. Это просто последствия операции, это приливы, так бывает у женщин после сорока пяти. Но ей-то сколько еще до сорока пяти! Ну и что, у нее все иначе. У нее свои причины.

Он смотрит на нее не мигая. Неужели она не изменилась? Неужели ее можно узнать через столько лет? А как же его звали? Ольга снова полистала в памяти — конечно, его звали Андрей. Андрей Широков.