Летун - Олег Быстров

– Хорошо, – просипел Андрей. – Жизнь дороже. Смотри, видишь за столом тумбочку?

Никакой тумбочки там не было, стоял стул, но в комнате темно, а налётчик тут наверняка впервые.

– Где? – злым шёпотом спросил он.

– Да вон же, прямо за столиком, ближе к окну…

Бандит чуть приподнялся, вглядываясь в сумрак, и ослабил хватку. В тот же миг Андрей обеими руками ухватился за руку, удерживающую его в захвате, и дёрнул её вправо, навстречу руке вооружённой. В то же самое время он сумел просунуть под локоть подбородок, исключая удушение, а ноги резко забросил на голову противника, пытаясь провести захват.

Помешало одеяло. Оно сковало, не позволило развести ноги. Но получилось даже лучше – нечто тёмное, обрушившееся на голову налётчику, сбило его с толку. Он отпрянул, выпуская жертву, а Андрей кубарем слетел с кровати в другую сторону.

Они вскочили одновременно. Убийца, освободившийся от одеяла, словно свалившегося с потолка, и тот, кого нужно было убить и ограбить – безоружный, в пижаме, босой.

Они стояли с разных сторон кровати. Андрей видел темную фигуру, коренастую, плечистую. Лица не разобрать, а может, его скрывала маска. Но вот в руке тускло отсвечивал нож – длинный, слегка изогнутый, наверняка бритвенной остроты. Бандит играл клинком, менял хват с переднего на задний, опасно поводил оружием. Ясно было – он чувствует полное своё превосходство.

Прыжком Андрей вскочил на кровать и рванул со стены дедовскую саблю.

Противник отступил в центр комнаты. Сосновцев пружинисто оттолкнувшись, попытался достать его ударом в прыжке, но грабитель ушёл вбок. И тут уже сам Андрей с трудом увернулся от мелькнувшего у груди лезвия.

Но раскручивая корпус в обратную сторону, рубанул по диагонали – сверху вниз.

Бандит ловко присел, сабля просвистела рядом. Фигура метнулась к столу. В тёмной комнате поединок напоминал игру теней – Андрей видел лишь нечеткий, постоянно двигающийся силуэт убийцы и продолжал рубить крест-накрест, наступая. Сабля легко развалила попавшийся на пути стул, полетели осколки вазы, клинок срезал бутон хризантемы…

А грабитель был уже у окна. Ударом локтя он растворил створки, вскочил на подоконник. Андрей попытался достать его длинным выпадом, но тот уже спрыгнул во двор, скрылся с глаз.

– Что случилось? – ворвался встревоженный Селивёрстов с лампой в руках. – Что у вас здесь твориться?!

– Сбежал, гад! – прорычал Сосновцев, вглядываясь в черноту двора. Нигде не было видно ни единого движения. – Да ловок как!

– Кто сбежал?! Объясните же толком, что произошло?

Андрей в двух словах рассказал о происшествии. Извинился за стул и разбитую вазу.

– Пустое, – отмахнулся штабс-капитан. – Однако намерения наших недругов куда серьёзнее, чем я предполагал. Паршивец через крышу пробрался, там есть пролаз возле дымохода. Но кто мог подумать, что они на такое отчаются?

– Да, приключение продолжается, – невесело пошутил Сосновцев.

– Боюсь, Андрей Павлович, приключения, столь похожие на неприятности, только начались. До рассвета четыре часа. Вы прилягте, а я подежурю.

– Вряд ли они сегодня сунуться.

– Бережёного бог бережёт. Первый поезд на Москву в восемь утра. К этому времени мы должны быть на вокзале и взять билеты. Завтра пятница, последний день присутствия. Либо мы попадём к моему знакомцу к окончанию приёма, либо, ещё лучше, договоримся на субботу. Чем быстрее ваша статья попадёт в надёжные руки, тем нам безопаснее. И вот ещё…

Селивёрстов вышел, но скоро вернулся с полированным плоским ящичком примерно пятьдесят на сорок сантиметров. В ящичке, на тёмно-синем бархате лежали два револьвера, очень похожих на те, из которых так нравилось Андрею палить по мишеням.

– Это так называемые дуэльные револьверы, – поведал отставник. – Как офицер я имею право иметь такие, хотя дуэли в империи официально запрещены. Но традиции невозможно отменить указом, даже высочайшим. Так что, пользоваться нельзя, а иметь можно. Благодаря связям, я заказал дуэльное оружие в виде точных копий офицерских револьверов. Полагаю, пришло время иметь кое-что для самозащиты. – Он вытащил из футляра один револьвер и подал Андрею. – Оружие пристреляно и снаряжёно. Завтра, точнее, уже сегодня, выдам запасные патроны.

Сосновцев взял в руку тяжёлый револьвер. Ребристая ручка придавала уверенности.

– Похоже, Никодим Митрофанович, не по нраву кому-то сильная Россия. Едва забрезжило нечто, сразу отобрать пытаются.

– А вот этого, батенька, мы им не позволим, – твёрдо ответил Селивёрстов и взял второй револьвер.

– Точно! Хрен им через всю…

Штабс-капитан поднял бровь.

– То есть, ни за что не позволим. Честное благородное.

Поспать не удалось. Андрей полежал немного, поворочался. Впечатлений было столько, что сон не шёл. Встал и присоединился к Селивёрстову, расположившемуся в столовой так, чтобы видеть входную дверь и лестницу на второй этаж. Так и просидели до рассвета, держа наготове револьверы и думая каждый о своём.

Утренние сборы были недолги. Штабс-капитан намеревался надеть мундир офицера инженерных войск, но потом передумал. Сказал, нужно будет уговорить сослуживца на приватную беседу. Лучше в спокойной, дружеской обстановке рассказать чиновнику суть замысла. Как бы посоветоваться даже. Чем выше сидит человек, тем более привыкает, что его мнение решающее.

Но, добавил, и нам провинциальными сапогами выглядеть нельзя. Поэтому выбрал из собственного гардероба строгие, хорошего сукна сюртуки, спокойных цветов галстуки, белые рубашки. Сосновцев был несколько шире в плечах и выше ростом, тем не менее, одежда пришлась впору. Обувь подобрали под стать платью. Набросили лёгкие плащи – мало ли, сказал, отставник, сентябрь на дворе. Да и револьверы легче прятать.

Надели английские кепи, вошедшие в моду. Никодим Митрофанович прихватил элегантную трость.

Чертёж они уничтожили ещё ночью: всё равно плох, толку никакого, одна морока. А вот цветную схему со статьёй зашили за подкладку плаща, предназначенного Андрею. Больше Сосновцеву и брать было с собой нечего, но Селивёрстов насобирал саквояж белья, полдюжины носовых платков, взял несколько сменных сорочек. Андрею тоже сунул в руки дорожную сумку:

– Негоже садиться в поезд с пустыми руками, внимание привлекает. Хоть полотенце туда положите, зубную щётку, бритву.

Андрей так и сделал.

В четверть восьмого они были на вокзале. Вокзальное здание – длинное, оштукатуренное и выбеленное, с высокими, закруглёнными кверху окнами. Второй этаж выглядел тремя надстройками – с торцов и посередине. Рядом тянулась череда каких-то служебных пристроек. Вывеска над входом гласила: «Станция Владимир Центральная». Перед зданием располагался неширокий перрон, потом начинались пути.