Собиратель зла - Виктор Ночкин

— Ага, — протянул солдат. — А тебе с нами, что ли, по пути?

— Возможно, я заеду к вашему господину, но потом. Теперь у меня дела в Раамперле. Я ошибся дорогой.

Корди развернул коня и направился обратно к деревне, где по недоразумению свернул на юг. Полог фургона приоткрылся, показалось лицо девушки, которая пыталась сбежать. Элина поглядела вслед всаднику, потрогала ссадину в уголке рта и поморщилась. Она была очень сердита… и Корди почуял ее настроение, недоуменно оглянулся… но минутный порыв прошел, Элина уже не злилась. Теперь она чувствовала только усталость. Больше Корди не оборачивался. Он возвратился к перекрестку, для верности спросил дорогу у проезжего и свернул к Раамперлю. А когда тракт поднялся на гребень холма — разглядел впереди белые плащи. Совсем рядом. Пока Корди ехал за караваном слуг Лорда Тьмы, добрый Хагней миновал перекресток. Судьба продолжала передвигать черные и белые фигуры по круглому полю внутри Завесы.

* * *

Даже на большом расстоянии было видно, что добрый Хагней огромен. Корди не считал себя хорошим бойцом, он сражался, когда пришло время сражаться, и убивал, потому что это было целью сражения. Он попросту делал то, что требовалось. Сейчас он собирался убить доброго Хагнея и хотел действовать как можно вернее. Большой противник — большой риск, тем более что старик перед смертью назвал единственное имя, то есть выделял толстяка среди других мучителей. Корди решил не спешить, действовать наверняка. Он осторожно следовал на значительном расстоянии за всадниками — ждал удобного случая… все-таки их было трое, и на дороге в обе стороны двигались путники. Корди не знал, как поведут себя посторонние, если начнется драка. Что, если вмешаются? Как принято среди людей Круга?

Время тянулось, солнце опустилось и теперь светило юноше в лицо, потому что дорога свернула и теперь шла почти строго на запад. Скверное обстоятельство. Следуя за троицей, Корди въехал в деревню. Дорогу ему преградило стадо.

Община была достаточно богатая, и пастух пригнал под вечер не меньше трех десятков коров. Животные заполнили улицу, пришлось ждать. Следуя за коровами, Корди приехал на площадь посреди селения. Когда жители уводили скотину по домам, он окликнул одного из местных и спросил, далеко ли до Раамперля. Крестьянин задумался, и Корди засомневался, не допустил ли какой-либо ошибки. Но мужчина, оказалось, прикидывал, насколько быстрей будет ехать всадник. Здешние люди исчисляли расстояния не лигами, а временем. Подумав, человек сказал, что для конного — полдня пути.

Дорога освободилась, и юноша двинулся дальше. Выбравшись из деревни, Корди понял, что потерял преследуемых из виду. Продолжать ли путь? Юноша засомневался — все-таки он впервые преследовал людей… что, если он каким-либо образом выдал себя? Не угодить бы в засаду. Солнце уже садилось, окрестности медленно погружались в темноту… Корди решил остановиться, чтобы лошадка передохнула, а дальше отправляться до рассвета. Только нужно было отъехать подальше от деревни, миновать поля, где его могут увидеть. Корди заметил, что крестьяне дорожат созревающим урожаем, если заметят чужого среди угодий, могут заподозрить неладное. Местных юноша не боялся, но не хотел, чтобы поднялся шум. Он проехал дальше по дороге, свернул на тропинку, добрался до края пашни и остановился среди невысоких молодых деревьев. Хорошее местечко, здесь вряд ли кто-то заметит. Корди не стал разводить огня, поел всухомятку. Рядом бродила лошадь, хрустела травой. Чтобы коню не пришло в голову уйти на поле и есть пшеницу, Корди привязал поводья. Потом завернулся в плащ и уснул — если поутру предстоит схватка, нужно отдохнуть. В этот раз сновидений не было, только темное забытье, похоже, Повелитель не сможет докричаться, пока Корди не покончил с прошлым раз и навсегда. Осталось немного.

Разбудил юношу холод. Все-таки скоро осень, по утрам уже чувствуется, что теплое время заканчивается. Или тому виной дыхание Анелы Ведьмы Севера? Корди не думал о единственной женщине среди Шестерых. Она слишком далеко отсюда. Гораздо ближе — добрый Хагней…

Корди оседлал коня и отправился к дороге. Сейчас юноша не сомневался — никакой засады ему не готовят, вряд ли самый хитрый враг стал бы ждать всю ночь.

Выбрался на тракт и направился на запад, поглядывая по сторонам. Кое-где в лощинах собрался туман… пока не встало солнце, дымка не рассеется, но вряд ли Хагней со спутниками расположился в низине. Тоненькую серую струйку дыма всадник приметил издалека и уверенно направился к тлеющему костру. Орденские уже проснулись — должно быть, их тоже поднял холод. Корди ткнул каблуками бока жеребца, подскакал к биваку и натянул повод. Конь замер.

Юноша оглядел с седла верзилу Хагнея, раненого воина в белом и тщедушного Олвиса.

— Ты — добрый Хагней?

Толстяк помедлил, рассматривая черную меховую куртку пришельца, потом увидел меч в белых ножнах — и рывком выхватил собственное оружие. Корди спрыгнул на землю, Хагней ударил, юноша отшатнулся. Теперь и он обнажил клинок.

— На ловца и зверь… — прохрипел Хагней, наступая на противника. — Это же наш парень!

Олвис оказался не готов, при нем был только нож. Следопыт кинулся к поклаже, чтобы добраться к оружию. Корди, увертываясь от широких взмахов Хагнея, успел пнуть охотника, тот повалился лицом в едва тлеющий костер, полетели уголья, взвилось облако невесомой золы. Олвис взвыл — он больше испугался, но и обжегся тоже. Раненый воин оказался более расторопен, но держать меч мог только левой рукой. Он неловко потащил оружие из ножен, и Корди отскочил так, чтобы между ним и Хагнеем оказался раненый. Воин растерялся, видя острие чужого меча перед носом. Пока он не вытащил оружие полностью, Корди вертелся, используя беднягу как прикрытие. Хагней, тяжело переваливаясь в движении, пытался добраться к верткому юнцу, но между ними неизменно оказывалась белая фигура воина Ордена.

Наконец брат решился и рванул меч. Корди взмахнул оружием и тут же отпрыгнул, чтобы не забрызгала кровь, фонтаном ударившая из распоротого горла… Пока мертвый воин оседал, медленно заваливаясь на бок, Корди успел разрубить ляжку Олвиса, который выкатился из костра и тер запорошенные золой глаза. Парень метил в голову, но Олвис успел отскочить. Хагней снова надвинулся на противника. Теперь они остались один на один, но магистр и не рассчитывал на помощь спутников. Он атаковал, широкими взмахами меча тесня тщедушного соперника. Юноша отступал. Улучив момент, Корди выхватил нож и метнул в грузного рыцаря, тот вскинул руку, защищая голову, — на нем не было шлема. Клинок лязгнул о сталь наручи, и тут Корди пошел в атаку. Магистр прозевал рывок, поскольку закрыл собственной рукой обзор и теперь пятился, отмахиваясь мечом и чувствуя, как вокруг сплетается паутина, сотканная из быстрых взмахов клинка. Острие меча распороло толстяку щеку, несколько раз скользнуло по груди и бокам… кольчугу Корди прорубить не сумел, но при каждом удачном ударе, сопровождаемом зловещим лязганьем металла, толстяк пятился. Его уверенность таяла, магистру никак не удавалось снова завладеть инициативой… он отступал, а Корди плясал вокруг грузного рыцаря, грозя то острием, то лезвием. Хагней споткнулся — и юноша кончиком меча задел левую руку магистра. Пока что Корди не рисковал приближаться и достал противника только острием, потому рана вышла неглубокой — всего лишь царапина. Добрый брат дернулся, когда сталь обожгла тыльную сторону ладони, на миг промедлил… Наконец-то парень решился сблизиться и нанес удар сверху. Хагней взвыл, когда меч юнца отсек часть щеки и наполовину срезал ухо.