Кошки смотрят свысока - Светлана Нарватова

— Минут через десять будет готово, — дружелюбно ответил менеджер, будто только что не намекал на толстые обстоятельства в отношении Маркелова.

— Может, на крышу поднимемся свежим воздухом подышать, аппетит нагулять? — предложил Лёха.

— Спасибо, я уже нагуляла, — скривилась Альбина.

Не перекипела.

— На крыше на вас точно ничего упадет, — продолжал уламывать Штык, пристреливаясь неотразимой улыбкой.

Яницкая помотала головой, типа: «ну что с него возьмешь?»

— Хорошо, я сейчас выйду, — сделала она одолжение и закрыла дверь. Изнутри.

Штык вернулся в номер за телефоном и встал у противоположной стены, сложив руки на груди. Валентин продолжал стоять у дверей блогерши, как часовой на посту № 1. Зря он так. Настоящая женщина одни туфли способна надевать минут десять. А если ей еще нужно макияж поправить или причесаться, то к обеду они точно не успеют.

— Какие еще развлекательные мероприятия ждут нас по программе? — поинтересовался Алексей для поддержания беседы.

— Вообще-то у нас был запланирован выезд на природу, — сообщил Валентин. — Но теперь даже не знаю. Природа — место коварное. Неприятностей там можно найти целый вагон. Может, попросить Алю здесь остаться?

Разумеется, в этот момент открылась дверь, и любопытная кошка высунула нос, будто ей бантиком пошуршали.

— Где остаться? Зачем остаться? — поинтересовалась она, захлопывая дверь и поправляя на плече сумочку, из которой выглядывала не менее любопытная Люся.

— Валентин предлагает выбраться в лес, — пояснил Алексей.

— Но там же нет штукатурки. И лесов, — возразила Яницкая.

— В лесу? — Штык поднял бровь.

— Вы меня поняли, — она взялась за подставленный Валентином локоть.

— Зато там есть змеи, например, — мягко возразил гид. — Коряги, о которые можно споткнуться.

Они неспешно двинулись в сторону лифта. Штык тоже отклеился от стены и пошел следом.

— Знаете, будь я такой криворукой недотепой, какой вы меня выставляете, я бы до своих лет не дожила, — светло улыбнулась собеседнику блогерша, и у Маркелова кольнуло где-то за грудиной.

Просто присматривать.

Он должен присматривать.

— А когда планируется поход? И куда? А мы туда надолго? — засы́пала она вопросами.

— Вообще-то завтра. Потом несколько дней ожидается плохая погода. Но ничего не решено. Я как раз хотел обсудить планы с остальными, — менеджер коснулся свободной рукой кисти Альбины.

Черт.

— Мне кажется, обед — прекрасное время для обсуждения. — Штык нагнал парочку и пошел со стороны Альбины. — Как раз все в сборе.

Скорее бы уже Кощей вышел из сумрака, и ситуация хоть как-то прояснилась.

Хоть в чем-то.  

Хочешь привлечь внимание собаки — позови к сену козла.

Нет, Аля не считала Тина козлом.

…А Алексей, похоже, считал.

Это было так забавно. Он шел, весь такой независимый-независимый. Безразличный-безразличный. Будто вообще здесь случайно оказался. По пути на обед. И на Алю даже не смотрел. Просто шел рядом. В ногу.

— А расскажите, мы прямо пешком пойдем? — спросила Яницкая у Тина.

— Это же поход, — кивнул он снисходительно.

— С ночевкой?

— Планировалось с ночевкой.

Троица подошла к лифту, и Валентин нажал на кнопку со стрелочкой вверх.

— А вы, Алексей, пойдете с нами? — стараясь сиять, как начищенный чайник, повернулась к нему Аля.

Доберман сунул руки в задние карманы потертых джинсов и расправил широкие плечи, отчего светлая футболка сразу обтянула рельеф груди.

— Придется, — сказал он соседней стене. — Кто-то же должен нести палатку, в которой вы будете спать. Или сон в программе не предусмотрен? — поинтересовался Доберман у Тина.

Валентин, кстати, заслуживал отдельного респекта. Вел он себя так, будто не видел ритуальных танцев Алексея Маркелова. Простой российский менеджер-профессионал. И красавчик. Жаль, Яницкая всегда предпочитала брутальных мужчин. Изнеженные особи у нее вызывали страх что-нибудь отдавить им ненароком. Воспаленное самолюбие, например. Вот у Добермана Николаевича самолюбие железобетонное, по нему хоть танк гоняй, хоть ракетой земля-воздух стреляй. А у Тина даже имя инфантильное.

— В программе — нет, — мягко ответила Тин. — Но он обычно не спрашивает и приходит сам. А вопрос с палатками мы решим, думаю.

— Конечно решим, — подтвердил Алексей, не оставляя сомнений в том, кто будет решать.

Обед накрыли на общий стол.

Все были в сборе.

Между Зубковыми идиллия не установилась, но, во всяком случае, они уже не убивали друг друга взглядами. Евгения была погружена в себя. Аля отметила, что она накрасилась; скромненько, но уже не выглядела синим чулком. Однако с сотрапезниками не общалась и даже не смотрела в их сторону. Кирилл был весь в телефоне по самую макушку и лишь что-то неясно промычал на приветствие Тина.

Менеджер придвинул Альбине стул, сел на свое место и постучал вилкой по стеклянному стакану. Получилось неожиданно звонко. Кирилл вынырнул из недр смартфона, взгляд Жени сфокусировался, Зубковы замолчали.

— Друзья мои, — улыбнулся Валентин. — Как вы относитесь к походной романтике?

— Замеча... — полыхнул восторгом Вовочка, но заткнулся под выразительным взглядом Сонечки.

— Всегда мечтала снять туториал в какой-нибудь экстремальной обстановке, — непонятно, что Альбиной двигало, но ей захотелось вытащить Белочку под елочки. Или не под елочки, но вытряхнуть из обычной роли. — Как вы на это смотрите, Соня?

О! Соня смотрела на это, брызжа энтузиазмом во все стороны. Аля непроизвольно даже за салфеткой потянулась.

— А гитара есть? — Сава повернулся к Тину, по-барски уложив локоть на спинку своего стула.

— Вы играете на гитаре? — удивился Кирилл. Похоже, эта мысль его потрясла.

— Я — нет. Но кто-нибудь то должен? Какая же это природа, без песен у костра.

В тоне Зубкова слышались нотки «Я не понял. Нас развлекать будут? За что я деньги платил?»

— Гитара есть, — признался Валентин. — Но я тоже не играю. Мне вообще слон по ушам прошелся. Даже попрыгал для верности.

— Я немного играю, — неожиданно признался… Алексей.

Бровь Евгении дернулась. Аля надеялась, что она лучше держит себя в руках.

— О! — округло выразил общее впечатление Зубков. — А «Милая моя, солнышко лесно-ое», — пропел он неожиданно бархатным баритоном, — сможете?