Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона ЛаВея - Бланш Бартон

В течение первых нескольких часов, что они провели вместе, Джейн призналась Антону в своих ошеломляющих сексуальных пристрастиях, в своих страхах, которые касались ее проблем, связанных с судебным разбирательством с ее бывшим мужем (Мэтт Симбер обвинял Джейн в том, что она была негодной матерью), и откровенно рассказала ему о ее отношениях со своим адвокатом Сэмом Броди, которые очень расстраивали ее. Его безумная ревность с течением времени делалась все опаснее и опаснее. Встретившись с Джейн в Лас-Вегасе, Броди предложил представлять ее интересы в деле против Симбера. Но вскоре Броди, уже женатый, почти сорокалетний и почти на голову ниже ростом, чем Джейн, стал самым навязчивым поклонником. И несмотря на то что он с точностью почти до наоборот не соответствовал тому, что Джейн находила физически привлекательным, она пошла на эти отношения с Броди, потому что вообразила, что это поможет ей выиграть дело о сохранении при себе своих четырех детей. Почти сразу же Джейн раскаялась в этом решении. Броди оказался отчаянно ревнивым, замучив Джейн всевозможными претензиями. Она пыталась как-то выпутаться, но Броди становился все более и более требовательным, используя ее тянущийся процесс для того, чтобы манипулировать ею и все глубже втянуть ее в их взаимоотношения.

Антон задавался вопросом о реальной степени наивности Джейн в деле Броди, но предложил ей сделать все возможное, чтобы как-то разрядить ситуацию. Раньше у Джейн не было интереса к оккультным темам, но у нее была искренняя тяга к знаниям, и она была заинтригована философией, которую исповедовал Антон. Она попросила наложить проклятие на Симбера, так, чтобы тот проиграл судебное дело. Антон согласился. В течение нескольких недель Джейн выиграла дело, и ей предоставили возможность жить со всеми своими детьми от трех браков.

Джейн стала полноценным членом Церкви Сатаны вместе со своим менеджером Виктором Хьюстоном. Броди незамедлительно приревновал к тому влиянию, которое Антон стал оказывать на Джейн. Он даже сорвал с ее шеи специально сделанный для нее розово-черный медальон с Бафометом, когда сама Джейн отказалась его снять. Джейн звонила Антону несколько раз из Беверли-Хиллз, рыдая и крича, что Броди не дает ей носить амулет, что он рушит ее карьеру и причиняет ей одну боль. Броди, который подслушивал в соседней комнате, в конце концов смягчился. Когда она надела свой знак с Бафометом осенью 1966 года на кинофестиваль в Сан-Франциско, Броди был разъярен тем, что Джейн публично обнародовала свою связь с ЛаВеем и его Церковью. Сверкающий розово-черный медальон, угнездившийся в ложбинке между высоких грудей Джейн, едва прикрытых ее сильно декольтированным вечерним платьем, вызвал большой интерес и смелые комментарии репортеров, которые освещали фестиваль. Только этого и надо было Броди. Он налетел на Джейн, стараясь сорвать с нее медальон. Она отвела его руку, и они схватились прямо на глазах изумленных зрителей.

Когда Джейн попросила шофера на следующий день отвезти ее в Черный дом, Броди тоже собрался ехать с ними. Он видел, что Джейн влюбляется в Антона, и был решительно настроен на то, чтобы не дать им остаться одним. Поехал с ними и Виктор Хьюстон. Некоторое время Антон развлекал своих гостей, но потом его отозвали по каким-то делам. Как только Антон вышел, Броди начал отчитывать Джейн зато, что она слишком серьезно принимает сатанизм. При этом он расхаживал по комнате и в результате вошел в черную часовню, где проводились магические ритуалы Церкви Сатаны. Броди начал хватать бесценные вещи с каменного алтаря и размахивать ими, расхаживая по комнате, высмеивая ЛаВея и Церковь. Джейн последовала за ним, пытаясь его остановить. В конце концов Хьюстон не смог вынести этой сцены и кинулся искать Антона.

«Этот идиот роется в твоих священных предметах и высмеивает все, что видит, — доложил ЛаВею Хьюстон, — он зажигает свечи и хохочет». Как только Антон услышал слова «зажигает свечи», он бросил то, что делал, и быстро вернулся в ритуальный зал, опасаясь увидеть там что-нибудь ужасное. Как и подозревал ЛаВей, Броди зажег свечу в форме черепа, которая использовалась для проведения деструктивных ритуалов. Антон быстро задул ее и вперил взгляд в Броди: «Вы не должны были этого делать. Вы не понимаете, что вы наделали. Эта свеча используется только для наложения проклятий. Теперь я даже не знаю, что с вами произойдет. Надеюсь только на то, что успел затушить ее вовремя». Броди только рассмеялся.

Месяцем позже у Джейн появился повод поверить в то, что свеча в форме черепа преследует ее. Она рассказала своим четверым детям о взрослом нубийском льве, который жил с ЛаВеем в большом черном доме в Сан-Франциско, и они заставили ее пообещать, что она возьмет их посмотреть на льва. Дети привыкли к экзотическим животным. Среди других домашних животных в разное время у Джейн в «Розовом дворце» на Сан-сет-бульваре жили обезьяна, оцелот и четыре чихуахуа. ЛаВей говорит, что Джейн покупала своих домашних животных, как игрушки. «В этом отношении она была совсем как ребенок. Когда они были новые, она уделяла им массу внимания, но свежесть восприятия быстро уходила». Но у Джейн никогда не было льва, и детям очень хотелось познакомиться с Тогаре. Когда Броди услышал об этой поездке, он запретил ее. Шестилетний сын Джейн (по совпадению носивший имя Золтан, как черная пантера ЛаВея) был ужасно разочарован. Желая утешить мальчика, Джейн устроила так, чтобы Золтан мог сопровождать ее в «Джунгли», частный зоопарк в местечке Тысяча Дубов, к северу от Лос-Анджелеса, где содержались и обучались животные, снимающиеся в фильмах и на телевидении.

Пока Джейн позировала для рекламных фотографий, Золтан убежал общаться со львом, сидевшим на цепи под деревом в нескольких футах от нее. Сотрудники зоопарка успокоили Джейн, что лев совсем ручной, поэтому ей было приятно думать, что Золтан все же встретится со львом. Джейн бросила взгляд на ребенка и увидела, что Золтан смеется и разговаривает со своим новым другом. Но в следующее мгновение ее сын уже лежал на земле, из его головы текла кровь, а лев держал Золтана в своих страшных челюстях. Джейн закричала, зовя на помощь.

Льву нужно лишь несколько секунд, чтобы убить жертву, и если бы он этого хотел, он бы, конечно, успел убить Золтана. Но, похоже, он просто хотел поиграть со своим новым поклонником, не понимая того, насколько тот хрупок. Работники зоопарка разомкнули челюсти льва, освободили тельце Золтана и отвезли его в госпиталь Конехо Вэлли в Тысяче Дубов. Его немедленно отправили в хирургическое отделение, где врачи принялись за его разбитый череп, порванную селезенку и сломанные кости.

Хотя врачи делали все возможное, чтобы спасти мальчика, время шло, и шансы Золтана выжить делались все более эфемерными. Джейн приходила в отчаяние. Как подобное могло произойти с ее сыном? Администрация «Джунглей» уверила ее в том, что лев был дружелюбным и ручным. Ответ ей виделся один: все это было результатом зажигания свечи в форме черепа. Действие обернулось полноценным проклятием, было похоже, что Джейн не удастся избежать его. Она в панике позвонила ЛаВею, быстро объяснив, что произошло, и моля, чтобы Антон как-нибудь использовал магию, чтобы остановить проклятие, и помог ее сыну. «Даю тебе свое слово, — поклялся ЛаВей, — я сделаю все, что в моей власти».

ЛаВей почувствовал желание немедленно действовать от лица мальчика, сделать что-то, даже несмотря на то что в районе залива бушевал страшный шторм. Не тратя времени даром, завернувшись в черный ритуальный плащ, Антон впрыгнул в свой черный коронерский фургон, в котором было все, что ему могло