Аромат обмана - Вера Копейко

Но чем больше проходило печальных дней и одиноких ночей, тем чаще эта сцена, словно афишка на экране компьютера, вылезала, мешая думать, жить, спать.

Лилька ушла, наверняка решив, что звонил Костя, подумала она. Конечно, они с ней знакомы слишком давно, потому и трудно скрыть друга от друга что-то важное…

Лилька отходит все дальше от нее, вообще от них. Евгения предчувствовала, что подруга их чем-то удивит. Но чем — она не знала. И, в общем-то, не слишком хотела знать.

Новые знакомые из фонда, новая тема, увлекшая ее неожиданно сильно, беспокойство матери, а потому и ее собственное, о будущем хозяйства и лаборатории, отношения с Костей, которые, как ей казалось, становятся теплее — всего этого было более чем достаточно, чтобы не страдать от холодности подруги.

Но сейчас что-то насторожило ее. Почему-то она не слышала Лилькиных шагов. Ведь у нее такие звонкие каблуки, она ходит с утра до вчера на шпильках.

Дело в том, что Евгения и не могла слышать шагов — Лилька вышла за дверь, но не ушла, а стояла и слушала.

Уловив скрежет ключа в замке, поняла: Евгения заперлась. Лилька огляделась — никого нигде. Потом сняла туфли и на цыпочках завернула за угол. Дверь в лабораторию приоткрыта. Она юркнула туда. Она знала все, что в ней есть и где. Лилька открыла шкаф, взяла один флакон. Секунду думала, куда спрятать. Потом усмехнулась, оттянула ворот блузки, опустила пузыречек в лифчик.

Она не сама придумала такое место для хранения. Ей рассказала однокурсница, которая ездила отдыхать на Волгу. Недалеко от берега был островок, на котором бакенщик выращивал чеснок. Они плавали туда целой компанией, выкапывали чеснок, прятали в лифчики, а потом возвращались обратно. Чеснок при них, но руками махать не мешает.

Лилька вышла так же тихо, как вошла. Босиком добежала до своего рабочего места и обулась. Вынула флакон, переложила в сумку.

Разве она крадет? Она имеет право хотя бы что-то получить за труды! Много раз она просила Карцеву перевести ее в лабораторию, но та отказывалась.

Что ж, дорогие, любимые, уважаемые! Спасибо вам, конечно, но ей надо торопиться, успеть потрудиться за троих, точнее, за три поколения. Она сама себе бабушка, сама себе мать и сама себе дочь.

Вчера тоже все получилось удачно, с удовольствием вспомнила она. Услышав разговор Евгении по телефону с Дмитрием Павловичем, она решила проследить за ними. Несмотря на физиологию, он умнее тех, у кого растет не только борода, но на груди самые настоящие кущи. К тому же выглядит импозантно, вспомнила она любимое словечко Евгении Тимофеевны. Подслушать разговор не удастся, но она и не собиралась. Хотя до щекотки любопытно узнать — вспомнила свое детское выражение Лилька, про что пойдет речь. Точно ведь не о бычках. Ну и противные, черт бы их пробрал, столько костей! Она поморщилась.

Лилька вчера быстро поймала машину.

— За ними, — скомандовала она старому дядьке, который остановился у обочины, увидев ее поднятую руку.

Он молча рулил. Когда выехали на Дмитровское шоссе, Лилька уже знала, куда ехать.

— Ольгово знаете?

Он кивнул. Немой, что ли, подумала Лилька. Ни слова не проронил до сих пор, только кивал или мотал головой. Когда она открыла дверцу его машины, он наклонился и потер большим и указательным пальцем. Она поняла вопрос — сколько дашь. Ответила. Он покачал головой. Прибавила. Он кивнул. Ну и пускай — немой так немой.

Лилька знала, куда позовет подруга Дмитрия Павловича, эта романтическая натура. Про имение Апраксиных она рассказывала много раз, Лилька даже однажды поехала с ней. Груда развалин, заросших сорняками — и все…

Она увидела их машины там, где и собиралась их увидеть. Лилька не отпустила частника, который ее привез, попросила подождать.

Еще раз похвалила про себя его желтый «Пежо» — сама бы таким порулила с удовольствием! Ничего, придет время, купит себе машину-японку, как балерина-этуаль, о которой прочитала в газете. У нее будет на что, как и у балетной звезды.

Крадучись между деревьями, прижимая к себе фотоаппарат, Лилька наблюдала за парочкой. Как соблазнительно он положил голову на ее плечо! Рука тоже лежит замечательно — если немного изменить ракурс, можно подумать, что он касается ее груди. Достаточно, чтобы поднять всю муть со дна страдающей души, насмешливо подумала она.

Затвор почти бесшумно сработал.

А теперь — срочно обратно. Послать Косте, по электронной почте.

Когда она вернулась к машине, мужчина стоял, привалившись к капоту.

— Два стольника сверху, — сообщил он.

Лилька чуть не упала. Оказывается, он вовсе не немой!

— Это почему? — она остановилась, уперши руки в боки. На шее мотнулся аппарат.

— Ты следила, снимала на камеру, — лениво продолжал он, ковыряя в зубах стебельком травы. — Будешь выставлять его на деньги. Я тебя привез, значит, должна быть и моя доля тоже.

Лилька зашипела:

— Ты откуда упал?

— Не хочешь — лови другого.

Он открыл дверцу машины и уже занес ногу.

Лилька озиралась, как кошка, за которой гналась стая собак. Сейчас они выйдут и увидят ее. Она уже заметила — между деревьями мелькнули желтые брюки Евгении.

— А я ведь тебя им сдать могу, — тихо проговорил мужчина.

Лилька выругалась и села.

— Деньги вперед, — он протянул руку.

Она открыла сумочку, отдала.

— Я думала, ты немой.

— А я твой, что ли?

— Да немтырь, вот я про что.

Он засмеялся:

— Нет, я говорящий. У меня во рту таблетка была. От гаишников. Вчера перебрал, так чтобы не пахло.

Лилька съехала с сиденья пониже — мало ли, разгонятся и засекут ее в машине.

В кабинете компьютерщика, который разрешал Лильке приходить в любое время, она записала картинку на жесткий диск. Теперь отправит подарок прикрепленным файлом прямо Косте в руки. Как сделать его анонимным, ее научил один знакомый, еще по университету — он отправлял картинки рискованного содержания куда-то на север Европы.

Ей так важно было узнать, получит ли Костя этот ее привет. Потому что она, конечно, догадалась, кто звонил Евгении.

Ирина Андреевна ждала этого дня, этого часа, но не готовилась к нему. А зачем готовиться, просто надо сказать правду. Вернее, признать ее, когда настанет время.

К ней в кабинет, а не в лабораторию пришла Лилька. Ирина Андреевна взглянула на обувную коробку у нее под мышкой и сразу все поняла.

— Я пришла спросить, — сказала Лилька.

— Спрашивай. — Карцева указала на стул возле длинного стола, который торцом упирался в ее директорский стол. Она нажала на кнопку интеркома: — Я занята, — предупредила секретаршу. Она не хотела, чтобы их прерывали.