Вторая попытка Колчака - Вячеслав Коротин

– Да что случилось-то? – Колчак понял, что такая суматоха происходит не на пустом месте, но фантазии представить, что может быть её причиной, не хватало. – Практически весь флот вморожен в лёд…

– Так это наш… – нервно буркнул Непенин. – У немцев с этим получше. Через Стокгольм получены сведения, что в Пиллау собираются значительные силы: броненосцы, крейсера, эсминцы, тральщики. Догадываетесь, куда они нацелились?

– Либава?

– Почти наверняка. Единственный наш незамерзающий порт.

– А что у нас там?

– Второй дивизион эсминцев, «Минога», «Макрель» и «Окунь», несколько тральщиков. Так себе силёнки. Не отмахаться.

– Ну да, даже если нафантазировать выход всех четырёх наших линкоров, сиречь, броненосцев, – всё равно мало.

– Именно. Тем более, что из Финского и Рижского залива не пойдёт вообще никто. И колбасники медленно и неторопливо смогут размолотить Либаву в пыль, – мрачно буркнул Непенин.

– Там минные поля, – несмело напомнил Александр, но уже к концу фразы сам понимал, что это несерьёзно.

– При наличии хорошей партии траления, да под прикрытием главного калибра своих «шлезвигов», пройдут как сквозь масло – никакие береговые батареи не помогут, – тут же отрезал контр-адмирал. – Фёдор Юльевич! Сколько ещё человек отсюда мы можем прихватить на «Кречет» сейчас?

– Ни одного, ваше превосходительство, – немедленно отозвался Довконт. – Ну, то есть одного ещё можно, но вам на заднем сидении авто тесновато будет.

– Это вам там тесновато будет, – хмыкнул Непенин, – я на переднем поеду, рядом с водителем, а вы пригласите, пожалуйста, Мирбаха.

– Адриан Иванович, – обратился Колчак к адмиралу, пока флаг-офицер исполнял приказание последнего, – а зачем с праздничного бала отзывать тех, чьи корабли стоят во льдах? Они ведь всё равно не смогут поучаствовать в боевых действиях. Во всяком случае, в ближайшее время.

– А чтобы не обидно было тем, кто поучаствует.

– Понимаю. У меня есть несколько минут, чтобы отправить домой жену?

– Разумеется. Мой нижайший поклон очаровательной Софье Фёдоровне и извинения за прерванный праздник.

Колчак поспешил к супруге, которая стояла рядом с Тимирёвыми и тревожно поглядывала по сторонам.

– Дорогая, я в штаб. Прости за не состоявшийся по полной программе бал. Пойдём, отправлю тебя на извозчике…

– Да где вы их сейчас найдёте, Александр Васильевич, – вмешался Тимирёв. – Мне торопиться некуда, мы с супругой вполне можем довести Софью Фёдоровну до дома.

– Буду премного благодарен, – обозначил поклон Колчак. – Ты согласна?

– Разумеется. А что всё-таки случилось? Что-то серьёзное?

– Серьёзное. Могу утешить только тем, что никакой опасности для побережья Рижского и Финского заливов нет. И всё на этом. Извини, подробнее не могу рассказать. Я поехал. Целуй от меня Славку и Марго. Люблю тебя.

Поцеловав супругу, Александр развернулся, выдохнул и зашагал к выходу из зала. Не оглядываясь.

– Приказано быть в двадцати милях на траверзе Мемеля, – сообщил старший лейтенант Меркушев, прибыв на борт «Окуня».

– Приказано – будем, – пожал плечами мичман Лисе. – Лодка к выходу готова, Василий Александрович.

– Прекрасно. Через полчаса в море. Все на борту?

– Я же доложил: лодка к выходу готова, – почти обиделся мичман. – Разумеется, все.

– Простите, Зигфрид Александрович, – зверски не выспался. – Как температура?

– Плюс четыре, на пределе для наших торпедных аппаратов, а в море, на ветру, могут и обледенеть.

– Погано. Ну да ладно, приказ получен – будем выполнять.

Через двадцать минут «Окунь», забухтев двигателем, пошёл к выходу из порта Александра Третьего, из Либавы.

На траверзе Мемеля всё было спокойно – ни дымка на горизонте. И погода – лучше не придумаешь для данной ситуации: плюс три, пасмурно. Оно и понятно, если в январе небо ясное, то не без мороза. А мороз для «Окуня» – почти полная потеря боеспособности, покроются льдом торпедные аппараты Джевецкого, которыми он вооружён, и всё: видишь противника, а выстрелить не можешь… Да и при небольшом плюсе из-за ветра могут обледенеть…

– Золотов! Что с аппаратами?

– Пока в порядке, ваше благородие! – отозвался минный квартирмейстер. – Льда нет, хоть сейчас стреляй.

– Спасибо, Степаныч. Давай внутрь и попроси, чтобы мне чайку сварганили.

– Не извольте беспокоиться, ваше благородие. Сей момент исполним.

Кондуктор поднялся на крышу рубки и нырнул по трапу в тёплое нутро подлодки.

Горизонт был чист со всех сторон, только серые волны зимнего моря по курсу, слева, справа и за кормой.

– Поворот восемь румбов вправо! – скомандовал Меркушев. – И полный ход.

– В смысле? – удивился Лисе.

– Отойдём миль на десять западнее. Может, там кого встретим.

– Приказано в двадцати милях от Мемеля…

– Зигфрид Александрович, на то мы с вами и офицеры, чтобы принимать решения, а не просто буквально исполнять приказы. Не прятаться за спиной начальства, мол, ему виднее, действовать исходя из духа приказа, а не из его буквы.

– Но если… – несмело попытался возразить Лисе.

– А вот если из-за этого мы упустим врага, придётся отвечать. Мне. И только мне, ибо вы обязаны выполнять все мои приказы, кроме одного – поднять белый флаг и сдаться, – Меркушев сделал небольшую паузу, прежде чем перешёл к объяснениям. – Ну не пойдут немцы так близко от берега – могут заметить и рассекретить, да и минных банок опасаться будут.

«Окунь» уверенно рассекал волны заданным курсом ещё на протяжении сорока минут, а потом сигнальщик заметил лёгкий дымок на зюйд-весте. Немедленно пошли напересечку – нечего здесь делать нейтралам и, тем более, своим – наверняка неприятель. Подводная лодка продолжала находиться в походном положении, совершенно не было необходимости погружаться. Пока.

За первым дымом показался второй, а потом уже без труда опознавались два двухтрубных крейсера. По всей вероятности, типа «Газелле».

Меркушев не торопился погружаться. Хоть на переход в подводное положение требовалось около пяти минут, но расстояние пока позволяло оставаться маленькой субмарине незамеченной. Первый крейсер стал описывать круги, резко меняя курсы.

Русские подводники шли в том же направлении, справедливо полагая, что немцы не рискнут остаться на ночь на таком небольшом удалении от берега, и, на пути в открытое море, их можно будет атаковать.

– Уходят немцы, не успели… – огорчённо буркнул Лисе, видя, что германские лёгкие крейсера однозначно обозначили своё возвращение к югу.