Призрачная дорога - Александр Снегирев

После всего этого просто необходимо снять стресс.

Убрать зажимчики.

Смысла захотелось.

Я же, блять, писатель, мне, блять, нужен смысл.

– С каких это пор сквернословие считается смыслом?

Не знаю, кто подал эту реплику. Тем более вслух я ничего не сказал. Да и какая разница, в тот момент я был один против всех.

– Сквернословие – это бой, который я даю ханжеству и старью!

3

– Малыш, ты ещё не знаешь, какую фамилию мы придумали для Снежаны.

Плотника так и распирало.

– Нам всем очень понравилось сочинение Цыпочки, и мы подали ей пару идей.

– И она, в отличие от некоторых, приняла их с благодарностью, – назидательно сказала Кисонька.

– И какую же вы придумали фамилию для Снежаны? – спросил я.

– Койко-Место! – едва скрывая восторг, сказала Цыпочка.

– В этой фамилии есть и намёк на украинские корни Снежаны, и тонкая горечь по поводу её кратковременного опыта в сфере интимных услуг, и акцент на обретении новой родины и собственного места в жизни, – обосновал плотник.

Кисонька смотрела на него благосклонно.

– Ай да разбор! – я вытаращил глаза. – Ты просто мастер подтекста!

Плотник скромно опустил ресницы. Цыпочка тоже смотрела на него с интересом.

– Мы ещё не сказали про злую свекровь, мачеху Нурсултана, – деликатно сообщил плотник.

– В самом деле? – от всей души удивился я. – И что же эта фурия, эта злобная старуха?

– Она будет строить молодым козни, а зовут её угадай как! – Просто какой-то апофеоз плотника. Его денёк.

– Самса Тандырная небось, – фыркнул я.

– Ты читаешь мои мысли! – воскликнул плотник. – У лучших друзей такое бывает, единение душ! Именно – Самса Тандырная.

1

Сам виноват. Развёл тут лицемерный плюрализм.

Роман ещё не написан, а его уже переписывают.

Между тем давно ничего не слышно про сиротку.

А она здесь, в нашей гостиной.

Пусть это уже и осталось в прошлом, но мы проводим очередные совместные выходные. Она дёргает меня за уши и прижимается к моему лицу.

– Теперь ты меня не видишь! – вопит сиротка, крепко прильнув ко мне.

– А теперь видишь! – Она с хохотом отстраняется.

◆

Разыгравшись, она задела блюдо с печеньем.

Блюдо разбилось на куски.

Сиротка замерла, как будто не блюдо разбилось, а она сама и теперь никакой хвалёной гибкости – только хрустящие осколки.

◆

Мне было жаль блюдо, но не стану же я третировать ребёнка из-за фарфора.

Детям следует подавать пример, не хотелось бы подталкивать сиротку к вещизму.

2

– Ничего страшного. Пусть с разбитой посудой уйдёт всё плохое, – сказал я тоном самозваного проповедника.

– Это как? – неожиданно заинтересовалась сиротка.

Пока я собирал осколки и печенья, одно из которых незаметно съел, то поведал сиротке известный научный факт: вместе с разбитыми тарелками нас покидают неприятности.

◆

– Какие неприятности? – уточнила сиротка.

– Любые. Если у тебя есть какие-то неприятности, теперь они тебя обязательно оставят, – провозгласил я.

– А какие конкретно? – не отставала сиротка.

– Чтобы тебя наверняка покинули какие-то конкретные неприятности, их следует указать на осколках, – нашёлся я.

3

Само собой, у меня незамедлительно потребовали фломастер и осколок покрупнее.

В то время сиротка как раз осваивала буквы и принялась под моим присмотром выводить каляки на самом крупном осколке. Изучать букварь по учебнику с картинками она не особенно любила, и я очень обрадовался её интересу к русскому языку. Рука не очень-то её слушалась, места на осколке не хватало.

– Не получается! – крикнула сиротка, бросив осколок в сторону.

– Можем на другой тарелке попробовать, – произнёс мой рот, и мозгу оставалось лишь удивляться вдогонку.

4

Сказанного не воротишь – я достал икеевскую тарелку с трещиной.

◆

Сиротка принялась что-то выводить на ней, прикрывая от меня надпись.

Когда она закончила, я попросил посмотреть.

Она отвернулась, как когда-то с мороженым в цирке больших зверей, но всё же показала.

◆

На тарелке было написано «баба».

Не очень понимая, педагогично ли поощрять пусть виртуальное, но всё же уничтожение родной бабуси, я позволил сиротке грохнуть «бабу» о пол.

Она сначала протянула тарелку мне, но я отказался: её «баба» – пусть сама и бьёт.

Удар вышел не слишком сильным, но достаточным, чтобы «баба» раскололась пополам.

5

Полагая, что этим дело ограничится, я сильно ошибся.

Страсть сиротки к швырянию предметов нашла выход.

Она не успокоилась, пока не расправилась со второй «бабой», а затем с Пелагеей с четвёртого этажа. Последнюю пришлось в буквальном смысле добивать.

Добивала сиротка с озорным неистовством.

◆

Понимая, что познакомил малышку со счастьем разрушения, я встревожился.

Но не слишком.

Мне всё нравилось.

Звон на весь дом, собака забилась в угол, а мы знай себе колотим посуду, превращаем надоевшее в прошлое.

Хорошо, Кисонька была на работе, не видела.

◆

Как же я хотел чтобы сиротка заодно расколотила других своих благодетелей.

Интеллигентную москвичку и статного украинского спортсмена.

Но она такого желания не изъявила.

Когда я всё же многозначительно спросил, не хочет ли она избавиться ещё от кого-нибудь, она задумалась и кивнула.

Я поискал в буфете очередную тарелку и, не найдя дешёвой, скрепя сердце предоставил китайскую с драконом.

Сам напросился, никто меня за язык не тянул.

Сиротка долго карябала, а потом, не показывая мне, швырнула.

◆

Собирая осколки, я не смог удержаться от составления дракона воедино.

Вместе с драконом сложилось слово «мама».

6

После разгрома сиротка помрачнела.

– Не подходи ко мне, – сказала она.