Драконья кровь - Мика Ртуть

Настороженные нити защиты, не дрогнув, пропустили его. Сыновья Мастеру не опасны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Диего бие Морелле сидел в кресле у горящего камина, листая толстый манускрипт и попивая красное вино из хрустального бокала. Длинные волосы с проблесками седины стягивала на лбу выцветшая полоска ткани с рунами — знак Мастера Ткача. Он всегда носил ее дома, и никогда — при посторонних. Рядом с креслом на низком столике поблескивали темная бутыль и второй бокал, пустой. Странно и непривычно: Мастер никогда не пил вина при сыновьях.

— Сегодня можно, — сказал Мастер, не поднимая глаз от книги и словно бы продолжая доверительную беседу. — Садись, Себастьяно, выпей со мной.

От этой обыденности приемный отец казался еще опаснее, хотелось убить его немедля — и бежать отсюда. Правда, не очень понятно, куда.

— Успеешь, — хмыкнул Мастер. — Ты же не откажешь наставнику в разговоре напоследок? Да, насчет Ориса не волнуйся. Мастер наш Шорох не появится до утра, Устрица До об этом позаботится.

Наконец Мастер поднял голову от книги и взглянул на Стрижа… не совсем на Стрижа, чуть левее. Ошибся на пару ладоней, не больше.

Страх отступил. Наставник не видит его, не слышит мыслей. Просто изучил его слишком хорошо. Но он не может знать о…

— Знать не могу. — Мастер пожал плечами. — Ни о том, что ты влюбился в колдунью, ни о том, что удрал от придворного мага. Но догадываюсь.

— Вот только не надо мне говорить, что догадывались, как все повернется, — с трудом заставив измененное горло произносить слова, проскрипел Стриж.

Из Тени он не вышел: умирать все еще не хотелось.

— И не собираюсь. — Мастер снова пожал плечами и поднял бокал, разглядывая вино на просвет. — Ты садись, Себастьяно. Сегодня мы не будем драться.

— Да ну?

— Я иногда могу идти против воли Хисса, но не настолько же. Твое здоровье! — Мастер отпил из бокала. — Черное бастардо тринадцатого года, неплохо Орис разбирается в винах.

Кольнуло неправильностью происходящего. Наставник не может сдаться без боя и не может рассчитывать на пощаду после того, как продал его колдунье — значит, где-то тут подвох. Засада, яд? Нет, не то. Пахнет не так. Может, Орис? Но Мастер не соврал, брата не будет до утра. Что же?

— Не доверяешь старику, и правильно. Никому не доверяй, малыш. — Отложив книгу, Мастер налил вина в оба бокала, один поставил на дальний край столика, второй снова поднял, словно готовился сказать здравицу. Но вместо того вдруг попросил, тихо и серьезно: — Не бросай брата. Седой получит Гильдию, но не успокоится, пока Орис жив.

— Вряд ли мне удастся бегать дольше, чем до утра. — Стриж потер горло, сжатое фантомным ошейником. Почему-то он вдруг успокоился и перестал бояться. Ведь раз Мастер прощается так, словно собирается умереть сам, значит… Значит, все будет так, как должно быть. — Но, быть может, Хисс отпустит из Ургаша на час-другой. Я бы сказал Седому пару слов.

— Отпустит. У меня есть для тебя кое-что. Погоди, это еще не подвох. — Мастер улыбнулся и достал из-за пазухи серебряный круг Райны на шнурке: окантовка из черненых рун почти стерлась, солнце в центре было выполнено в непривычном стиле. — Это было на тебе шестнадцать лет назад. Может, пригодится.

Взгляд Стрижа, вопреки разуму, последовал за серебряным блеском. Светлый Круг у малыша, оставленного на пороге храма Темного? Ниточка к прошлому, тайная мечта, и так не вовремя. Или вовремя: отличный способ отвлечь противника, как раз в духе убийц.

Положив круг на стол, Мастер откинулся на спинку кресла с видом полностью исполнившего свой долг человека и замолчал. Несколько мгновений Стриж напряженно ждал, сдвинувшись с линии вероятной атаки — вот сейчас, сейчас! Ну, давай же, покажи, что ты Мастер!.. Ты же знаешь, что я пришел именно за этим. За смертью.

Но наставник неторопливо отхлебывал вино, чему-то улыбался и словно забыл об ученике.

«Хорош убийца, — усмехнулся про себя Стриж, поняв, что драться наставник и в самом деле не намерен. — Седой бы на твоем месте не ждал, пока дракон яйцо снесет. Заказ, помнишь? Ошейник, тюрьма…»

Убивать все равно не хотелось. Стриж знал, что будь у Мастера выбор, тот заказ не достался бы ему. И знал, что убить придется, и Орис завтра найдет отца здесь.

— Простите, наставник, — виновато пожал плечами Стриж, выходя из Тени и присаживаясь на табурет. — Дурное дворцовое воспитание.

— Покажи хоть, что такое Воплощенный, — усмехнулся Мастер, глядя на тающий абрис крыльев за спиной Стрижа. — Я всегда считал, что это легенды Мертвой войны.

Закусив губу, чтобы не ответить какую-нибудь виноватую глупость, Стриж перетек в демоническое обличье, сам задумчиво глянул на когти, больше похожие на выкидные бандитские ножи, облизнул неудобные клыки и со вздохом вернулся обратно. Шкура Воплощенного сидела как влитая, но своя под ней отчаянно чесалась.

— Впечатляет, — кивнул Мастер. — Твое здоровье.

— Ваше… — начал Стриж и осекся. — Мягкой травы, отец.

Он покинул дом на улице Серебряного Ландыша так же тихо, как проник в него. Мастер Ткач остался сидеть в кресле у камина, задумчиво глядя вдаль. Отложенная книга, недопитый бокал вина — словно почтенный бие Морелле сам не заметил, как отошел в Сады под конец мирного домашнего вечера.

Но он заметил и даже улыбнулся Стрижу, когда Хисс принял его душу. Легко и бескровно. Короткое нажатие на яремную вену, ледяное дуновение, мягкое одобрение Бездны… и все. Гильдия осталась без Мастера Ткача. А Стриж получил свободу. По закону тот, кто убил Мастера, может либо претендовать на звание Мастера сам, либо покинуть гильдию, либо вернуться к своим обычным обязанностям — но для этого ему следует заново вписать свое имя в Книгу Тени.

Дождь перестал. Зеленая кривая луна освещала пустые улицы, неподалеку пьяные горланили о веселой вдове. Тощая собака выскочила из подворотни, сжимая в зубах такую же тощую крысу, испуганно рыкнула на Стрижа и убралась обратно. Он ухмыльнулся, насильно растягивая губы. Задрал голову и…

Свобода! Свобода, шис бы ее подрал. Интересно, а демоны Ургаша воют на луну?

При общении с гильдией следует помнить: гильдейские законы всегда подразумевают различные трактовки в зависимости от воли Хисса. Кто и каким образом будет трактовать эту волю, предсказать невозможно. Это дает некоторое пространство для маневра: возможно, Хиссу окажется угодна именно та трактовка, которая на данный момент полезна для безопасности империи.