Игра по-крупному - Фридрих Незнанский

— Хорошо, — согласился Алекпер. — Только напрасно ты меня успокаиваешь, брат. Ты не представляешь, что я перенес. — И положил трубку.

Самед задумчиво смотрел на аппарат. Просто так Алекпер, сильный, мужественный, жаловать­ся не будет... Да что — Алекпер. Самед и сам только сегодня почувствовал, что надвигается нечто ужасное. Поведение Мансурова словно подсказало ему это.

Баку стало притягательной добычей для мно­гих авантюристов мира. Точно так же было и в начале века. Тогда тоже к его родине потянулись руки тогдашних проходимцев. Но куда им до се­годняшних, вооруженных еще большей бесприн­ципностью и современной техникой.

Увы, разрыв между техническими возможнос­тями и моральными нормами все увеличивается. Техника не стоит на месте, а мораль падает. Страшно подумать, что в недалеком будущем какой-нибудь террорист сможет поместить атом­ный завод в обычном «дипломате» и спокойно «забудет» его где-нибудь...

Он думал об этом, набирая бесчисленные но­мера и коды, чтобы связаться с Баку. Везде заня­то. Что за черт?

Уже отчаявшись, он набрал номер Новруза. Связь сработала сразу же.

— Новруз, ты не спишь? Я не разбудил тебя?

— Что ты, Самед, как ты мог подумать...

— Что у вас там происходит?

— Наши друзья сделали кое-какие записи раз­говоров, сам знаешь где...

— Новруз, наш разговор невозможно прослу­шать, говори, как есть.

— Я в это плохо верю.

— Так что у вас происходит? Мне только что звонил Алекпер из Тегерана. Он не может никому дозвониться.

— Знаю только то, что посланы люди в Мехрабад, чтобы там его встретить.

— Узнай подробней, Новруз. Боюсь, слишком многим освобождение Алекпера как кость в горле. Возможно, он там, в плену, кое-что узнал.

— Наши друзья тоже так думают. Но пока рас­шифровывают разговоры, записанные на приеме.

— Не говори лишнее, Новруз. Я все понял. Вдруг записывают нас?

— Значит, ты тоже боишься?

— Только что у меня был Рагим Мансуров.

— Он разве в Москве?

— В тюрьме его брат. Он хочет его выкупить. Вел себя вызывающе. Как будто власть уже у него в кармане. Мы не может допустить, чтобы такие, как он, добились своего.

— Давно хотел тебе сказать то же самое. Что- то такое носится в воздухе...

— Предательство, Новруз. Хотя считается, что оно не имеет запаха, вкуса и цвета.

— Думаешь, возможна новая попытка перево­рота?

— Заканчиваем разговор, Новруз. Мне дол­жен позвонить Алекпер.

— Скажи ему, пусть не выходит из посоль­ства, пока не убедится, что за ним приехали вер­ные люди.

Телефон умолк.

Новруз молча смотрел на зеленоватый огонек индикатора.

Пожалуй, стоит поделиться услышанным с мистером Кэрриганом и его телохранителем мис­тером Косецки. Прямо сейчас. Возможно, через пару часов будет поздно. Возможно, люди Ман­сурова успеют перехватить Алекпера, если сумели подслушать... Ведь кто-то же смог заглушить те­лефоны посольства в Тегеране. Если Алекпер смог свободно связаться с Москвой, но не может связаться с Баку — это наводит на тревожные предположения... Ну да, перехват идет в Баку, а заглушить Москву они не могут.

Новруз осторожно выглянул в окно. Отсюда был виден на фоне темнеющего неба минарет Сынык-Кала, с которого при новой власти по­спешили снять предупредительный красный фо­нарь для ночных самолетов. Мол, в Коране про это ничего не сказано. Потом снова повесили. Но кто-то забрался на самый верх и разбил... Снова повесили, уже оградив металлической сеткой. Тогда просто сбили его выстрелом снизу.

Новруз осторожно, поскольку жена уже усну­ла, прошел в коридор. Из приоткрытой двери другой комнаты доносилось сопение сына. Парню всего одиннадцать, поздний ребенок, часто болеет, особенно зимой... Подумав, достал из куртки на вешалке свой револьвер, крутанул машинально барабан.

Если идти к русским в «Интурист», то лучше прямо сейчас.

Он осторожно открыл входную дверь, также осторожно закрыл ее за собой. Прислушался. Дом спал, только внизу хлопала от ветра дверь подъезда.

Спустился вниз, вышел во двор. Осталось только его пересечь, лавируя между автомобиля­ми, почти невидимыми в темноте. Потом выйти на освещенный проспект Нефтяников, где много людей, несмотря на позднее время...

Он быстро шел, втянув голову в плечи, и уже почти дошел до ворот, как кто-то резко обхватил его сзади вокруг пояса одной рукой, другой схва­тил за подбородок и откинул голову назад, так что хрустнули шейные позвонки, а потом резкая, смертельная боль опоясала тонкой петлей его горло. Последнее, что он почувствовал, было ощущение тепла, залившего его горло ниже ка­дыка и проникающее дальше, за ворот.

Витя Солонин сидел, развалясь в кресле, и лениво листал местные журналы, пока я перема­тывал его записи. Я не мог не признать: курсы тайной записи у Питера Реддвея не прошли для него бесследно. Как мог, он отстранялся от помех, всех этих шарканий, сопений, вздохов и хлопаний пробок от шампанского. Там большей частью несли всякую чушь — обычная светская и полусветская болтовня. Дамы безбожно флирто­вали, мужья тем временем вели деловые перего­воры. Но эти переговоры не представляли особо­го интереса... Где тут братья Русые и Джамиль ибн Фатали? Их бы послушать. Или закончился ресурс батареек, потраченный на предыдущую чушь?

— Вам не приходило в голову, что кое-кого мы могли бы шантажировать, имея на руках эти записи? — спросил Солонин. — Вот, скажем, мадам Фирюза Мансурова, жена, юная причем, известного нефтепромышленника и бывшего члена райкома по идеологии Рагима Мансурова? Она там отплясывает с атташе бельгийского посла по экономическим вопросам, помните? Отмотайте чуть назад. Они говорят по-француз­ски, причем она довольно бегло.

— Фу, — поморщился я, — вот не ожидал от тебя. Это такая смазливая, сероглазая... полу­кровка?

— Похоже, что да, — кивнул он. — Он очень домогался свидания.

— А она поглядывала в твою сторону, когда ты танцевал с Деларой, — напомнил я. — Или я что-то путаю?

— Так и есть, — склонил он свой безукориз­ненный пробор в мою сторону. — Я даже поду­мал, не пригласить ли ее, пока госпожу Делару захватил этот ибн Фатали... Но меня интересова­ло, что еще ей предложит этот бельгиец. И что она ему ответит. Дело прежде всего. Не так ли? То есть если бы она не была женой своего мужа, я так бы и поступил.

— Не сомневаюсь, — вздохнул я. — Но ты хоть понимаешь, что здесь, на Востоке, донжуа­ны не в чести? Их находят на свалках с перере­занным горлом.

— Типун тебе на язык, — лениво сказал Витя, отложив журналы. — Дайте я помогу вам найти это место... А то еще накаркаете...