Военная разведка в Российской империи - Михаил Алексеев

Идеи Тейля и Чернышева были развиты и получили законченное выражение в написанной в г. Вильно 2 апреля 1812 г. записки Чуйкевича «Патриотические мысли или политические и военные рассуждения о предстоящей войне между Россией и Францией…». В ней подводился итог анализа разведывательных данных и давались рекомендации русскому командованию. Чуйкевич высказался за необходимость вести оборонительную войну, придерживаясь при этом правила «предпринимать и делать совершенно противное тому, чего неприятель желает» (подчеркнуто в оригинале — Примеч. авт.). По его мнению, гибель наших армий могла иметь пагубные для всего отечества последствия.«Потеря нескольких областей не должна нас устрашать, — писал автор, — ибо целость государства состоит в целости его армий». Он выдвинул следующую стратегическую концепцию войны: «Уклонение от генеральных сражений, партизанская война летучими отрядами, особенно в тылу операционной неприятельской линии, недопускание до фуражировки и решительность в продолжении войны: суть меры для Наполеона новые, для французов утомительные и союзникам их нетерпимые». «Надобно вести против Наполеона такую войну, к которой он еще не привык…», «…соображать свои действия с осторожностью и останавливаться на верном», заманивать противника вглубь и дать сражение «со свежими и превосходящими силами» и «тогда можно будет вознаградить с избытком всю потерю, особенно когда преследование будет быстрое и неутомимое» (Безотосный Виктор. Секретная экспедиция // Родина. 1992. № 6–7. С. 22–25).

Записка была написана специально для Барклая-де-Толли. Вместе с тем идеи, изложенные в Записке и поддержанные Барклаем-де-Толи, не были учтены в разработке плана военных действий. Александр I не принял во внимание предложения разведки, построенные на достоверных данных, а вверил судьбу страны в руки генерал-лейтенанта К.Л. Фуля, вюртембергского подданного, принятого на русскую военную службу в декабре 1806 г. Фуль играл роль советника императора по вопросам военной теории.,

Русские войска были распределены но трем армиям: 1-я Западная армия (около 120 тыс. человек) под командованием генерала от инфантерии М.Б. Баркпая-де-Толли располагалась в районе Вильно; 2-я Западная армия (45–48 тыс. человек) во главе с генералом от инфантерии П.И. Багратионом — у Волковыска; 3-я Обсервационная армия (около 45 тыс. человек) генерала от кавалерии А.П. Тормасова прикрывала юго-западное направление. Это была кордонная стратегия: русские войска вытягивались в линию, за которой не было значительных резервов. Такое расположение соответствовало плану, составленному генералом К.Ф. Фулем, который совершенно не учел данные военной разведки.

Предполагалось, что 1-я армия с началом войны отступит от границы в укрепленный лагерь у местечка Дрисса (совр. Верхнедвинск Витебской обл., Белоруссия) и, опираясь на него, остановит французов, в то время как 2-я армия ударит с фланга и в тыл. Предусматривалась и возможность подхода 3-й армии и переход в наступление. «Если бы Наполеон сам направлял наши движения, — вспоминал начальник штаба 1-й армии генерал А.П. Ермолов, — «конечно, не мог бы изобрести для себя выгоднейших» (Записки А.П. Ермолова 1789–1826. М., 1991. С. 125). Таким образом, Наполеон обеспечил себе значительное преимущество на первом этапе дойны — его Великая армия по всем направлениям превосходила русские войска.

Французский план предполагал не допустить объединения разрозненных русских армий и разгромить их «по отдельности» в Белоруссии. 10 июня Франция объявила войну России, а 12 июня французские войска начали переправу через Неман,

Уже в ходе войны, в июле 1812 г., Александру I была представлена «Записка флигель-адъютанта Чернышева о средствах к предупреждению неприятеля в 1812 г.». «Записка» указывала на необходимость соединения двух армий и на крайнюю опасность обладания неприятелем дорогой из Минска через Смоленск в Москву, не имея возможности противостоять на этом пути вплоть до столицы. Чернышев писал о затягивании военных действий для создания и подготовки подкреплений внутри страны, полагая, «что спасение армий, а следовательно, государств, лежит, прежде всего, в силе резервов». Затем он указал, что призыва государя к народу будет достаточно, чтобы пополнить кадры резервной армии до 100 тысяч человек. Для этой резервной армии флигель-адъютант предлагал создать пять укрепленных лагерей в Смоленской губернии. И вновь Чернышев повторял, что «затягивание войны, задержание Бонапарта возможно долее вдали от его отечества представляет единственный способ» ведения вооруженной борьбы с французским императором.

1-я Западная армия начала отступление к Дриссе. Попытка разбить ее в пограничном сражении была сорвана сразу, а вскоре Барклай-де-Толли при поддержке высшего генералитета уговорил Александра I отказаться от плана Фуля и 2 июля оставил Дрисский лагерь и продолжил отступление. Ценность «Записки» Чуйкевича заключалась в убедительной аргументации необходимости отступления, главным сторонником которого являлся Барклай, с хладнокровием и мужеством применивший предложенную концепцию на практике в ходе боевых действий. В начале июля император оставил армию и уехал в Москву, не назначив Барклая-де-Толли официально главнокомандующим всей действующей армией, что создавало благоприятные условия для генеральской фронды.

Для прикрытия петербургского направления был выделен первый отдельный пехотный корпус (23 тыс. человек при 108 орудиях) под командованием генерал-лейтенанта П.Х. Витгенштейна. Попытка французского наступления на столицу империи была сорвана в сражении под Клястицами. 18–19 июля Витгенштейн нанес поражение корпусу маршала Н.Ш. Удино (28 тыс. человек при 114 орудиях). Французы были отброшены и более не пытались активно действовать в направлении на Ригу и Петербург.

П.И. Багратион, уклоняясь от сражения с превосходящими силами французов, отступил на соединение с 1-й армией через Могилев и Оршу. В русской армии и в обществе нарастало недовольство командованием М.Д. Барклая-де-Толли. Багратион возглавил оппозицию высшего генералитета и энергично настаивал на переходе в контрнаступление. Противостояние между двумя главнокомандующими армиями усугублялось взаимной неприязнью и отсутствием единого главнокомандующего. И Барклай, и Багратион имели одно воинское звание — полного генерала, но Багратион был старше в чине (т. е. получил его ранее), а Барклай, оставаясь военным министром, был старше но должности.

В результате 25 июля на военном совете в Смоленске было принято решение о начале наступления, против чего категорически возражал Барклай, ссылаясь на распоряжение императора «как можно долее» не подвергать армии опасности сражения. Возглавляя армии лишь номинально, по должности, он так и не решился отменить решение военного совета, но поставил условие, чтобы армии не отдалялись от Смоленска далее, чем на три перехода.

29 июля 1812 г. русские армии вышли из Смоленска и нанесли ряд поражений разбросанному авангарду противника. На расстоянии двух переходов от Смоленска Барклай остановил движение, для того чтобы выяснить обстановку. Русская разведка к этому времени располагала лишь относительно верными данными о расположении сил Наполеона, оценивая их в 145–150 тыс. человек против 120 тыс. русских. На самом деле в операциях под Смоленском Наполеон мог использовать до 180 тыс. человек.