Военная разведка в Российской империи - Михаил Алексеев

Услуги в части сбора разведывательных сведений оказывали не только отдельные евреи, но и органы еврейского самоуправления в России — кагалы. В своих воспоминаниях Санглен отмечал, что «свел связи с кагалом виленских евреев и за их ручательством» отправил еврейского посланца в Варшаву. И этот случай был не единичен. Санглену приходилось прибегать и к услугам такого своеобразного учреждения, как «еврейская почта». Крайне слабое развитие в это время государственных почтовых учреждений вызвало у еврейских торговцев, проживавших в западном крае империи, необходимость содержания своей, особой, частной почты, которая обеспечивала возможность более быстрого и регулярного письменного сообщения между разными городами. Эта специфическая почта имела свои особые тракты, часто для выигрыша расстояния пролегавшие по глухим местностям. Роль почтовых станций играли преимущественно находившиеся на пути следования почты еврейские корчмы, содержатели которых немедленно по получении писем передавали их далее через особых нарочных, к услугам которых всегда были «свежие» лошади (Гинзбург С.М. Отечественная война 1812 г. и русские евреи. СПб., 1912. С. 72–80).

Организация разведки и контрразведки накануне и в ходе войны сложилась и функционировала лишь в 1-й Западной армии. Ей же перед войной была подчинена местная полиция от австрийской границы до Балтики.

Накануне войны М.-Л. де Лейзер (Лезер) был произведен в подполковники, а затем назначен директором Высшей воинской полиции 2-й Западной армии. Однако развернуть деятельность на новом посту ему не удалось. После неудачи русских войск под Смоленском Лейзер, как французский эмигрант, в числе многих иностранцев был заподозрен «в сношениях с неприятелем» и выслан в Пермь. Накануне войны директором Высшей воинской полиции 3-й Западной армии был назначен действительный статский советник И.С. Бароцци. Прибыв к месту службы, он заявил, что имеет от командования Молдавской армии особое поручение к царю и отбыл в Петербург. Больше в 3-й армии Бароцци не появлялся.

С созданием Высшей воинской полиции впервые в русской армии произошло совмещение разведывательных и контрразведывательных функций в одном органе, который, однако, получил свое организационное оформление лишь в одной из трех армий — 1-й, так как Высшая воинская полиция всей действующей армии подменяла собой таковую в 1-й Западной армии.

15 февраля 1811 г. Наполеон подписал декрет о начале формирования Великой армии, костяк которой составили французские войска, усиленные воинскими коптингентами, выставленными союзниками Франции — Королевствами Италии и Обеих Сицилий, государствами Рейнского союза, Герцогством Варшавским, Швейцарией, Данией, Португалией и др. Всего было сформировано 35 пехотных дивизий, И дивизий кавалерийского резерва и 27 кавалерийских бригад при 1066 орудиях.

24 февраля 1812 г. Наполеон заключил договор о наступательном и оборонительном союзе с Пруссией. В случае войны с Россией Берлин должен был выставить 20-тысячный вспомогательный корпус. Остальные части прусской армии должны были быть переведены в крепости без права передвижения. 14 марта 1812 г. аналогичный договор был заключен с Австрией. Вена, как и Пруссия, в случае русско-французской войны обязывались выставить вспомогательный корпус численностью 30 тыс. человек.

Пруссия и Австрия не были надежными союзниками Франции, но Наполеон прежде всего стремился к абсолютной внешнеполитической изоляции России, сорванной Кутузовым на турецком направлении (16 мая 1812 г. завершилась Русско-турецкая война, длившаяся с 1806 г.).

В течение первой половины 1812 г. Наполеон беспрепятственно сконцентрировал на русской границе основные силы Великой армии. В ее первый эшелон вошло 450 тыс. человек, во второй — более 200 тыс. человек.

Численность всех вооруженных сил России, включая нерегулярные части, равнялась 622 тыс. человек. Из них на западной границе удалось собрать 210–220 тыс. человек (Айрапетов Олег. Внешняя политика Российской империи (1801–1914). М., 2006. С. 56–57).

Чтобы скрыть истинные размеры и цели передислокации Великой армии от русского командования, во французских корпусах осуществлялся целый комплекс мероприятий по дезинформации: распускались ложные слухи, производилась демонстрация войск с целью убедить русских в том, что основные силы концентрируются в районе Варшавы, т. е. в центре стратегического развертывания Великой армии. Для большей убедительности под Варшаву был направлен двойник Наполеона. Было объявлено об инспекции V корпуса, развернутого в этом районе.

К мероприятиям по дезинформации накануне войны прибегала и Высшая воинская полиция. В мае 1812 г. на связь с графом Нарбонном, находившимся в Вильно в качестве личного посланца Наполеона к Александру I, вышел агент Санглена — отставной ротмистр русской армии Д. Саван[44]. Последний, являясь помощником французского резидента в Варшаве барона Биньона, в ходе встреч передал подготовленную по распоряжению Барклая дезинформацию о дислокации русских войск и о планах первых оборонительных операций. Из этих планов следовало, что русские войска дадут сражение Великой армии в пограничной полосе, а не отступят в глубь территории страны, как это оказалось в действительности (Безотосный В.М. Указ. соч. С. 100).

Еще в сентябре 1811 г. полковник Ф.В. Тейль фон Сераскерксн советовал «вести длительную и упорную войну», так как Наполеон рассчитывал на быстрый успех. Он предлагал отступать, «избегать генерального сражения», действовать отрядами легкой конницы в тылу противника, стараться затянуть войну до зимы.

Аналогичные мысли высказывал и А.И. Чернышев. Он исходил из тезиса: «в политике, так же как и военном искусстве, главное правило заключается в том, чтобы делать противное тому, чего желает противник».

Полковник Чернышев выдвинул идею отступления: «Затягивать на продолжительное время войну, умножать затруднения, иметь всегда достаточные армии в резерве… Этим можно совершенно спутать ту систему войны, которой держится Наполеон, заставить отказаться от первоначальных своих планов и привести к разрушению его войска вследствие недостатка продовольствия или невозможности получать подкрепления, или вынудить к ложным операциям, которые будут для него гибельны» ("Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА. Т. VII. С. 110). В заключение русский офицер был категоричен: «Это единственный образ действия, которому должно следовать наше правительство в таких затруднительных и важных обстоятельствах». Оценивая политическую ситуацию, Чернышев предсказывал, что если война продлится две-три кампании, то победа будет на стороне России и Европа освободится от своего угнетателя.