Мой дедушка - памятник - Василий Аксенов

— Ну, а что касается моих дел, — сказалаНакамура-Бранчевска, — Сомнения в моем происхождении и наследственномправе, надеюсь, отпали?

Мамис некоторое время, осклабившись, исподлобья смотрел надаму, потом проговорил:

— Все ваши условия приняты, ваше величество.Накамура-Бранчевска встала и подошла к карте.

— Это касается и «Анаконды»? — спросила она.

— Мадам, после перехвата «Ван-Дейка» от «Анаконды»осталась одна шкура, — усмехнулся Мамис.

— «Анаконда» устроила фабрику по производству нашеготовара на островах Кьюри, — резко сказала Накамура-Бранчевска. — Мыне намерены этого терпеть.

Мамис почесал затылок.

— Американцы могут разозлиться, мадам. Кьюри — это ихподопечная территория.

— Вот об этом я и хотела с вами поговорить, —улыбнулась Накамура-Бранчевска.

Она вдруг совершенно успокоилась и из разъяренной фуриивновь превратилась в обаятельную даму.

— Хорошо, — решительно сказал Мамис. — Ммвозьмем это на себя.

— Ну и прекрасно. — Накамура-Бранчевска вновьулыбнулась. — Вы знаете, Мамис, мне кажется, что мы что-то упустили в делес этим русским научным кораблем. Можно было бы что-нибудь придумать похлеще…Впрочем, может быть, сейчас еще и не время… Прилетит Эр Би, и мы решим вместе…Эр Би настоящий мужчина, не то что этот тюфяк Фук„. Трудно представить себе,что они слеплены из одного куска теста,

— А во мне вы еще не разочаровались, мадам? —вежливо спросил Мамис.

— Пока нет, — засмеялась легко и звонкоНакамура-Бранчевска.

Они вышли из кабинета. Свет погас.

Лунные капли слетали с ладоней плывущего Геннадия…Сколько онни рыскал по берегу, ему не удалось найти никакого челнока. Причал виллыусиленно охранялся. Впрочем, может быть, это и лучше. Лодку наверняка увиделибы с высокого берега Карбункла, а вплавь он доберется незамеченным. Если толькодоберется.

«Так вот кто ты такая! Женщина-чудовище, главарь огромнойбанды, пиратка, авантюристка! Какие дьявольские планы ты вынашиваешь в своейкрасивой головке! Какую судьбу ты уготовила этим мирным людям, наивнымлегопе-рам! Только бы мне добраться до берега! Только бы мне добраться! Можетбыть, удастся найти того толстяка сенатора, что возражал Мизераблесу или самогопрезидента Джечкина? Только бы добраться!»

Уже несколько раз Геннадию казалось, что мышцы правой ногина грани судороги. Усилием воли он отогнал страх и плыл вперед. И толькопроплыв треть расстояния, он вдруг с отчетливой ясностью понял, что переоценилсвои силы. Никогда ему не пересечь этот проклятый пролив. Повернуть обратно?Нет, ни за что! Вперед! Вперед — куда?

Там, впереди, — конец! Что это мелькает под луной?Плавник акулы? Правая нога одеревенела в согнутом положении. Дыхание сбилось.Геннадий задохнулся, хлебнул воды, беспомощно забарахтался на одном месте.Прощайте! Мама, бабушка, папа, Наташа Вертопрахова, Валька Брюквин, улицаРубинштейна, Ленинград, «Алеша Попович», прощайте! Расплылись и потекли вбесконечность оранжевые круги.

— Спасите! — не помня себя, закричал по-русскимальчик.

— Держись, — услышал он совсем рядом странныйспокойный голос.

Сильное большое тело вытолкнуло мальчика на поверхность.Глотнув воздуха, он открыл глаза и увидел рядом глубоко сидящий глаз, крутойлоб и лукавый рот дельфина.

— Держись за плавник, малый, — сказалдельфин. — Не дрейфь. Все будет тип-топ. Мы еще дадим огоньку!

Он говорил на странной смеси русского и американскогожаргонного языков и звук его голоса был странен, и сам он был невероятен.

Схватившись за спинной плавник, Гена лег на спину дельфина иобхватил ногами веретенообразное тело.

— Сейчас я тебя в темпе доставлю куда надо, —сказал дельфин. — В Оук-порт, что ли?

С ходу он развил сумасшедшую скорость, которая и не сниласьсамым современным торпедным катерам. Вода вокруг забурлила, засвистел ветер.

— Кто вы такой? — крикнул Геннадий, оправившись отизумления.

— Я дезертир, — ответил его спаситель, —Дезертир из армии Соединенных Штатов Америки. — Он помолчал и добавил:-Чаби Чаккерс, сэр. Бывший мастер — сержант Чаби Чаккерс, учетный номер007895671138…

— Это невероятно, — прошептал мальчик.

— Чего невероятного? — сказал дельфин. —Зеленый я был, молодой, записался добровольцем. Условия хорошие, рыбы — ешь нехочу, полсотни долларов в неделю жалованья. Научился по-человечески спикать. Апотом разные подонки стали учить наше подразделение всяким мерзким штучкам —корабли взрывать, мины ставить… Чаби, сказал я себе, тут дело нечисто. Не хочулюдям пакости делать, и вообще я против войны. Сманил с собой двух дружков идра-панули. Теперь, если поймают, пожизненная каторга. Только шиш поймают…

— Вы говорите по-английски и по-русски, Чаби?

— Сейчас немного зафоргетил, но вообще-то в частяхспециального назначения еще и не тому научишься, — фырк-нулдельфин. — А ты русский? Небось с «Алеши Поповича»?

— Меня зовут Геннадий.

— Очень приятно познакомиться.

— Чаби, вы не знаете, из-за чего «Попович» покинулОук-порт?

— Наверное, из-за шума. Шум там был с утра страшный.Ненавижу шум. Сыт по горло этим шумом.

С этими словами Чаби обогнул волнорез и на малой скоростизаскользил по темной воде Оук-портовской бухты. Он доставил Геннадия прямо кгранитным ступенькам лестницы, идущей в воду, и сказал на прощание:

— В случае чего, крикни «Чаби», и я подгребу мигом. Ятут месяца на три застрял, не меньше. Жениться собираюсь,

— А как вас зовут по-дельфиньи, Чаби? —поинтересовался Геннадий.

Любезность моего героя, дорогой читатель, не знала границ.

— Все равно не услышишь, — усмехнулся дельфин ипояснил: — Ультразвук. — Он открыл рот, и все же до Геннадия откуда-тоиздалека, как будто из космоса, донеслось что-то вроде: — Оооооиииииэээээу…

— Оооооиииииэээээу? — переспросил мальчик.

— Ну, ты даешь, Гена! Услышал! Теперь мы с тобойдружки. Пока!

Он вильнул хвостом и ушел в глубину.