Летун - Елена Первушина

* * *

Янтэ выбрала сельскохозяйственную выставку, провела немало времени, рассматривая крутобоких коров, мохнатых овец, изучая цветы и плодовые деревья и покупая семена для госпожи Алез.

Потом они пошли в зоологический сад, где Янтэ кормила слона и ахала, как ребенок, когда тот мягко брал хоботом сено из ее рук.

Позже, лакомясь мороженым на террасе летнего кафе, Баррис осторожно положил ладонь на запястье Янтэ и сказал:

– Сударыня, простите, я ничего не могу с собой поделать. Я знаю, я не должен, но там, над океаном, я буду думать только о вас. Вы знаете, что я не могу о вас не думать…

Молодая женщина еле заметно пожала плечами, но руку не отняла.

Два часа спустя Баррис смотрел в окно, задернутое до половины белой кружевной занавеской, на огромное темно-красное солнце, что пряталось за крыши домов, и улыбался, как человек, в очередной раз добившийся своего.

Потом повернулся, подошел к кровати и осторожно тронул Янтэ за плечо.

– Эй, хватит спать. Пора одеваться. Скажешь Аверилу, что мы ходили в мюзик-холл.

Она вынырнула из груды смятых одеял и простынь и сладко, совсем по-кошачьи, зевнула.

– А? Что? Я не сплю. Просто глаза прикрыла на минутку. Ты здорово умеешь… э-э-э… – она прищурилась, вспоминая подходящее слово, и с удивлением поняла, что в части словаря у нее большие пробелы, почему-то ее учительница совсем упустила важную тему из виду. – Ты здорово умеешь… наслаждать, – наконец подобрала она слово, хотя бы отчасти похожее на то, что ей было нужно. – Я уж думала, ваши мужчины совсем ничего не умеют, и у меня больше никогда не будет… Спасибо тебе. Моя… э-э-э… давно так не наслаждалась.

Баррис подошел к зеркалу, застегнул верхнюю пуговицу на рубашке и сказал, не оборачиваясь:

– Хочешь, куплю тебе билет на лайнер?

– Зачем? – рассеянно спросила Янтэ, потягиваясь.

– Ты приедешь на Землю Ящериц. Я буду ждать тебя. Поедем в турне по всему континенту.

– Зачем?

– Потому что я хочу, чтобы ты была со мной.

Янтэ села на кровати.

– Я не могу быть с тобой, – объяснила она ему тоном няньки, разговаривающей с несмышленым малышом, который сказал при гостях: «А я обкакался!». – У вас женщина может выйти замуж только за одного. Да и вторым мужем я бы тебя все равно не взяла. У тебя ведь нет семьи, и вряд ли тебе понравится, если я возьму тебя только для наслаждения.

– Ты же говоришь, что Аверил тебя не удовлетворяет…

«Что я несу?! – подумал Баррис. – Нет, права была мама, когда убеждала меня держаться от нее подальше».

– С Аверилом мне интересно, – Янтэ пожала плечами. – А удовольствие… пхе!.. С этим я и сама справлюсь.

– А со мной, значит, неинтересно?

– Нет, это тебе со мной неинтересно, – спокойно ответила Янтэ. – Не здесь, разумеется, – она похлопала рукой по кровати. – А вообще. Ты ничего не рассказываешь, ни о чем не расспрашиваешь. Иногда мне кажется, ты можешь общаться только так. – Она показала как, и Баррис хмыкнул. – Если мы будем заниматься в турне только этим, мне быстро прискучит, я начну раздражаться, ты начнешь раздражаться, и, наконец, мы рассоримся и разойдемся в разные стороны.

Баррис опешил. Янтэ в двух словах описала сценарий подавляющего большинства его романов. Раньше он думал, что во всем виноваты его женщины – глупые клуши, которым нужно только одно.

– А Аверил? – спросил он ревниво. – Думаешь, он тебе никогда не прискучит?

– С Аверилом у нас одна жизнь, – Янтэ сказала это без малейшего оттенка гордости, нежности или вины, просто констатируя факт: «Солнце встает на востоке, а у нас с Аверилом одна жизнь».

Баррис принужденно рассмеялся.

– Ты неподражаема, моя дорогая. Лежишь рядом со мной в постели в отеле для свиданий и рассуждаешь о верности своему мужу.

– А что такое верность мужу? – спросила Янтэ.

* * *

Тем временем Аверил у себя в номере писал:

* * *

Провожать Барриса собрался, казалось, весь город. В порту яблоку было некуда упасть. Люди забирались на крыши складов и портовых мастерских, чтобы увидеть изящный белоснежный самолетик, который покачивался на мелкой волне у края пирса. Машина мэра города, на которой приехал Баррис, отчаянно сигналя, с трудом пробиралась сквозь толпу.

Играли сразу три духовых оркестра, но их звук не смог заглушить восторженного рева людей, когда отважный летун вышел из машины. Затем оркестры смолкли, на трибуну поднялся член городского совета и произнес речь. Однако из-за всеобщего гомона любопытствующим удалось расслышать только отдельные слова: «проявление безрассудной отваги», «смелый вызов», «триумф человеческого духа», «путь будущего».

Когда слово взял Баррис, толпа, как по мановению волшебной палочки, смолкла.

– Я собираюсь достичь Земли Ящериц за сутки или около того, – сказал он. – Я лечу на самолете собственной конструкции. Я отказался от пассажира, чтобы взять лишний топливный бак. Чтобы сэкономить в весе, я также отказался от радио и секстанта. Я буду определять курс методом навигационного счисления пути. Буду лететь на восток, пока не появится берег, а потом разыщу подходящее место для посадки. Я уверен в успехе. Пожелайте мне попутного ветра!

На пристань полетели цветы. Баррис уселся в кабину. Закрутились винты, гидроплан разогнался и легко оторвался от воды. Сделал круг над толпой, покачал крыльями и повернул на восток.