Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918-1938 - Александр Зданович

С началом активных боевых действий на Украине в столицу республики прибыл (5 мая 1920 г.) председатель ВЧК Ф. Дзержинский. Приказом Реввоенсовета Юго-Западного фронта от 29 мая он назначается начальником тыла фронта. Эта должность предполагала не выполнение снабженческих функций, а руководство обеспечением безопасности тыла Красной армии, организацию борьбы с политическим бандитизмом, заговорами, восстаниями и подавлением активности польской агентуры. Удивительно, но в своем интервью сотруднику «Укрроста» 9 мая Дзержинский ничего не сказал о борьбе с польской разведкой и конкретно с ПОВ как ее нелегальным аппаратом. Он отметил лишь необходимость усиления борьбы против кулацко-петлюровских и махновских элементов. Вместе с тем ему представилось важным остановиться и однозначно подчеркнуть, что репрессии к гражданам Польши на Украине не будут применяться, «если только они не окажут солидарности и поддержки тому польскому правительству, которое ведет теперь наступление на наши республики…»[221]. По большому счету, данное заявление, с одной стороны, создавало некую почву для облегчения работы по приобретению агентуры среди поляков, а с другой — способствовало удержанию лиц этой национальности от участия в противосоветской деятельности.

Несмотря на огромное количество проблем по линии ВЧК и других учреждений в Москве, Дзержинский несколько раз продлевал пребывание на Украине, понимая важность своей работы в данном регионе. В письме к председателю СНК В. Ленину от 26 июня 1920 г. руководитель ВЧК писал: «Мое пребывание здесь усиливает темп работы ЧК, и мне кажется, что дальнейшее пребывание необходимо… Я думаю побыть здесь еще недели две, потом на неделю вернуться в Москву, чтобы затем приехать сюда обратно. Буду ждать решения ЦК»[222]. Работу чекистов по всем направлениям тормозило отсутствие поддержки украинских большевиков. Это очень беспокоило Дзержинского. В связи с этим нельзя обойти вниманием некоторые его соображения, высказанные в письме к своему заместителю И.К. Ксенофонтову 14 мая. «Нашим ЧК, — писал он, — приходится в общем работать здесь как в чужой стране. Местные заскорузлые коммунисты стараются выжить приезжих, наблюдают за каждым их шагом и стараются выжить»[223]. Здесь следует добавить, что местные партийцы были не только украинской, но и польской национальности. Поэтому Дзержинский требует от Ксенофонтова мобилизовать и прислать к нему на Украину «всех (выделено мной. — А.З.) поляков-чекистов»[224]. Такое указание диктовалось обстановкой, однако уместно задать и вопрос: а какими кадрами тогда следовало укомплектовывать Особый отдел Западного фронта и прифронтовые органы территориальных ЧК? Где было взять людей другой национальности, но со знанием польского языка? Это была колоссальная проблема для аппаратов контрразведки, нерешенность которой напрямую сказывалась на эффективности борьбы с агентурой спецслужб противника. А вот у поляков было достаточно людей, хорошо владевших русским языком, имевших связи в городах Советской России и Украины. Это необходимо учитывать при оценке работы чекистских аппаратов.

Развитие военной и оперативной ситуации подтолкнуло Ф. Дзержинского к выработке указаний по тактике оперативных и репрессивных действий в условиях продолжавшейся войны с Польшей. В частности, 26 июня 1920 г. он написал в Москву своему заместителю по ВЧК о необходимости не брать в концентрационные лагеря поляков в качестве заложников, а только как заподозренных в проведении шпионажа, саботажа и диверсий. Понятие «заложник», по мнению председателя ВЧК, несло в себе элемент наказания невиновных за преступления сородичей[225]. А это давало повод для агитации против советской власти. В начале июля Дзержинский потребовал подготовить и разослать в заинтересованные органы циркуляр об усилении оперативной работы в отношении ксендзов. По данным, имевшимся тогда в распоряжении руководителя ВЧК, они играли важную роль в организации шпионажа и заговоров[226]. В циркуляре предлагалось указать на необходимость взятия всех ксендзов на учет и под наблюдение. Следовало, по мысли Дзержинского, вербовать женщин-католичек и посылать их в костелы с целью проникновения в ксендзовскую конспирацию. Данную работу должны были непосредственно проводить особые отделы.

В связи с такой постановкой вопроса стоит напомнить внимательному читателю литературы по истории ВЧК о позиции руководителя органов безопасности на 1-м съезде особых отделов всего полгода назад — в декабре 1919 г. Тогда он не просто не поддержал начальника Особого отдела 12-й армии И. Апетера и других особистов, отстаивавших необходимость применения агентурного метода в работе как системы, а фактически обвинил их в отходе от моральных принципов революционеров. Однако обстановка изменилась, и пришло осознание того, что иначе как с применением именно такого метода с вражеской подрывной деятельностью, прежде всего с разведывательно-диверсионной активностью иностранных спецслужб, бороться невозможно.

В связи с поездкой Дзержинского на Украину может возникнуть еще один вопрос: почему он избрал именно данный регион? Ведь боевые действия практически одновременно развернулись и в Белоруссии, на Западном фронте, куда незамедлительно выехал председатель РВСР Л. Троцкий. Некоторые историки у нас в стране и в Польше даже утверждают, что на западном направлении уже весной 1920 г., еще до начала активных боевых действий, планировался и готовился поход на Варшаву для советизации Польши при помощи «красных штыков». Казалось бы, вполне логичным и реально необходимым было нахождение именно здесь председателя ВЧК, члена ЦИК Коммунистической рабочей партии Польши и (с июля 1919 г.) Временного революционного комитета Польши. Да и помогать местным чекистам нужно было не меньше, чем украинским. Объяснение, на мой взгляд, следует искать в сложившейся на Украине ситуации: 1) разгул политического и уголовного бандитизма; 2) белогвардейская угроза с юга, со стороны войск генерала Врангеля; 3) малоэффективная работа местных кадров, включая и партийные; 4) исключительное значение Украины в целом и Донбасса в частности для экономики и продовольственного снабжения страны. Надежность некоторых воинских частей была сомнительной. Известен факт, что 23 апреля две галицийские бригады, занимавшие оборону на участке 14-й армии, подняли антисоветский мятеж[227]. Для его ликвидации командованию Юго-Западного фронта пришлось использовать резервы этой и часть резервов 12-й армии.

А какова была обстановка и в каком состоянии к началу активных боевых действий находились чекистские органы и органы военной контрразведки на западном направлении? Как известно, польские войска 5 марта 1920 г. нанесли удар на стыке Западного и Юго-Западного фронтов. Они сумели в короткий срок захватить Мозырь, Калинковичи, а затем и Речицу. Это была ограниченная конкретным районом операция. Основное наступление началось 25 апреля. Однако поляки не застали части Красной армии врасплох. Еще 9 апреля командование Западного фронта издало директиву о приведении войск в полную боевую готовность и о необходимости быстрейшей разработки плана действий на случай наступления поляков. Командующим армиями вменялось в обязанность усилить разведку и поднять бдительность всех военнослужащих[228]. С этой директивой были ознакомлены начальники соответствующих армейских особых отделов и приступили к реализации необходимых мер. Что же касается особых отделов губернских ЧК, то далеко не везде просматривались отмобилизованность и резкая активизация работы. И это при том, что на основании инструкции Особого отдела ВЧК от 3 февраля 1920 г. все особые отделы местных ЧК должны были в оперативном плане подчиняться армейским или фронтовому органу военной контрразведки и действовать по их приказам. На деле положение было не так однозначно. Особый отдел ВЧК сохранял за собой право напрямую давать указания губернским особым отделам. Однако многие председатели губернских ЧК одномоментно не избавились от претензий, однозначно высказанных в начале февраля 1920 г. (на 4-й конференции чекистских органов), на руководство всеми своими отделами, включая и особый. Здесь не трудно увидеть предпосылки для некоторого параллелизма в работе контрразведчиков и даже противодействия армейских и территориальных особистских аппаратов друг другу. Даже в мирных условиях такое положение негативно сказывалось на проведении оперативных мероприятий, а в условиях войны отрицательный эффект значительно усиливался. В отличие от Западного фронта на Украине этого удавалось по большей части избегать. Манцев являлся там начальником Управления ЧК и особых отделов, то есть был единоначальником по чекистской линии. Более того, еще в декабре 1919 г. его назначили одновременно и начальником Особого отдела Юго-Западного фронта[229].