Проект «Феникс» - Франк Тилье

Дорога опять стала узкой. Около полутысячи душ рассеяно по этой чаше среди гор. Желтоватые пятна усталых уличных фонарей, облупившиеся фасады, немногочисленные спящие автомобили по обочинам. Городок, отрезанный от мира, горсточка домов, брошенная Господней рукой с неба в самое сердце Альп.

Навигатор показал, что Люси прибыла на центральную улицу, где находился банкомат. Свет фар выхватил несколько жалких витрин. Должно быть, Лутц, как и она сама, припозднилась, приехала сюда ночью, и ей понадобились деньги, чтобы оплатить ночлег. После десятиминутного кружения по ближайшим к банкомату улицам внимание Люси привлекла светящаяся вывеска, на которой красовался довольно-таки аляповатый сурок. Здравствуй, безвкусица!

Гостиница «Десять сурков» стояла чуть в стороне от дороги, на другом конце деревни. Обычный, ничем не примечательный дом с выбеленным фасадом, деревянными балкончиками и воротами в ограде. Сколько тут может быть номеров? Максимум десять. Люси припарковалась на посыпанной гравием стоянке, вылезла из машины и долго с наслаждением потягивалась. Правда, воздух оказался прохладным, ветерок пронизывающим, и она вынуждена была натянуть на себя куртку. Достала из машины сумку, где, кроме джинсов, двух футболок и белья, ничего не было…

Было около двух часов ночи, когда она поздоровалась с портье, дядькой лет шестидесяти в нижнем белье, с обычной для горца здоровенной бородой, седыми волосами и черными глазами. Он смотрел на первом итальянском канале передачу о животных, если, конечно, это можно назвать «смотрел».

— Добрый вечер! Найдется у вас номер?

Портье взглянул на новоприбывшую сонными глазами, затем перевел взгляд на доску, заполненную ключами больше чем на три четверти. Очереди из клиентов здесь явно не наблюдалось.

— Si, signora.[10]Восьмой свободен. Ваше имя?

Итальянец с ярко выраженным акцентом, долгое раскатистое «р». Люси с ходу сочинила:

— Амели Куртуа.

Портье записал имя и фамилию в журнал.

— Сколько вы у нас пробудете?

— День или два, как получится.

— Туристка?

Люси показала ему фотографию Евы Лутц:

— Эта девушка, возможно, побывала здесь дней десять назад. Если точно, то двадцать восьмого августа. Вы ее видели, узнаёте?

Горец посмотрел на фотографию, потом на Люси, потом снова на фотографию, вид у него при этом был встревоженный, и Люси читала в его угрюмом взгляде: человек устал и меньше всего хочет лишних забот на свою голову.

— Вы из полиции?

— Нет. Ева — моя единоутробная сестра. Она уехала за границу, не оставив нам адреса. Я делаю все возможное, чтобы ее найти. Мне говорили, что вроде бы она заезжала сюда и останавливалась в вашей гостинице. Вы тут один работаете?

Портье недоверчиво взглянул на нее, нацепил на нос очки, изучил фотографию как следует, открыл свой журнал, перевернул пару страниц и указал пальцем на строку с какими-то каракулями:

— Да. Вот. Ева Лутц.

Люси сжала кулаки — вот и закончился первый этап. А портье молчал и, похоже, старался что-то припомнить. Затем он снова вгляделся в фотографию, и глаза его слегка блеснули. Люси поняла: вспомнил! Вспомнил, она уверена. Но заговорила просительным, неуверенным тоном:

— Подумайте, пожалуйста… Ева стояла там, где стою сейчас я. Попытайтесь вспомнить!

Портье так сжал губы, что его рот совсем исчез в бороде, и показал на номер телефона, записанный в журнале как раз под именем молодой женщины.

— Это телефон моей сестры? — спросила Люси.

Бородач, почесывая в седой шевелюре, вытащил из кармана мобильник.

— Pazienza, pazienza![11]Мне кажется, этот номер… он есть в адресной книжке моего собственного телефона. Curioso![12]

В секунду Люси забыла об усталости, обо всех своих проблемах: она напала на след девушки, с которой даже не была знакома, в ней проснулся охотничий азарт, она ощутила прилив адреналина. Охота — лучший из наркотиков, помогающий забыть самые страшные беды.

— Ну да. Вот он. Это номер его мобильного.

На экранчике телефона портье высветились имя и фамилия: Марк Кастель. Люси почувствовала, что в горле у нее сохнет.

— Кто это?

— Марк… проводник по высокогорью. Я часто рекомендую его туристам, которые намереваются полазить по скалам или подняться в горы. Наверное, я записал его номер в журнал, чтобы девушка списала, но точно не помню.

Люси нахмурилась.

— А куда Ева собиралась с этим проводником? Зачем он ей понадобился?

— Понятия не имею. Все, что я могу вам о ней сказать, это то, что номер она взяла на две ночи и в понедельник с утра уехала совсем… Вам бы лучше у самого Марка спросить. Он живет в Валь-Торансе. Могу объяснить, как туда добраться.

— Замечательно.

— Только предупреждаю: выехать надо рано-рано, чтобы добраться до места максимум… да, максимум к семи. Потому что потом Марк уйдет в горы, и ищи-свищи его до вечера.

Портье нарисовал приблизительную схему пути до Валь-Торанс, протянул бумажку Люси, она поблагодарила и протянула ему только что полученный ключ от номера.

— А можно мне поселиться в шестом? Если верить вашему журналу регистрации, Ева останавливалась именно в нем.

Шестой номер оказался уютным, но совсем крохотным. Туалет с душем, где спина упирается в стенку, односпальная кровать, телевизор размером с книжку. Единственное окошко выходило на что-то черное и бесконечное — наверное, как раз на гору. При слабом свете ночника Люси опустилась на кровать, со вздохом облегчения скинула обувь и, задумавшись, долго-долго растирала ноги. Перед глазами мелькали лица: Шарко, Лутц, Царно… Что их связывает? На первый взгляд ничего. Но что-то же есть? Что? Цепь случайностей, простое совпадение, судьба? Или что-то более существенное?

Она осторожно вытащила из кармана джинсов и засунула под перину маленький прозрачный медальон — овальную пластиковую рамочку с крючком, в которую была заключена фотография двойняшек. Последний совместный снимок ее девочек. Живая слева, погибшая справа. Люси сделала больше десятка таких медальонов и прикрепляла их, где только могла — в машине, дома, цепляла к одежде. Куда бы она ни направлялась, дети были с ней.

Они будут с ней до ее последнего вздоха.

Целых десять минут она писала эсэмэску дочери. Завтра утром Жюльетта получит ее и прочтет за завтраком — перед тем, как положить телефон в новенький ранец.

Раздевшись, помывшись и настроив будильник мобильного телефона, она села на кровать, взвесила в руке свой «манн 6,35», погладила рукоятку, со вздохом дотронулась до спускового крючка. Пистолет словно возвращал ей запахи бригады: крепчайшего кофе, только что распечатанных на принтере документов, сигарет, которые курили коллеги. Сколько уже времени она не думала об этом отрезке жизни? Оружие было заряжено, достаточно снять его с предохранителя и… Раз уж она снова влезла в шкуру полицейского, надо играть роль до конца. И все-таки она надеялась, что пистолет никогда ей больше не понадобится. Потому что из него убивают.