Дочь тумана и костей - Лэйни Тейлор

Ему не терпелось скорее убраться отсюда, чтобы встретиться с остальными, но ему была невыносима сама мысль, что эта загадка так и останется не разгаданной. Если он не выяснит прямо сейчас кем была эта девушка, то, возможно, не узнает этого уже никогда.

Желая быть полезным, в разговор встрял Разгат:

— Она на вкус, как нектар и соль. Нектар и соль, и… яблоки. Пыльца и звезды. Она словно из сказки. Девушка-лебедь под луной. Сливки на кончике лисьего языка. Попробовать её — будто сделать глоток надежды.

Акива стоял с каменным лицом, почему-то его непонятно тревожила мысль, что эта тварь "попробовала" девушку. Дождавшись, пока бормотание Разгата сойдет на нет, он произнес глухим голосом:

— Я не спрашивал какова она на вкус. Я спросил кто она такая.

Айзиль пожал плечами и сделал небрежный жест руками, будто отмахиваясь:

— Она просто девушка. Рисует картины. Мила со мной. И рассказывать-то не о чем.

Он заливался соловьем, и Акива прекрасно понимал, что старик пытается защитить её. Это было так благородно. И так смешно. Не имея времени играть в эти игры, Акива решился на более радикальный подход. Схватив Айзиля за отворот его халата, а Разгата за одну из торчащих из его спины костей, он взмыл вверх, удерживая вес обоих с такой легкостью, словно те ничего не весили.

Всего несколько взмахов крыльев — и вот Марракеш уже под ними как на ладони. Айзиль зажмурив глаза, истошно вопил, в то время как Разгат не издавал ни звука. На его лице отражалась такая тоска, что она острой занозой врезалась в сердце Акивы, раня гораздо сильнее, чем кусок деревяшки, который в него всадила Кару. Это удивило его. Он годами учился уничтожать свои эмоции, и уже столько лет прожил с безразличием в душе, что был уверен, что жалости и милосердия в нем совсем не осталось. Но сегодня оба эти чувства нанесли ему ответный удар.

Медленно кружась, словно хищная птица, он спустился и бросил свою ношу на купол самого высокого минарета в городе. Они пытались из-за всех сил уцепиться за гладкую поверхность, но ничего не получалось. Айзиль и Разгат начали скатываться вниз по гладкой поверхности крыши, пока, наконец, не сумели ухватиться за декоративный парапет и теперь только это удерживало их от падения на крышу расположенного внизу минарета с высоты нескольких десятков метров.

Лицо Айзиля было серым, он с трудом дышал. Когда Разгат втащил себя на спину старика, они качнулись в опасной близости от края. Запаниковав, Айзиль криком приказал Разгату не подниматься, не двигаться и держаться за что-нибудь.

Акива возвышался над ними. Позади него в лунном свете сверкали хребты Атласских гор. Легкий ветерок лизал перья огненных крыльев, будто желая закружить их в танце, а в глазах Ангела был виден отблеск тлеющих угольков.

— Итак, если хотите жить, вы должны сказать мне то, что я хочу знать. Кто эта девушка?

Айзиль, с выпученными от ужаса глазами, не раздумывая, выпалил:

— Она не для тебя, она невинна…

— Невинна? На её ладонях хамсазы, она перевозит зубы для чертова чародея. По мне так она совсем не кажется невинной.

— Ты не понимаешь. Она ничего не знает. Она просто выполняет его поручения. Вот и всё.

Неужели на самом деле она являлась всего-навсего кем-то вроде слуги? Но это не объясняет хамсазы.

— Почему она?

— Она приемная дочь торговца желаниями. Он растил её с младенчества.

Акива обдумал услышанное.

— Откуда она?

Он опустился на колени, чтобы лучше видеть лицо Айзиля. Он чувствовал, что это очень важно.

— Я не знаю. Не знаю! Однажды она просто появилась там, он держал ее на руках, а после осталась навсегда, никаких объяснений. Думаешь, Бримстоун стал бы мне рассказывать о подобных вещах? Если бы рассказывал, то может я был бы всё еще человеком, а не мулом! — Айзиль указал на Разгата и разразился безумным смехом. — "Будь осторожен в своих желаниях," говаривал Бримстоун, но я не слушал и посмотри на меня сейчас!

Он всё смеялся и смеялся, а в уголках его морщинистых глаз блестели слезы.

Акива застыл. Проблема была в том, что он верил старику. С чего бы Бримстоуну откровенничать со своими человеческими приспешниками, особенно с такими, как этот помешанный? Но, если Айзиль и вправду ничего не знает, каковы шансы у Акивы выяснить все? Старик был его единственной зацепкой, и Акива и так уже слишком задержался.

— Тогда скажи, где её найти, — сказал он. — Она была приветлива с тобой. Наверняка ты знаешь, где она живет.

Глаза старика наполнились печалью:

— Этого я не могу тебе сказать. Но… но… но я могу поведать о многом другом. О тайнах твоего рода! Благодаря Разгату, я знаю гораздо больше о серафимах, нежели о химерах!

Он всё еще надеялся договориться, пытаясь защитить Кару.

— Ты считаешь, тебе известно о моем роде что-то, чего не знаю я? — Спросил Акива.

— Разгат столько всего рассказал…

— Россказни Падших. Он хотя бы рассказал тебе, почему был изгнан?

— О, я знаю почему, — ответил Айзиль. — Интересно, знаешь ли ты.

— Я знаю свою историю.

Айзиль рассмеялся. Одной щекой его лицо было прижато к куполу минарета, поэтому смех скорее напоминал хрип, и ответил:

— Подобно книгам, которые обрастают плесенью, каждая история множится мифами. Может, тебе стоит спросить у того, кто был там, тогда, столетия назад. Может, тебе следовало бы расспросить Разгата.

Акива бросил холодный взгляд на дрожащего Падшего, который нашептывал, как мантру: "Забери меня домой, прошу тебя, брат, забери меня домой. Я покаялся, я достаточно выстрадал, забери меня домой…"

И ответил:

— Мне не нужно его ни о чем спрашивать.

— Разве? Понимаю. Один человек однажды сказал: "В этой жизни Вам нужны только невежество и уверенность в себе — и успех обеспечен." Марк Твен, знаешь ли. Он отрастил себе замечательные усы. Мудрые люди часто так делают.

Акива заметил, что старик переменился. Он увидел, как тот поднял голову выше, чтобы выглянуть за каменный выступ, удерживавший его от падения и неминуемой гибели. Его безумие, похоже, тоже немного отступило, если, конечно, Айзиль не притворялся с самого начала. Он собрал в кулак остатки своего мужества, что, при данных обстоятельствах, производило впечатление.

А еще он продолжал тянуть время.

— Старик, давай не будем все усложнять, — сказал Акива. — Я явился сюда не для того, чтобы убивать людей.

— Зачем же ты пришел? Даже химеры не являются сюда. В этом мире нет места для монстров…

— Монстров?! Что ж, я не монстр.

— Правда?! Разгат вот тоже думает, что он не монстр. Правда, чудище моё?

Он спросил это почти с нежностью. В ответ Разгат промурлыкал: