Заговор богов - Пол Клеменс

– Не смотри на меня, я голая! – запрыгнула на кровать, отбросила покрывало и нырнула в нее.

Анджей подождал, пока уляжется пыль.

– У тебя проблемы?

Из-под вороха белья показались глаза, искореженные болью.

– Ну, вроде того…

– Мышь? Скорпион? Вспомнила что-то печальное?

– Куда уж печальнее… – девушка конвульсивно вздрагивала. – Кипяток пошел, я опомниться не успела…

Горе с этими женщинами. Анджей сел на кровать, погладил ее по головке.

– Больно?

– Нет, уже не больно, – она хлопала ресницами и смотрела на него какими-то другими глазами. Он поцеловал ее в сырую макушку, затем в обнажившееся вздрагивающее плечо. Откинул покрывало до пояса – посмотреть, не осталось ли ожогов. Ожогов не осталось. Анджей полностью отбросил покрывало – все ли в порядке? Криста с любопытством наблюдала за его скрупулезными изысканиями.

– А можно спросить, чем ты занимаешься?

– Нельзя, – Анджей сглотнул.

– Перебьешься, – Криста изящно выпорхнула из кровати и осторожно вошла в душ, захлопнув дверь. Домываться. Вторая попытка довести себя до ума. Анджей стянул рубашку, задумался. Потом лихорадочно, словно боясь передумать, начал стягивать все остальное. Испытывая нешуточное волнение, подошел к двери, взялся за ручку, вошел, бросился в бурный поток…

– Тебе не кажется, что давно пора поесть? – хрипло прошептала Криста, откинулась на подушку и тяжело задышала. С момента старта под душем сексуальной гонки прошло часа полтора. – Кстати, ты заметил, что в этом приюте небогатых людей отсутствует пункт питания?

Он, пошатываясь, подошел к окну. В Египте практически стемнело. Гужевой транспорт исчез, изредка проносились машины. По улицам праздно разгуливали люди, доносилась арабская речь.

– Пойдем, – он вернулся в кровать, обнял разгоряченную женщину. – Все равно придется выбираться на разведку…

Анджей выбросил в коробку с бельем пропотевшую рубашку, вынул чистую. Криста пудрила носик и подводила губки, а он провел разведку на местности. Вышел в коридор, закурил. Мимо двери продефилировали две пенсионерки из стран сытого Запада. Обе кокетливо посмотрели на Анджея, но приставать не стали. Проследовал типичный террорист-одиночка с окладистой бородой и отдувающимися карманами. Он смотрел прямо перед собой – в светлое райское будущее. С лестницы поднялись сразу трое: сначала ортодоксальный семит Лазарь Гурвиц – добрел до двери, которая оказалась по соседству, мрачновато посмотрел на него, кивнул, открыл. После Гурвица поднялись мужчина арабской наружности и «угнетенная женщина». Эти двое, похоже, поменялись ролями: дама шипела на кавалера и выразительно жестикулировала, поигрывая кулачком у того под носом. Мужчина чувствовал свою вину. Вместо того, чтобы отходить зарвавшуюся даму кулаками, он виновато молчал и таращился в пол. Анджей отступил за косяк. Странная пара его не заметила: вошла в крайний по коридору номер и заперлась. В тот же миг опять застучали каблуки по лестнице, в коридоре объявилась чета Симпсонов – добродушно настроенная, слегка пьяная. Держась друг за дружку, супруги прошли мимо. Их номер находился справа – через один.

– Курите, дружище? – прогудел Рональд, отпирая дверь.

– Я точно не был в Небраске, – на всякий случай сказал Анджей.

Симпсон беззлобно хохотнул.

– Да верю, дружище, верю. Но если будете, никогда не проезжайте мимо.

– Вообще-то здесь курить не принято, – сморщила носик Энди.

– Точно, дружище, – подхватил Симпсон. – В Небраске вас бы забрали в участок, оштрафовали на девятьсот долларов, а если случай не первый, не исключены полгода тюрьмы.

«Неужели так запущенно?» – удивился Анджей.

– Не волнуйтесь, – хохотнул Рональд. – Я сам, если честно, иногда покуриваю в запрещенных местах. Нервишки, знаете ли, пощипываю. Да и плевать египтянам на наши американские законы – у них тут всё кувырком.

– Быстро вы вернулись из музея, – подметил Анджей.

– Быстро? – Симпсон удивленно посмотрел на часы. – Нет, отчасти вы правы, Эндрю. В музей мы не попали, но по кабачкам пошлялись душевно, скажи, Энди? Еще бы сладкую ночку для полноты впечатлений?..

Энди улыбнулась и подтолкнула спутника. Американцы ввалились в номер. Анджей так и не успел спросить, где тут можно перекусить, чтобы не заработать обширную язву. Пришлось самостоятельно познавать особенности национальной кухни.

Они проехали несколько кварталов на такси, высадились в окрестностях района Имбаба и бродили по пыльным закрученным улочкам. С наступлением темноты, казалось, все население Каира высыпало из домов. Шатались туристы. Горели фонари, процветала торговля. Одуряющие запахи окутывали древний город. От голубей, жаренных на вертеле, отказались сразу, хотя отчаянные туристы из Голландии уминали их за милую душу и нахваливали за нежный вкус. Дальше было еще хуже. Печеные ставрида и селедка в приличной с виду забегаловке (не бывает печеной селедки, решил Анджей и повел девушку дальше), рыба фасих, которую, по уверению обнаженного по пояс продавца, сорок дней готовили, зарыв в раскаленный солнцем песок. «И вот на сорок первый день, когда окончательно отлетела душа…» – мрачно констатировала Криста. Они бродили от заведения к заведению, точно следуя поговорке «не едим, так поглядим». Попутно расширялся гастрономический кругозор. Баба гануг – пюре из печеных баклажанов. Приправленные и обжаренные шарики баранины – кофту. Фуль мудаммас – отварные бобы, сдобренные лимонным соком, оливковым маслом и посыпанные размельченным чесноком. Шарообразная таамийя – смесь бобов, петрушки, кинзы и лука. Перекос кулинарии в сторону бобов был очевиден.

– Эй, дружище, салям алейкум, – поймал Анджей вяло ползущее такси. – Вези в ближайший приличный ресторан…

Никогда не думал, что накормить оголодавшую даму за четыреста долларов – так приятно. Они сидели в ресторане с человеческим названием «Александрия», ели телячьи отбивные с грудой сопроводительных блюд, тянули местное вино «Клеопатра» – легкое, виноградное, со льдом. В глубине зала пощипывало струны трио гитаристов, полумрак окутывал зал. Раковский с улыбкой смотрел, как девушка в легком розовом платье с жадностью, достойной лучшего применения, уминает изысканные блюда, как пропадает напряжение с миловидного личика, появляется блаженство.

Ложиться спать в ближайшем будущем она уже не собиралась. Смотрела на него с лукавинкой, тщательно скрывая нетерпение. «Пора в постель», – думал Анджей, испытывая тянущее, скребущее чувство под лопаткой…

Они брели, обнявшись, по ночному городу, напоенному ароматами. Просто шли, держась за руки. Анджей умирал от желания заключить ее в объятия, расцеловать, но делать это демонстративно, в центре восточного города, где такое непримиримое отношение к европейскому бескультурью… Он повлек ее через дорогу, на стоянку такси, где скучали несколько машин. Усадил на заднее сиденье.

– Доброй ночи, сэр. Улица Эль-Харран, отель «Саргон»… – нашел ее ждущие, пылающие губы, впился в них, теряя голову и терпение…