Гимназия №13 - Евгения Пастернак

– Жрать меньше надо! – сообщила Русалка. – Скоро в школу не пролезешь.

Васька издал утробное кошачье завывание и отошел подальше, готовясь к прыжку.

– Смотри-ка, – захихикал Мишка, – у Васьки человечий язык отнялся.

– Вы разбудили во мне зверя! – сообщил кот сквозь зубы. – Давненько я не завтракал русалками…

– Ох-хо-хо, – заквохтала тетя Лариса, – лапы коротки!

– Мррряу!

– Морда треснет!

– Урррр!

– Пузо подбери, позорище! И убирать за собой надо!

– Слушай, похоже, они уже не первый год ругаются, – шепотом сказала Лёля Антону.

Антон кивнул.

– Извините, – сказал он, – может, вы нам расскажете что-нибудь про земляную часть ключа, да и ругайтесь на здоровье, а?

Кот и Русалка с недоумением посмотрели на присутствующих, они успели совершенно забыть об их существовании.

– А? – спросила Русалка. – Ах, да!

Она опять приняла картинную позу, откашлялась и пропела, провывая гласные, как батюшка на службе:

– Копааайте вглубь четвёёёртого измерения. И там, на уровне велииикой битвы вы найдете то, что вам нууужно. Толстая морда, толстая морда!

Русалка свесила с ветки крыло, Васька судорожно попытался до нее допрыгнуть, зацепил когтем и свалил вниз, прямо себе на голову. Райская птица немедленно поднялась, и пока Васька выплевывал перья, встала и отбежала по земле на безопасное расстояние.

– Бе-бе-бе, бе-бе-бе, – начала дразниться она, вертясь в сантиметре от Васькиной лапы. Дальше бедного кота не пускала цепь.

Все потрясенно смотрели на это безумство.

– Вот уж никогда не думала, что у тети Ларисы такой характер, – сказала Маша. – А с виду приличная женщина…

– Ну, ты с виду тоже… – Севка запнулся. – А оказывается, ничего, нормальная…

Маша вспыхнула, не нашлась, что сказать, и спряталась за Лёлю.

– Что она сказала? – задумчиво спросил Антон. – Что нам надо делать?

– Копать, – вспомнила Люба.

– Интересно, в каком смысле? – спросил Антон.

– Вглубь четвертого измерения… – пробормотал Севка. – Четвертое измерение – это время. Копать вглубь времени? Что-то искать?

– Там, на уровне великой битвы… – задумчиво проговорила Маша. – Интересно, а какие здесь были битвы? Кто-нибудь знает?

– Я знаю! – воскликнула Люба. – Вернее, знаю, кто знает! В кладовке живет домовой, то есть Кладовой. Он тут, судя по всему, много веков, он должен помнить битвы. Тем более великие!

– Ну пошли к Кладовому, – вздохнул Антон.

* * *

Кладовой уже ждал их, сидя на пороге своей кладовки.

– Здравствуй, батюшка-домовой! – поздоровалась Люба.

– Здравствуйте, милые, здравствуйте. Зачем пришли-пожаловали?

– Батюшка-домовой, ты же все помнишь, все знаешь, – начала Лёля. – Будь другом, расскажи нам про великую битву.

– Великую битву? – переспросил Кладовой. – Да я обычный домовой, я в эти дела не впутываюсь.

– Ну ты же знаешь, когда она была?

– А как же! – сказал Кладовой. – Это любой знает.

– Да? – обрадовался Антон. – И когда же?

– Так, давеча. Аккурат перед тем, как вы ко мне заглянули…

И Кладовой посмотрел на них чистыми ясными глазами, но понимания в ясных глазах визитеров не встретил.

– Наверное, это не та битва, – неуверенно сказал Антон.

Кладовой только плечами пожал.

– А может быть ты помнишь, что тут в войну было, а? – спросила Лёля.

– В которую? – живо поинтересовался Кладовой.

– Трудно сказать, – честно сказала Лёля, – нам нужна великая битва. Мы не знаем какая, не знаем, когда она была… Думали, ты нам поможешь.

– Батюшка-домовой, не томи, нам советом помоги, – сказал Мишка.

– О! – обрадовался Кладовой. – Вот можете же, когда хотите! Советом – это можно. Что посоветовать надо?

– Посоветуй, как нам выведать у тебя, когда здесь битва была, – мрачно сказал Антон.

– Так запросто! – сказал Кладовой, – Я вам загадку загадаю. Отгадаете – на любой вопрос отвечу. Ладушки?

– Ладушки, – вздохнул Антон и пробурчал: – Можно подумать, у нас есть выбор…

– Я простенькую, – потер руки Кладовой и выдал: – Размых, размых малу махнушку, пущу белу голышку. Что это?

– Чё? – вырвалось у Мишки.

После минуты очумелого молчания Кладовой сдался:

– Это варьги!

– А что это? – спросила Маша.

– Ну как? – удивился Кладовой. – Зимой, в мороз, что на ручки надеваем?

– Перчатки…

– Варежки…

– О! – обрадовался Кладовой. – Так они варьги и есть!

– Ой, – сказала Лёля, – ты нам что-нибудь попроще загадай, а то мы таких слов не знаем.

– Попроще? – огорчился Кладовой. – Ну хорошо… Едет орда, оглобля одна, а дуги ни одной! Что это?

– Ну что вы молчите? – обиделся Кладовой через пару минут. – Тут же все слова понятные! Это ж рыдва́н с ды́шлом!

– Знаешь, батюшка-кладовой, – расстроилась Лёля, – наверное, у нас не получится с загадками. Будь добр, ты нас пожалей, дай другое задание, а?

– А хочешь, мы тебе порядок в кладовке наведем? – спросила Люба.

– А то как же! Конечно, желаю! – обрадовался Кладовой. – А пока вы будете работать, я вам что-нибудь и поведаю.

Разбор кладовки занял несколько часов. Все порядком устали, очень сильно запылились и узнали неимоверное количество всяких историй из быта семьи, в которой жил Кладовой. Периодически Лёля пыталась вернуть его к теме:

– Расскажи про битву, а?

– А как же! – потирал руки Кладовой. – Вот приходит мужик под утро домой, еле ноги волочет, а хозяйка моя его скалкой, скалкой… Вот уж была битва так битва!

Но в конце работы Кладовой вдруг посерьезнел и, глядя на практически идеальный порядок, сказал:

– Ладно, дорогие, болтал я с вами, болтал, да долг платежом красен. Думал я, вспоминал, про какую же битву вам рассказать… Да не знаю я ответа. Много войн я пережил, много горя видел… И дома жгли – помню, и бомбы кидали… Говорят, где-то битвы были, но сам я не видел. Лечить раны помогал, от горячки заговаривал. Один раз кошку осколком зацепило, ее выхаживал. А так чтоб прям битва… Не помню, не знаю…

Кладовой печально покачал головой. Но Лёля решила не сдаваться.

– Может, когда-то давно? – спросила она. – Нам сказали, что мы должны вглубь времени копать.