Влюбленность, любовь, зависимость. Как построить семейное счастье - Ольга Красникова

Еще к семейно-родовым факторам можно отнести семейные правила – гласные и негласные, всем известные, заданные культурой, а также уникальные для каждой отдельной семьи, известные только членам данной семьи. Семейные правила, так же, как стереотипы взаимодействия и семейные мифы, прекрасно описаны в книге Анны Варги о семейной системной психотерапии: «Правила – это то, как семья решила отдыхать и вести свое домашнее хозяйство, как она будет тратить деньги, и кто именно может это делать в семье, а кто нет; кто покупает, кто стирает, кто готовит, кто хвалит, а кто по большей части ругает; кто запрещает, а кто разрешает. Словом, это распределение семейных ролей и функций, определенные места в семейной иерархии, что вообще позволено, а что нет, что хорошо, а что плохо… Закон гомеостаза[62] требует сохранения семейных правил в постоянном виде. Изменение семейных правил – болезненный процесс для членов семьи. Нарушение правил – вещь опасная, очень драматичная»[63].

Примеров семейных правил можно привести множество: «В нашей семье ленивых не было, отдыхать НЕЛЬЗЯ, или можно, только когда все сделано (то есть никогда)»; «Молодые ДОЛЖНЫ слушаться, ВСЕГДА делать все, как говорят старшие, спорить с ними НЕЛЬЗЯ»; «Мужчины НЕ ДОЛЖНЫ показывать свои чувства, им НЕЛЬЗЯ бояться, плакать, быть слабыми (то есть живыми)»; «Чужие интересы ВСЕГДА важнее собственных – умирай, но товарища выручай». Нарушителя ждут «карательные санкции», вплоть до отлучения от семьи. В связи с этим менять семейные правила очень трудно, хотя и возможно. В любом правиле содержится доля истины, поэтому не стоит от него отказываться совсем. Беда в том, что правила, понятые буквально, принятые без осознания и используемые без рассуждения, могут принести больше вреда, чем пользы, а иногда сделать жизнь невыносимой. Семейные правила и установки важно осознавать, относиться к ним со здоровой критикой и пользоваться ими адекватно. Иначе, слепо следуя семейным правилам, можно незаметно для себя оказаться в зависимых отношениях.

Все мы принадлежим своей семье (даже те, кто не знает своих родных родителей), все мы так или иначе связаны невидимыми нитями, кровными узами со своими предками, близкими и дальними. И мы не можем отрицать, что включенность в родовую систему – очень важный фактор, который, безусловно, влияет на формирование зависимой личности.

Четвертая группа факторов – личный опыт конкретного человека, столь неповторимый, порой причудливый. Не только условия, в которых развивается личность, уникальны, но и субъективное восприятие действительности совершенно никем и никак не предсказуемо. Одни и те же события разные люди воспринимают особым образом, по-своему их интерпретируя и соотнося с уже приобретенным на момент события, таким же уникальным собственным опытом. Более того, один и тот же человек может реагировать на одну и ту же ситуацию по-разному, в зависимости от своего самочувствия, настроения и прочего. Он может навсегда запомнить случившееся как несчастье, сломавшее всю жизнь, или как не очень приятный эпизод из детства.

Невозможно предугадать, как человек отреагирует на то или иное событие, и какие последствия оно будет иметь в его дальнейшей жизни. И мы можем только постфактум предположить, что вот это на меня повлияло так, и анализировать, каким образом это сказалось на становлении моей личности. Про другого человека наши догадки тоже останутся только догадками, ведь поиск жестких причинно-следственных связей – это попытка упростить жизнь с целью взять ее под свой контроль. Поэтому, когда мы описываем какие-либо психологические закономерности, хорошо бы помнить, что жизнь намного сложнее, чем нам хотелось бы ее видеть. Да и про чудо не стоит забывать. Важно оставить в своих представлениях о логике течения жизни место Богу.

В бесконечных поисках виноватых «почему я такой?» надо отдавать себе отчет, что формирование нас как зависимых личностей – это не только наша или чья-то (родителей, школы, общества) вина, но и наша беда. Это, можно сказать, наша судьба, в которой есть и промысел Божий, и собственный выбор. И этот выбор иногда выглядит совсем не как выбор, а как неизбежная необходимость, которая с нами случается. Мы можем быть очень горько разочарованы, когда приходим к этому выводу: все вело к тому, чтобы я стал таким (или я стала такой). В этот момент, вместо напрашивающегося вопроса «за что мне это?», можно попробовать спросить себя «зачем мне это?»: зачем со мной случилось то, что случилось, зачем я родился в это время, в этой стране, в этой семье? Что важного и ценного есть в моем уникальном опыте? Как я могу использовать опыт своей жизни на благо себя и других? Это зрелый подход к творческой задаче под названием «я и моя жизнь». Как радостно бывает общаться с человеком, который, например, много лет отдал алкогольной зависимости, а сейчас рассказывает о солидном стаже трезвости и о том, как он ведет группу самопомощи для анонимных алкоголиков, помогая другим выбраться из пут зависимости.

Как отмечал известный психолог Джеймс Холлис, «ранние детские переживания, а позже – влияние культуры привели нас к внутренней разобщенности со своим Я. Только воссоединившись со своей внутренней истиной, мы сможем твердо встать на ноги и вернуться на правильный путь… Нам следует отделить себя настоящих от тех, кем мы стали, от фактического, но ложного ощущения Я… Без значительных усилий, направленных на выполнение болезненного акта осознания, человек по-прежнему идентифицируется со своей травмой». «Я – это не то, что со мной произошло; я – это то, кем я хочу стать» – эта фраза, по мнению Дж. Холлиса, должна постоянно звучать в голове каждого, кто не хочет остаться пленником своей судьбы[64].

Священникам и психологам часто приходится заниматься реабилитацией, если так можно выразиться. И на исповеди, и в частной беседе, и в психологической консультации приходится реабилитировать перед человеком его самого и его собственное прошлое, которое он готов проклясть, готов ненавидеть свое детство, свою семью, своих родителей. И наша задача здесь не в том, чтобы на «черное» сказать «белое», на плохое сказать, что оно было хорошим, радостным или оправдать любое преступление. Наша задача, вероятно, заключается в том, чтобы помочь человеку набраться сил и мужества для признания и принятия всего, что с ним случилось, включая его собственные поступки, шаги и выборы. Пожалуй, труднее всего человеку признать свою свободу, хотя, может быть, он тогда и не думал, что это его свобода. Чтобы избежать ответственности, мы порой отказываемся видеть свой свободный выбор, оправдываясь тем, что были вынуждены, «жизнь заставила», «события были сильнее», «по-другому было нельзя». Но остается вопрос к самому себе, на который порой страшно дать честный ответ: «У меня действительно не было другого выхода или я не хотел видеть другой выход? А может, другой выход все-таки был, но он казался мне более опасным, сложным, непредсказуемым? Может быть, в том выходе, который я избрал, была какая-то, пусть неосознаваемая, выгода?»