Астронавты. Пленники Сумитры - Рина Грант

В космопорту ему рассказывали про старый поселок, про катакомбы вымерших обитателей Сумитры. Там они укрылись перед столкновением Киака со своей планетой. Он знал, что катакомбы пытались раскапывать, что работали команды археологов… но потом произошла авария на комбинате, и старый поселок законсервировали, работы запретили.

Значит, археологи все-таки докопались тогда до катакомб. Или кто-то еще докопался. Возможно, само Общество Соцразвития – владельцы комбината и негласные хозяева Сумитры. Это его не удивляло. Но что удивляло… он не ожидал, что в катакомбах все будет так.

Потолок тут был низкий, так что Илье пришлось наклонить голову набок, чтобы не задевать макушкой за сетчатую податливую поверхность. И что-то ему этот залитый живым светом коридор напоминал. Илья осторожно дотронулся до потолка, и тот зашуршал, опустив перед ним завесу из тончайших багряных пленок.

Илья отпрянул – и тут вспомнил. Троянец! Он уже успел забыть, что был капитаном Троянца, живого инопланетного корабля, путешествующего по одному ему известным дорогам Вселенной. Как долго земляне пытались найти цивилизацию, оставившую эти корабли на необитаемых планетах нескольких звездных систем! Как они пытались установить контакт с создателями Троянцев! А те были уже давно мертвы – тут, на Сумитре?

Багряная завеса, преградившая ему путь, тихо шелестела, постепенно слипаясь со стеной. Его не пускали. Илья вздохнул и, бережно неся в груди детскую радость, повернул, чтобы идти обратно.

И вздрогнул.

Прямо перед ним, покачиваясь, стоял Иммануил. Холодные глазки без выражения смотрели мимо Ильи на багряную завесу. Та зашипела и съежилась, как облитая кислотой. Со чмоком пленки втянулись в потолок.

– А я думал, ты спишь, – прохрипел Иммануил.

Его губы растянулись в мертвой, бессмысленной улыбке. Он протянул тощую грязную руку и вцепился Илье в рукав. От пьяного дыхания менеджера сводило судорогой горло. Илья сделал шаг назад и чуть не потерял равновесие, покачнувшись на пружинящем полу. Иммануил удержал его в своей хватке.

– Любопытный ты мой, – прохрипел он. – Знаешь, что с любопытными бывает?

Илья открыл рот – не объяснить, но перевести все в шутку. Ухватился одной рукой за стену, но она выгнулась, избегая его прикосновения. Иммануил поднял на Илью мутные глаза. Тупо таращась, он еще раз поднял кулак – и уронил руку. Пошатнулся и выматерился вполголоса.

– Иди-ка лучше поспи, – Илья осторожно взял его за рукав и подтолкнул к выходу. – Завтра поговорим. Завтра все объясню.

Иммануил таращился на него еще с полминуты. Потом энергично кивнул и ухватился за Илью, потеряв равновесие.

– За… втра… – прохрипел он.

Илья вывел его из живых катакомб и прикрыл за собой стальную дверь. Они стояли в бетонном тупичке, укрепленном балками. Иммануил тяжело дышал и бросал взгляды на вторую дверь, за которой лежал отсек безопасности.

– Пошли, – наконец выдавил он и, пошатываясь, шагнул вперед.

Над их головами размеренно завибрировал потолок. Раздались глухие тяжелые удары. Наверху кто-то ходил, сотрясая ангар нечеловеческими многотонными шагами.

За закрытой дверью отсека безопасности негромко зазвенела сигнализация. Иммануил уставился на потолок, с которого сыпалась цементная пыль. Рука его разжалась. Он зашатался.

– О господи, – еле слышно просипел он, трезвея на глазах.

Бой-Баба ввалилась в аппаратную подстанции, тяжело дыша. Почти все закончила. Плечи и руки еще тряслись после раскатки кабеля. Сейчас врубит, и спать.

Не в силах стоять, она опустилась в жесткое, от старости продавленное кресло. Провела рукой по потускневшей панели управления, поднесла к глазам. На пальцах остался серый налет. Бой-Баба шумно выдохнула и, держась за рычаг двумя мощными пальцами – не сломать бы от усталости, – передвинула его в рабочее положение.

На панели замерцали огоньки. Черный экран монитора осветился, по нему побежала информация. Вроде все нормально. Теперь только проведать Живых – и спать.

Ровный гул оборудования усилился. Помещение задрожало. Звук сменился пульсирующим воем.

Только этого не хватало. Она подскочила, оглядела панель. В углу равномерно вспыхивал красный квадратик сигнала пожарной тревоги. «Генераторный зал» – было размашисто написано на выцветшем кусочке пластика под ним.

Генераторный зал.

С минуту она тупо смотрела на панель. Потом выволоклась из кресла и засеменила по скользкому от пыли полу туда, где указатели со стрелками светились надписью «Реактор 3».

Защиты на ней, конечно, не было. Даже шлема не было. Она огляделась – наверняка костюмы должны в предбаннике стоять, – но ее окружали голые стены, тускло поблескивающие в мигании аварийных ламп. В углу были сложены инструменты, накрытые куском синего брезента. Бой-Баба сорвала его и сделала шаг вперед, к панели. Прищурила глаз на показания, настроила фокусировку. Счетчик радиации молчал. Черт его знает, что там внутри, но утечки пока не было. Пока.

Она положила руку на пиктограмму с расходящимися стрелочками. Стены загудели, и створки поехали в стороны. Из них тут же вырвался едкий густой дым и заполнил предбанник. Взвыла сирена, и ее окатило с потолка пеной противопожарной сигнализации.

Бой-Баба накрылась брезентом, зажала нос и рот железной клешней и ринулась внутрь. Проморгалась искусственным глазом – все равно ни фига не видно – и пошла по стеночке, шлепая по лужам пены и прощупывая свободной рукой пространство впереди.

Она шла, и дым сгущался, и уже легкие разрывались, требуя воздуха. Мозг медленно погружался в равнодушную пустоту. Бой-Баба расслабила грудную клетку, как учили, и уперлась рукой в противоположную стену. Тут дым был гуще. Голубые язычки пламени бежали вертикально по стене. Она принялась бить по ним куском брезента. Пластиковая обшивка стены перед ней морщилась и истаивала, обнажая почерневшую от огня сталь. Перед глазами было черно. Руки слабели. Она не глядя лупила брезентом куда придется. Ноги почти не держали. Сжав зубы, хлестнула последний раз, потеряла равновесие и повалилась вперед, в каскад новой порции пены.

Бой-Баба застонала. Голова раскалывалась. Она дышала всхрипами, и горький вонючий воздух лип к легким. Но жива.

Она приоткрыла глаз. Руки сжимали оплавленные остатки брезента. К кистям пристали растопленные обрывки синих нитей. С замиранием сердца она попробовала шевельнуть стальными пальцами. Протезы слушались. Пока. И очаг возгорания дымил все слабее в лужах лопающейся пены.

Держась за стенку и харкая сажей, она доползла до аппаратной. Уже подходя, почуяла: все не так. Перевалила отказывающее тело через порог и стояла, онемев, в застекленной будке. Может, ошибка? Может, сработала система безопасности?

Экраны мертво чернели, огоньки на панели погасли. Она кинулась к индикатору состава воздуха. Не работает. Саданула кулаком по панели. Багрово забрезжила лампочка и тут же медленно погасла. Дыхательная смесь прекратила поступать.