Астронавты. Пленники Сумитры - Рина Грант

Менеджер жадно облизал губы.

– В газетах писали, они с женой бедствовали страшно, разве что не побирались. Сам не работал – он кустарь-изобретатель, на свалке металлолом подбирал и из него разные самоходки мастерил, роботов всяких. Да что я говорю – ты завтра сам увидишь.

Илья обхватил голову руками. Меньше всего ему нужен был этот разговор и этот собеседник. Может, Тимур у него лежит связанный за этим люком, для того он и зубы заговаривает!

– …сын у него тоже инвалид, – тем временем продолжал менеджер. – Сейчас-то он уже не ребенок, а взрослый дундук – если жив еще, конечно. Говорят, потому наш Адольфыч и жил в бедности, каждую копейку считал, все пытался вылечить сына.

Илья прислушивался к тишине – не донесется ли из-за стены шорох, зов о помощи.

– А что с сыном? – наконец спросил он.

Менеджер довольно хохотнул – расколол-таки! – и продолжил, смакуя каждую подробность:

– Сына никто никогда не видел. Даже тогда, на барже в Амстердаме. После их выигрыша туда аж экскурсионный маршрут открыли. Он к тому времени уже оттуда съехал, а баржу продал за хорошую цену собственной сестре. И, говорят, перед отъездом разругался со всеми, кого знал. Ни полмонетки никому на бедность не подарил.

– Ну и хмырь, – рассеянно сказал Илья. В мозгу крутились разные варианты действий. Менеджер между тем продолжал:

– Все тогда ожидали, что он кончит так же, как и прочие лотерейные миллионеры. Спустит денежки на фонтаны с шампанским и личные самолеты, остатки просадит на бирже и годков через пять снова будет без копейки на бирже труда побираться. Но наш Адольфыч не такой дурак. Он еще нас с тобой жизни поучит.

Снова забулькала жидкость. Имманиул почмокал и продолжил:

– В газетах писали, что Адольфыч повез сына по клиникам, даже отдал его добровольцем на какие-то новейшие эксперименты в лабораториях Общества Социального Развития… сам им денег давал на опыты. Но, видно, не в коня корм. Сюда они приехали, судя по всему, уже без ребенка. Только Адольфыча с женой тут и видели – ну, и обслугу, конечно. Обслуги у них как грязи. Только, – понизил он голос, – не люди.

Менеджер помедлил, ожидая ответа. Не дождался и снова заговорил, пришептывая от волнения:

– Он же у нас техник-самоучка, а с деньгами какие-то курсы окончил, аппаратуры накупил. Теперь он на роботехнике специализируется. Даже приз какой-то там выиграл за своих андроидов. Вот они на него и горбатятся… вся обслуга – железная. Да ты спишь, что ли?

Илья промолчал.

– Так завтра к нему пойдем. Можешь на меня положиться. Я никогда никого не подводил.

Вместо ответа Илья задышал ровно, стараясь сдержать дрожь. Через несколько минут в подполе раздался осторожный шорох. Затем глухой удар. Менеджер в темноте вскрикнул и тихо выругался, еле ворочая языком. Возня, стуки и наконец тишина.

Илья подождал минуты две и открыл глаза. В комнате снова было темно. Он включил фонарик. Мазнул лучом по углам – никого. Направил свет на потолок: входной люк чуть приоткрыт.

Илья сел на постели. Сердце стучало. Направил луч света на захлопнутый люк в соседнее помещение. За ним что-то тихо гудело.

Илья поднялся на ноги, не сводя фонарика с люка.

Люк подался легко. За ним начинался длинный бетонный коридор. У входа валялся разный мусор – картонки с объедками, пожелтевшие обрывки бумаги, банки из-под пива. Илья нагнулся и поднял один обрывок, повертел. Листок местной многотиражки десятилетней давности. Видимо, этот бункер выкопали, когда еще комбинат на старом месте стоял. До аварии. Илья огляделся и с колотящимся сердцем пошел вперед, стараясь ступать потише.

– Тимка! – звал он шепотом. – Ты здесь? Я иду!

Но в бункере стояла глухая тишина, поглощающая звуки.

Через каждые пару десятков шагов горели устаревшие энергосберегающие лампы, соединенные обвисшими проводами. Стены под ними блестели от потеков конденсации. Грязные следы покрывали бетонный пол. Впереди, в темнеющем тупике, укрепленном балками, виднелись две закрытые двери. Илья ускорил шаг.

Левая дверь оказалась вделанным в бетонную стену стальным люком. Вторая напротив нее – из старых щелястых досок. Мгновение Илья колебался, затем повернулся вправо и рванул ручку на себя. Разбухшее от сырости дерево подалось с трудом. Он пихнул дверь плечом и шагнул внутрь, водя фонариком по сторонам.

Неяркое зеленоватое свечение заливало узкую комнатушку. Воздух был до того спертый – смесь табачного перегара, прокисшей еды и немытого тела, – что хоть маску надевай. Включенный монитор стоял на хлипком столике у стены, рядом с ним на полу в кучу свалены нестираные тряпки, одеяла, посеревшая жесткая подушка. Илья откинул тряпье, ожидая увидеть связанного Тимура с кляпом во рту. Но нет, под одеялами никого не было.

Он обошел комнатушку, светя фонариком в углы. Перед столиком продавленное офисное кресло, обитое треснувшей от старости кожей. На краю стола – почерневшая от старости микроволновка в пятнах ржавчины и плесени, с треснувшей дверцей. Он направил фонарик к потолку, ища источник зеленоватого света, и вздрогнул.

С полтора десятка работающих экранов, вмонтированных в стены, показывали под разными углами темную внутренность ангара над бункером. Он стоял в отсеке безопасности частного космодрома.

Картинка на экранах казалась документальной, черно-белой. Монитор тихо щелкал, переключаясь с одной камеры на другую, показывая ангар и его окрестности со всех сторон в ярко-зеленом свете приборов ночного видения.

Ну что ж, место себе под схрон этот Иммануил действительно выбрал хорошее. Никто без его ведома близко не подойдет.

Илья перевел луч фонарика на столик и древний монитор. Кому теперь нужны мониторы, когда есть эметтеры, все в голове, никаких экранов не нужно? Любопытства ради он вгляделся в картинку, заляпанную каплями еды и захватанную пальцами. И сразу узнал – местная соцсеть, где общаются жители городка и рабочие с комбината. Иммануил – он же «Конь бледный» – общался с кем-то, называющим себя «Лиор». С фотографии-аватарки смотрел белокурый юноша с огромными голубыми глазами. Красавчик. В городке Илья его точно не видел. Наверное, комбинатовский. Мелкие строчки их переписки покрывали весь экран.

Илья вспомнил сощуренные глазки Иммануила, его сальные пальцы и отвернулся от экрана, морщась. Извращенец чертов.

Он еще раз обошел комнату. Здесь Тимура нет, это ясно. Но есть еще вторая дверь.

Он вышел из отсека безопасности. Постоял в коридоре, собираясь с духом. Под ногами скрипела бетонная крошка. Он провел рукой по стене – она осыпалась, деревянные балки крест-накрест поддерживали неровный потолок. Он пригнулся и толкнул низкую вторую дверь.

И зажмурился от ударившего в глаза света.

Стены, блестящие и податливые, излучали розоватое сияние, заливающее узкий пульсирующий проход. Илья чувствовал тепло на своем лице. Он поднял руку и коснулся стены – она подернулась рябью, вогнулась, словно избегая чужеродного контакта. Пол пружинил под ногами, подталкивал вперед. Затаив дыхание, Илья сделал шаг, другой и медленно пошел по коридору.