Как квакеры спасали Россию - Сергей Никитин

Настроенный вполне критически к советской власти, хорошо говоривший по-русски Уэлч выражал надежду на создание справедливого общества в стране, понимая, что не все так просто:

Грегори Уэлч рвался в Россию, но в отношении него большевики осторожничали. После возвращения Бейкера и Шоу в Британию визу и разрешение на въезд получил английский квакер Артур Уоттс.

Артур Уоттс родился в 1888 году в Манчестере. Он учился в квакерской школе Акворт. После окончания учебы он какое-то время работал вместе со своим отцом, Чалакомом Уоттсом: оба были первоклассными плотниками и столярами. Семья была большая и дружная: все семеро детей воспитывались в квакерском духе, что определило жизнь как самого Артура, так и его братьев и сестры. Артур был противником войны. В Первую мировую он отказался нести службу в некомбатантском корпусе, отверг службу в системе МВД, куда его потом перевели. За это он был приговорен к каторжным работам. За распространение листовки с призывом к отказу от оружия Артура Уоттса посадили в тюрьму. После освобождения он отправился во Францию – в составе группы волонтеров Квакерского комитета помощи жертвам войны. После Франции Артур Уоттс отправился в Москву: в России он работал с января 1920 года до начала 1923-го. Он вернулся в СССР в 1931 году и больше никогда не покидал Россию – до самой своей смерти в 1958 году.

Но вернемся в 1920 год. В июле Рут Фрай пишет М. М. Литвинову, бывшему тогда полпредом РСФСР в Эстонии:

В то же время Артур Уоттс писал – уже из Москвы, – что тоже хлопочет о разрешении на въезд для Грегори Уэлча, отмечая тот факт, что Бейкера русские, кажется, больше видеть не хотели:

Разрешение на въезд Уэлчу выдали, но на очень краткий срок, все попытки продлить пребывание оказались тщетными. Более того, англичанина буквально выживали из Советской России чуть ли не с первого дня. Грегори Уэлч вспоминал:

Он пробыл в Москве месяц, его постоянно пугали выдворением, что он остроумно сравнивал с шахматной игрой:

Уэлч привез в Россию 160 тонн гуманитарной помощи для детей в Москве, он должен был помочь Уоттсу с инспекцией по распределению продовольствия. Он также должен был понять на месте, где квакеры могли быть наиболее полезны мирному населению страны с учетом сферы деятельности Лондонского квакерского комитета. За месяц удалось сделать многое, и понятно, что одному Уоттсу пришлось бы гораздо труднее.

Уэлч в своем отчете сообщал, что гуманитарная помощь, продукты питания для детей прибыли в Москву через Ревель, что грузы при переезде почти не пострадали. Следует отметить, что схема доставки грузов, установленная в 1920 году, использовалась и в дальнейшем. Из Англии груз шел морем – принимающей стороной была эстонская фирма «Йохан Питка и сыновья» в Ревеле. От Питки грузы передавали в советскую миссию Гуковского, при этом Уэлч писал, что советский полпред отказывался брать на себя какую-либо ответственность за переданный ему товар, но обещал переправлять груз Артуру Уоттсу.

Как мы помним, в 1918 году Грегори Уэлч сопровождал петроградских детей из Тургояка до Владивостока. Зная многих из них, он хотел встретиться с ними: после кругосветной одиссеи 400 с лишним петроградских ребят вот-вот должны были вернуться на родину, – но советские власти дали четко понять, что не нуждаются в его помощи. Грегори Уэлч решил больше не добиваться встречи со своими бывшими подопечными.

Уоттс и Уэлч активно общались с советскими чиновниками из Наркомздрава и Наркомпроса. По Москве эти двое ездили на велосипедах: счетчики показывали, что намотали они больше 350 миль, разъезжая по городу с одной встречи на другую. Уэлч сокрушался по поводу советской системы отчетности и контроля, настолько сложной, что порой невозможно было понять, доставлено сгущенное молоко по адресу или нет. Любые попытки квакеров предложить иную помощь, помимо гуманитарной, встречали суровый отпор. Уэлч рассказывал о своих попытках установить контакты с другими наркоматами:

Кроме встреч с советскими служащими, Уэлч нашел время для встреч с толстовцами и представителями иных религиозных групп, о чем он докладывал по возвращении из Москвы. В письмах он писал, в частности, об «Обществе истинной свободы», состоявшем – по словам Уэлча – из групп людей, находившихся в «поисках образа жизни, не нарушенной привычками, традициями и учреждениями, которые придуманы людьми и которые могут быть ошибочными». Англичанин явно выдавал желаемое за действительное, когда писал, что «толстовство, в основе которого и есть „Общество истинной свободы“, быстро становится национальным движением». Уэлч посетил детские приюты, бывшие в ведении Общества, побывал на общем собрании активистов, где ответил на вопросы и выступил перед аудиторией в 300 человек с рассказом о квакерах и их принципах. Толстовцы попросили Грегори Уэлча помочь с переизданием книги Толстого – избранного под названием «На каждый день». Вернувшись домой, Уэлч занялся поиском денег на бумагу для издания книги. Британский квакер был полон надежд на успех предприятия, считая книгу «крепкой отправной точкой и путеводителем к тем идеалам, к которым стремятся люди». Грегори Уэлч был человеком, в отличие от многих выдающихся иностранцев, посетивших РСФСР, не подпавшим под влияние коммунистической пропаганды, у него не было никаких заблуждений относительно правящего режима. Вместе с тем он идеализировал перспективы квакерского участия в построении будущей прекрасной России. Уэлч писал: