Современная Древняя Греция. Античная и советская история - Сергей Карпюк

Фукидид, которому трудно отказать в проницательности, тем не менее не считал Мегарскую псефизму существенно важной и не числил ее в ряду событий, которые привели к началу Пелопоннесской войны. В своем труде он сознательно противостоял народным предрассудкам о причинах тех или иных исторических событий. Для него глубинная причина Пелопоннесской войны – усиление Афинской державы, которое внушило опасения спартанцам. Непосредственными причинами большой войны стали малые войны на периферии греческого мира, которые затрагивали и Афины, и Коринф – главный союзник Спарты.

Торговля в мире древнегреческих полисов не несла в себе «национального бренда» и очень часто осуществлялась негражданами-метеками. К тому же путь на запад, в Коринф или через Коринф, для мегарцев закрыт не был. Конечно, сведения Аристофана об ограничении мегарского импорта очевидны, но, во-первых, хора (сельскохозяйственная территория) Мегары была незначительной и вряд ли объем экспорта в Аттику был столь велик; во-вторых, непонятно, как мегарский импорт могли отслеживать во всей огромной Афинской державе: только благодаря доносчикам-сикофантам?

Как минимум столь же важен вопрос о судебном преследовании всех мегарских граждан в пределах Афинской архэ. Их ожидала просто депортация или худшая участь: вспомним судьбу граждан Мелоса, которых афиняне казнили только за стремление сохранить нейтралитет. В любом случае это был прецедент распространения афинской судебной власти не только на членов Афинской архэ, но и на всех греков, в том числе на членов Пелопоннесского союза. Все это не могло не вызвать крайнюю озабоченность как спартанцев, так и их союзников.

Вероятно, не менее важными, чем торговые и правовые, были социально-психологические последствия Мегарской псефизмы. Запутанная история с убийством в Мегариде афинского вестника Антемокрита может быть интерпретирована по-разному, и даже передающий ее Плутарх не уверен в достоверности деталей. Но как бы то ни было, она свидетельствует о росте напряженности в афинско-мегарских взаимоотношениях, что привело сначала к политическому убийству, а потом к войне. Конфликт между афинянами и мегарцами был особенно ожесточенный: после начала масштабных военных действий в 431 г. до н. э. афиняне дважды в год вторгались в Мегариду, вплоть до 424 г. (вторжения два раза в год также предусматривались постановлением афинского народного собрания).

Были ли санкции одной из главных причин Пелопоннесской войны, не совсем ясно. Возможно, что и нет: ведь к моменту их принятия между союзником Спарты Коринфом и Афинами уже шли малые войны на периферии греческого мира. Мегарская псефизма, впрочем, создавала атмосферу неотвратимости, неизбежности военного противостояния.

Любые аналогии с современностью, конечно же, очень условны. Тем не менее опыт классической Греции показывает, что торговые и персональные санкции, не будучи главной причиной начала военного конфликта, повышают градус межгосударственного противостояния, создают атмосферу неизбежности начала войны. Поскольку такие меры затрагивали повседневную жизнь граждан, бытовую сферу, народным сознанием они воспринимались как главная причина войны, причем подчеркивалась их никчемность, несоизмеримость с военными бедствиями. Исторический опыт Древней Греции показывает, что санкции далеко не безобидны и могут служить своеобразным предвоенным маркером.

Силы и тактика сторон. Объективно шансы на победу афинян были весьма велики. Афины имели сильные оборонительные укрепления, в том числе Длинные стены – коридор, связывавший город с портом Пиреем. Огромный Афинский морской союз по численности населения и экономическим ресурсам значительно превосходил Пелопоннесский. Финансовые ресурсы Афин многократно превышали спартанские. Ежегодный налог с союзников (форос) составлял 600 талантов (т. е. свыше 15 т серебра), в афинской казне хранились и значительные резервы. Афины могли выставить 30-тысячное сухопутное войско (из них 13 тыс. тяжеловооруженных гоплитов, 1200 всадников), 16 тыс. воинов находились в гарнизонах. За Афинами шли, естественно, полисы, входившие в Афинский морской союз: острова Эгейского моря (но не Крит), греческие города Малой Азии и Халкидики. Афинский флот (300 триер, не считая кораблей союзников) господствовал на море.

Флот Пелопоннесского союза был значительно слабее, и аграрные полисы полуострова не обладали столь значительными ресурсами. Спарта и ее союзники имели, впрочем, значительное превосходство в сухопутных войсках: они могли выставить до 60 тыс. воинов. На стороне Спарты были почти все полисы Пелопоннеса (кроме сохранявшего нейтралитет Аргоса), Коринф, Мегара, Фивы с большей частью Беотии и др.

Разные исходные условия определяли и различную тактику: спартанцы стремились дать решительное сражение на суше – афиняне пытались этого избежать, предпочитая быстрые морские набеги на неприятельскую территорию.

Архидамова война. Весной 431 г. до н. э. пелопоннесские войска под руководством спартанского царя Архидама вторглись в Аттику, и по его имени первый период конфликта (431–421 гг. до н. э.) получил название Архидамовой войны. Ежегодно весной пелопоннесское войско вторгалось в Аттику и разоряло территории, афиняне отвечали удачными морскими рейдами, высаживаясь и опустошая различные районы Пелопоннеса.

Результатом скученности населения региона, которое было эвакуировано и обосновалось внутри афинских городских стен, а также Длинных стен между Афинами и Пиреем, стала эпидемия чумы, занесенной в Пирей торговыми кораблями из Эфиопии (нынешнего Судана) через Египет. Эпидемия произвела ужасные опустошения (возможно, умерло от четверти до трети населения), в значительной степени подорвав моральные устои афинского общества. Фукидид красочно описывает сцены «пира во время чумы», пренебрежение законами и установлениями, которое овладело народом.

Эпидемия (пик ее падает на 430–429 гг. до н. э.) привела к изменениям в верхнем эшелоне политической власти Афин: в 429 г. умер Перикл.

Новые политики, демагоги. Наиболее заметными политическими деятелями этого времени были Клеон и Никий. Социальное происхождение этих политиков новой волны было примерно одинаковым: они оба не принадлежали к аристократии, благосостояние их семей было основано на эксплуатации рабов и торгово-предпринимательской деятельности, но их политические программы были в значительной степени противоположными. Никий являлся умеренным политиком, стремившимся продолжать линию Перикла. Клеон был радикальным демократом, одним из первых демагогов, вождей масс, который говорил с гражданами на их языке. Так, после того как Афинам в 427 г. до н. э. удалось подавить восстание в Митилене на острове Лесбос, важном члене Афинского союза, Клеон требовал примерного наказания бунтовщиков – казни всего взрослого мужского населения города. Только после длительных и ожесточенных дебатов афинское народное собрание проголосовало за «более мягкий» вариант, в результате чего было казнено более тысячи зачинщиков восстания. Дебаты по поводу судьбы митиленских повстанцев демонстрируют, помимо всего прочего, озабоченность Афин целостностью своей державы и лояльностью союзников.