Чайная роза - Дженнифер Доннелли

— Верно, — признала она. Фиона понимала, что опять ведет себя глупо, давая волю ревности. Осуждать Джо не за что, потому что Милли приходит сюда сама. Просто он не понимает, что ради него эта дрянь продаст душу дьяволу. Впрочем, затевать ссору не следует. Во всяком случае, не сегодня; сегодняшний день слишком хорош, чтобы его портить. Она промолчит. Но не собирается закрывать таза на происки Милли. Сумочка выдала эту чертовку с головой. Она продолжает преследовать Джо.

Несколько минут они сидели молча и смотрели на огонь — Фиона в кресле, Джо на полу рядом. В знак примирения девушка погладила его по волосам. Джо прислонился к ее ногам и закрыл глаза.

— Ну что, понравилось тебе в городе? — спросил он.

— Понравилось? Это был лучший день в моей жизни! Настоящий сон. Я еще не все успела переварить. Хочется побыстрее рассказать маме. Это Лондон, мой родной город, и в то же время совсем другой мир. «Харродс», магазины, чай у «Фортнама»… Не успеваешь перевести дух, как происходит что-то еще. Столько сюрпризов!

— Есть еще один, — поднявшись на ноги, сказал Джо.

Фиона следила за тем, как он пересек комнату, подошел к кровати, поднял матрас и достал старую банку из-под какао.

— Наша банка! — воскликнула она, выпрямившись в кресле. — Дай посмотреть! Сколько там сейчас? Вот, держи мой шиллинг!

Джо снова сел на пол, расправил юбку Фионы и высыпал ей на колени содержимое банки. Увидев, что девушка начала торопливо считать монеты, он улыбнулся.

— Ты похожа на жадную белку, перебирающую свои орехи…

— Не мешай, Джо! Двенадцать фунтов двенадцать шиллингов, четыре пенса… двенадцать и пятнадцать… двенадцать и восемнадцать… девятнадцать… — бормотала она. А потом с удивлением подняла глаза.

— Тринадцать фунтов?

— Считай дальше. Это еще не все.

— Тринадцать и шесть… четырнадцать и десять… четырнадцать и пятнадцать… Боже мой! Здесь почти пятнадцать фунтов! — воскликнула она. — Откуда это? Когда ты уехал, у нас было всего двенадцать и шесть!

— Фиона, Питерсон платит мне шестнадцать шиллингов в неделю. Столько же, сколько собственному племяннику, — сказал Джо. — А если мне доверяют доставить что-нибудь в отель или ресторан, я получаю чаевые. Жилье бесплатное. Я немного трачу на еду, бумагу и время от времени на пинту пива. А все остальное идет в банку.

— Джо, это намного больше того, на что мы надеялись… ты скопил так много… может быть, мы сумеем открыть магазин быстрее, чем планировали. — задыхаясь, сказала Фиона. — Ты говорил про год, но с такой скоростью… — затараторила девушка. Мысль о собственном магазине помешала ей заметить, что Джо вынул из внутреннего кармашка брюк кусочек ткани, взял ее левую руку и надел на безымянный палец тонкое золотое колечко.

— Еще один маленький сюрприз. На этот раз последний, — нежно сказал он.

Фиона посмотрела на кольцо и ахнула.

— Это мне? — прошептала она.

— Нет. Твоей маме.

— Ох, Джо! — Она обвила руками его шею и поцеловала. — Боже мой, какое красивое! У меня никогда не было вещи красивее. А что за камень?

— Сапфир. В тон твоим глазам. Помнишь тот синий камень, который мы нашли на реке? Я обещал тебе подарить кое-что получше и сдержал слово. Конечно, оно подержанное, но в один прекрасный день ты получишь новенькое. От лучшего ювелира, с камнем величиной с шиллинг.

— Оно никогда не понравится мне больше, чем это. — Колечко было совсем тоненькое, сапфир крошечный — словом, дешевка. Но при его виде у Фионы захватило дух.

Джо молча взял ее руку и стал изучать кольцо, поворачивая его из стороны в сторону. Спустя минуту он откашлялся.

— Насчет сбережений ты права. Теперь я получаю больше, и они вырастут быстрее. Похоже, мы откроем магазин раньше, чем рассчитывали. Поэтому… — подняв глаза, продолжил он, — я хочу, чтобы мы стали женихом и невестой. Официально.

Фиона широко улыбнулась:

— Официально? Значит, я должна сказать об этом па? Чтобы все было по правилам?

— Да, по правилам, — улыбнувшись ее реакции, ответил Джо. — Конечно, если ты согласна, глупышка.

— И заявить, что у других моих ухажеров нет никаких шансов?

— О да, — подняв глаза к небу, ответил Джо. — Ты разобьешь им сердце.

— Ты все придумал заранее, верно? — спросила Фиона, не в силах оторваться от кольца. — Весь день знал это, а я ни о чем не догадывалась.

Джо кивнул, довольный собой.

— А я еще ничего не решила, — поддразнила его Фиона. Пусть не думает, что полностью одержал над ней верх. — Зачем тебе нужно, чтобы нас считали женихом и невестой?

— Как это зачем?

— Ну… почему?

— Потому что мне тебя жалко. Таким простушкам, как ты, лучшего мужа все равно не найти.

— Нет, Джо.

— Нет?

— Нет. Это потому что…

— Потому что твой отец заплатил мне.

Фиона волей-неволей хихикнула:

— Потому что ты любишь меня. Так и скажи.

Джо фыркнул:

— Кто тебе это сказал?

— Ты сам, забыл? У реки. Ты сказал, что любишь меня. Я слышала.

— Никогда я этого не говорил.

— Говорил. Я знаю, ты меня любишь. Скажи это еще раз, и тогда я, может быть, отвечу «да»…

Джо, сидевший рядом, встал на колени, прижал ее к себе и поцеловал.

Фиона отстранилась.

— Скажи, Джо! — упрямо заявила она. Он снова поцеловал ее. — Скажи…

Еще один поцелуй заставил ее замолчать. За ним последовали третий, четвертый, и наконец Фиона сдалась. Они находились одни в теплой комнате, и это было чудесно. Ей хотелось прикоснуться к Джо и не выпускать его из объятий весь день. А сейчас их никто не видел — ни родители, ни посторонние. Мешать было некому. Фиона дала себе волю, страстно поцеловала его в ответ и начала водить ладонями по плечам и груди Джо, возбуждая его. Руки Джо коснулись ее груди, а потом двинулись к шее. Он стал одну за другой расстегивать пуговицы. Когда с жакетом было покончено, Фиона пристально посмотрела на Джо и спросила:

— Если я сниму лифчик, ты опять отдашь его мне? Как тогда, на реке?

— Ни за что.

Фиона развязала тесемки, и лифчик повис у нее на талии.

— Теперь ты, — сказала она, прикрыв грудь скрещенными руками.

Джо в мгновение ока сбросил сюртук и рубашку. Глядя на него, Фиона чувствовала, как внутри разгоралось знакомое желание. «Можно ли сказать мужчине, что он прекрасен?» — думала она. Потому что Джо действительно был прекрасен. Не красив, а именно прекрасен. От подбородка до сильных плеч и рельефных мышц живота.

— Куда ты смотришь? — смущенно спросил он.