Неотразимый грешник - Лорейн Хит

Теперь настала ее очередь смеяться.

– Да, необычно. – Она решила сменить тему. – Никогда не думала, что ты способен наслаждаться красотой природы.

– Я наслаждаюсь красотой во всех ее формах. – Его взгляд медленно прошелся по ее лицу и остановился на губах. – Особенно если это женская красота.

Несколько капель дождя упали ей на лицо. Кейт даже не заметила, что небо затянули тучи.

– Начинается дождь.

Майкл помог ей подняться, взял за руку и повел к дереву.

– Куда мы направляемся? – спросила Кейт.

– Дождь, возможно, скоро пройдет. Переждем его под деревом.

Только они дошли до дерева, как разразился ливень. Майкл уперся в ствол дерева обеими руками, взяв таким образом Кейт в кольцо. Она не могла двинуться с места. Ей оставалось лишь любоваться его красным, как бургундское вино, платком. Именно этот цвет она предпочитала, когда отправлялась на прогулки верхом. Ей показалось странным, что Майкл оделся почти официально для прогулки.

Он находился столь близко, что Кейт ощущала исходившее от его тела тепло. Слегка наклонив голову, он негромко произнес у самого ее уха:

– Шартрез?

Она нахмурилась:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Опять не угадал цвет. – Его губы коснулись ее уха. – Цвет бургундского вина?

Она закрыла глаза.

– Нет.

Он провел большим пальцем по ее щеке.

– Коричневый?

– Нет.

Майкл опустил руку и каким-то образом расстегнул ее воротник.

– Синий?

– Нет.

Его губы прижались к чувствительной коже у нее под ухом, и дыхание ее стало учащенным.

– Желтый? – хрипло произнес он.

– Нет.

Ее охватило желание. Жаркое и яростное. Майкл провел языком по ее коже, и его губы замерли на ее шее.

– Пурпурный? – Его губы коснулись ее ключицы. – Розовый? – Его крепкие ноги вжались между ее ног. – Белый? – Его рука мягко накрыла ее грудь, большой палец стал поглаживать затвердевший сосок.

– Нет. – В ней нарастала сила ощущений. – Нет. – Его рука, его рот, его бедро. – Нет! – Ее тело напряглось, она задрожала от наслаждения. Кейт инстинктивно прижалась сильнее к его бедру, чувствуя, что ноги не держат ее. Она схватила Майкла за плечи, чтобы не упасть.

– Чувствуешь себя на краю безумия? – пробормотал он. – Скажи мне свой любимый цвет, и сегодня вечером я подарю тебе куда больше, чем ты сейчас чувствуешь.

– Нет! – Она оттолкнула его и побежала прочь.

– Кейт! Кейт, подожди!

Он заключил ее в объятия, Кейт изо всех сил сопротивлялась.

– Что ты делаешь со мной? Прямо здесь! Где любой может нас увидеть! Ты не имеешь права так обращаться со мной!

– Имею, черт возьми! Я – твой муж!

Если он позволяет себе подобные вольности при свете дня, что будет ночью?

– Я не хочу! Я не готова.

Майкл отвернулся и сжал кулаки, пытаясь сохранить самообладание. Кейт никогда столь бурно не реагировала на близость мужчины. Власть, которую Фолконридж обрел над ее телом, ее ужасала.

Когда он снова повернулся к ней, она не могла прочитать на его лице никаких эмоций. Его глаза были совершенно бесстрастны.

– Прости. Я забыл, что ты невинна в вопросах, которые касаются страсти. Ты реагировала на мои прикосновения, этого нечего стыдиться.

– Ты не знаешь, как я ранима, как… – Она судорожно сглотнула. – Пожалуйста, не проси этого от меня, пока я к тебе не привыкла.

– Пока ты меня не полюбила.

Кейт кивнула.

– Как хочешь.

Он произнес это коротко, ровным голосом, не выражая совершенно никаких эмоций. Она была уверена, что получила отсрочку, но в то же время появилось чувство, будто она что-то потеряла.

Этим вечером они обедали в молчании. Майкл пожелал ей спокойной ночи у двери в ее спальню. После того как Хлоя помогла ей приготовиться ко сну, Кейт села у окна и просидела до глубокой ночи, ожидая Майкла.

Он не пришел.

Майкл всегда считал американских женщин избалованными, не знающими реальной жизни. Сестры Роуз выросли в роскоши и богатстве. Хотя часть этого богатства теперь находилась в его распоряжении, Майкл не мог забыть легкость, с которой Джеймс Роуз швырнул большую сумму, словно карманную мелочь, чтобы заплатить Майклу за его титул.

Однако Кейт Роуз Тремейн оказалась неизбалованной – она принялась за устройство дел в Рейборне так, словно заключила сделку с самим дьяволом и в случае неудачи могла потерять свою бессмертную душу.

Вечерами в библиотеке, сев за письменный стол, она составляла план на следующий день. Майкл сомневался, что она услышала бы его, если бы он наконец прокричал ее любимый цвет. После их поездки к пруду она вообще не замечала Фолконриджа.

В первое утро они отправились в близлежащую деревню, где Кейт наняла нескольких женщин, чтобы выбить пыль из занавесей и половиков, которые вынесли из дома лондонские слуги. Майкл никогда прежде не видел столько людей, выбивающих пыль, скребущих полы и убирающих комнаты. Сначала Кейт приказала навести порядок в главных комнатах: спальнях, столовых, гостиных и на кухне. Комнаты проветрили. Для мытья окон наняли мужчин из этой же деревни.

Майкл несколько раз замечал грязные пятна на щеках или подбородке Кейт. Ему хотелось убрать эти пятна поцелуями.

Он не хотел давить на нее, требуя от нее то, что она была не в состоянии дать, но ее отстраненность была мучением, особенно по ночам, когда он представлял себе ее лежащей в кровати или – что было еще мучительнее – принимавшей ванну перед сном.

С наступлением полуночи Майкл продолжал ездить верхом или приходил в кабинет, где мог вложить свою энергию во что-то, что доставляло ему какое-то удовлетворение, раз уж его жена не хотела выполнять супружеские обязанности.

Нельзя, однако, сказать, что Майклу было неприятно общество Кейт. Когда они вместе завтракали, обедали и ужинали, она спрашивала его о землях, просила совета о расстановке мебели. Поместить ли самый большой портрет на южной стене или на северной, стул – справа или слева от софы и не лучше ли переставить маленький столик.

– Делай, что тебе нравится, – сказал Майкл, после чего четыре часа провел, переставляя мебель.

Кейт ждала Майкла каждую ночь. Иногда она слышала его шаги, когда он расхаживал в своей спальне. В другие ночи она видела из окна, как он верхом галопом несется по освещенным лунным светом холмам.