Цена вопроса. Том 2 - Александра Маринина

— А Ирина Юхнова из тридцать седьмой квартиры еще живет здесь? — спросил Борис Александрович.

Лоб его собеседницы пересекли глубокие морщины.

— Из тридцать седьмой? — переспросила она. — Это вы что-то путаете, тридцать седьмая на первом этаже, однокомнатная, там Клавдия Васильевна живет, она совсем старая уже, почти не выходит. Мы с ней одновременно заселялись. И никакой Юхновой там никогда не было, у Клавы фамилия «Попова», и она всегда одна жила, у нее и нет никого из родни.

Ну все правильно. Именно это и пришло в голову Орлову вчера вечером, когда он обратил внимание на странные совпадения в материалах дела.

— Может быть, вы помните Александра Бежицкого из пятьдесят седьмой квартиры? — задал он очередной вопрос, уже предполагая заранее, какой именно ответ услышит.

— Это какой же этаж? — Дама задумалась, что-то подсчитывая. — Седьмой, получается? Нет, с седьмого этажа я вообще никого не знаю. Забыть не могла, на память пока не жалуюсь. Значит, не знакома была.

— А вот это очень хорошо, что вы на память не жалуетесь, — оживленно заговорил Орлов. — Посмотрите, пожалуйста, эти фотографии: вам никто из этих мужчин не встречался? Может быть, кто-то из них приходил к Песковым?

Пожилая соседка нацепила на нос очки и внимательно рассмотрела все двенадцать снимков.

— Вот этот, — она уверенно показала на одну из фотографий. — Только здесь он намного моложе.

— Вы уверены?

— Совершенно уверена, — кивнула женщина.

— Но ведь столько лет прошло, — с сомнением заметил адвокат.

— Да почему же? — искренне удивилась та. — Всего полгода прошло. А память у меня хорошая, и зрение вдаль прекрасное, я очки только для чтения надеваю или вблизи что-то рассмотреть.

— То есть вы этого мужчину видели полгода назад?

— Именно это я и сказала. — Женщина поджала губы, очевидно обиженная тем, что кто-то позволил себе усомниться в точности ее сведений. — Незадолго до того, как Игорек уехал. Я их обоих видела на улице. Игорек из нотариальной конторы вышел как раз, а этот мужчина, только постаревший по сравнению с фотографией, стоял возле машины, ждал его. Игорь подошел к нему, а я дальше прошла, мне в магазин нужно было. Иду обратно — а они все стоят, разговаривают.

— Игорь вас видел?

— Ну а как же, я же мимо шла, поздоровалась с ним.

— О чем они разговаривали, вы не слышали, случайно?

— Вот чего не было — того не было, придумывать не стану. Обрывок фразы только слышала. Игорек как раз говорил что-то вроде «или девяносто третий, это без разницы, на ходовые качества не влияет». Я, помнится, тогда подумала, что они бензин обсуждают.

Поймав удивленный взгляд Орлова, она добавила:

— Что вы на меня так смотрите? Я до сих пор за рулем, у меня водительский стаж больше тридцати лет.

Да уж, подумал Орлов, если я правильно понял ситуацию, то неудивительно, что Екатерина Пескова только один раз попыталась найти у этой женщины прибежище во время скандала с мужем. С такой теткой нужную кашу не сваришь и лапшу ей на уши не навешаешь. Если бы можно было обойтись без ее показаний, то ее и в суд не вызывали бы. Но, похоже, обойтись было никак нельзя, она же собственными ушами слышала, как скандалят соседи.

Он поблагодарил зоркую и памятливую соседку, заручился разрешением обратиться еще раз, если понадобится, и отправился на седьмой этаж попытать счастья в квартире номер 57.

Дверь ему никто не открыл, и Орлов принялся методично прозванивать оставшиеся три квартиры на лестничной площадке. Наконец открылась одна из дверей. Серьезного вида бородатый мужчина, на вид — ровесник самого Орлова, был явно недоволен тем, что его оторвали от какого-то важного занятия.

— Бежицкий? В пятьдесят седьмой? Нет, не знаю такого. Там сейчас какая-то свистушка живет, ей богатенький спонсор эту квартиру купил.

— А до нее кто жил?

— До нее алкаши какие-то, муж с женой, спившиеся совсем. Квартиру привели в такое непотребное состояние, что спонсор ее почти год ремонтировал, прежде чем свою бабочку поселил.

— А до алкашей?

— Не скажу точно, когда я сюда переехал в начале двухтысячных, эти пьяницы уже здесь жили. Такую грязь разводили, такую вонь — не передать! Но я припоминаю, что иногда к ним участковый приходил, пытался призвать к порядку, и они ему кричали, что получили эту жилплощадь от своего завода еще при советской власти и никто не смеет им указывать, как им на этой площади жить. Вот что-то в таком роде. Но их фамилия была совершенно точно не Бежицкие. Не то Гришины, не то Грушины, но не Бежицкие.

Было видно, что бородатому мужчине не терпелось вернуться к своему прерванному занятию, потому что хотя он отвечал и довольно развернуто, но сам ни одного вопроса Орлову не задал. Ни кто такой этот Александр Бежицкий, ни для чего Орлов его ищет… А может, просто нелюбопытный, ведь такие люди тоже часто встречаются.

Это было так просто, что даже скучно. Список друзей-приятелей-подружек Кристины Фалалеевой Сергей Кузьмич получил в мгновение ока, в очередной раз возблагодарив технический прогресс за изобретение мобильной связи и за то, что молодежь предпочитает переписываться, а не перезваниваться. Этот список он отнес Большакову, а через три часа полковник вызвал Зарубина к себе. Перед Константином Георгиевичем на столе лежали два отдельных списка, один — тот, который передал ему Зарубин, другой — какой-то еще. В обоих списках желтым маркером было выделено по одной строчке.

— Вот этот гражданин по фамилии Пересункин, — Большаков ткнул концом ручки в выделенную желтым строку из списка Зарубина, — является соседом вот этого человека по фамилии Жвайло.

Последовал новый тычок концом ручки, но уже в другой, не зарубинский список.

— Объясняю диспозицию, — продолжал полковник. — Жвайло принадлежит к группировке, которая заинтересована в том, чтобы вытащить Семенюка. Про Семенюка слыхал?

— Ну а то! — отозвался Зарубин. — Страховая компания. Сидит под стражей. Там дело на миллионы евро.

— А про Грабовского тоже в курсе?

— Ну, примерно. Грабовский тоже прилично хапнул, но пока еще не сел. По крайней мере, так говорят.

— Судя по всему, говорят правильно. Но суть не в этом. Жвайло и его команда хотят, чтобы уголовное преследование Семенюка было прекращено, а против Грабовского — возбуждено. Отец Кристины Фалалеевой имеет выходы на тех, кто может этот вопрос решить. То есть на самом деле отец Кристины ничего не может, не тот у него статус, но внешне все выглядит так, словно у него такая возможность есть. Жвайло и его люди — народ не высокого полета и не гигантского ума. Поэтому они сделали все просто и примитивно. Отца Кристины напугали до смерти. Молодой человек по имени Сергей Пересункин живет в Подмосковье, через дом от Жвайло. Кристина Фалалеева познакомилась с ним всего неделю назад, но познакомилась близко. Так близко, что ближе уже и некуда.