Гедеон - Расселл Эндрюс

Странно. Гарри обычно никогда не опаздывал. Тем более когда до окончания проекта оставались считанные дни.

Карл поднял трубку только после пятого звонка. Откашлялся и еле выдавил хриплое «алло».

— Привет.

Ничего себе. Второй сюрприз за одно утро.

— Аманда, — произнес Карл.

— Я просто хотела узнать, как ты там. Потому что вы двое… Я имею в виду, было похоже, что вы… Даже не знаю, как сказать. Тебе, должно быть, сейчас нелегко.

Карл провел языком по зубам и вдруг почувствовал, что слегка разочарован тем, что Гарри не ждет его пробуждения с чашечкой горячего кофе.

— С чего бы это?

Какое-то время Аманда помолчала. Затем спросила:

— Ты что, не слышал?

— О чем?

— Вчера ночью убили Мэгги Петерсон. Пришло телеграфное сообщение. Сейчас, наверное, это сообщение попало во все газеты Нью-Йорка.

Поначалу Карл подумал, что это неправда. Мэгги невозможно уничтожить. Но в голосе Аманды отчетливо слышалась тревога, а Грэнвилл знал, что для его бывшей подруги достоверная информация превыше всего. Беспорядочные вопросы теснились в мозгу писателя: «Кто? Почему? И за что?» Затем эгоистичное: «Чем это обернется для меня?» Карл тряхнул головой, отгоняя от себя эту мысль, стараясь думать: «Речь не обо мне. И не о моей работе или книге. Человек умер. О господи, это же убийство!» Когда Грэнвилл обрел наконец дар речи, казалось, что каждое слово дается ему с огромным трудом.

— Где?.. Как?

— В ее собственной квартире. Тело обнаружили сегодня утром. Кто-то размозжил ей голову.

— О господи.

— Полиция говорит, что убийство совершено с особой жестокостью, — продолжила Аманда. — Извини, я думала, тебе уже все известно.

— Кто-то вот так просто проник к ней в дом и убил ее? — спросил Карл.

— Следов взлома не нашли. Думают, что это кто-то из ее знакомых. Может, бывший любовник. Наверняка таких сыщется немало.

Слова повисли в воздухе, Аманда словно пыталась узнать, входит ли Карл в число воздыхателей Мэгги. Грэнвилл ничего не ответил. После затянувшейся паузы Аманда, видимо, или решила, что ответ не важен, или приняла молчание за подтверждение своей догадки.

— Так она купила твой роман? — осведомилась Аманда, понизив голос.

— Да, купила, — сообщил Грэнвилл. — А еще наняла меня, чтобы я написал книгу за…

Неожиданно Карл замолчал.

— О чем, Карл?

— Э-э… политические мемуары.

Смерть Мэгги потрясла Карла, и на какое-то время он забыл об обещании молчать. Но неожиданно писатель понял, что все равно не может говорить о «Гедеоне». Грэнвилл дал Мэгги слово, и то, что ее убили, вовсе не означает, что оно теперь ничего не значит.

— Политика? Она хотела, чтобы ты написал о чем-то, имеющем отношение к политике? Чьи мемуары?

— Да ничьи. Извини, зря я тебе сказал. Вообще-то, об этом никто не должен знать, но я так ошарашен, что не сдержался. На самом деле ничего серьезного.

— У тебя все нормально?

— Просто отлично.

— Я… понимаешь, я все еще переживаю за тебя. Ничего не могу с собой поделать.

— Знаю и очень тебе благодарен.

Еще пару минут они говорили о всякой ерунде. Карлу отчаянно хотелось рассказать Аманде о переменах в своей жизни, о книге, над которой работает, обо всем, что успел узнать. Но нет, нельзя! И не только из-за того, что он дал Мэгги слово. События прошлого года отдалили его от Аманды, мешали быть откровенным. Разговор ни о чем продолжался до тех пор, пока Аманда не завершила его словами:

— Ну ладно, мне нужно работать.

Положив трубку, Карл натянул шорты и футболку и бросился к магазинчику за углом, чтобы купить газеты. Дела обстояли именно так, как сообщила Аманда. В «Дейли ньюс» напечатали фотографию роскошного дома Мэгги на Восточной Шестьдесят третьей улице. Соседи ничего не видели и не слышали. Скорее всего, убийство произошло поздней ночью. «Нью-Йорк таймс» сообщила, что накануне вечером Мэгги Петерсон в числе других авторитетных представителей средств массовой информации присутствовала на официальном обеде в честь премьер-министра Индии. Редактор прекрасно себя чувствовала, но ушла довольно рано, сказав, что у нее много работы. Где Мэгги была и чем занималась в течение нескольких часов после ухода до того, как ее убили, установить не удалось. В газете «Нью-Йорк геральд», которой владел концерн «Апекс», напечатали заявление книгоиздателя Натана Бартоломью. Он писал:

Мэгги Петерсон, одна из самых проницательных и расчетливых редакторов, безошибочно чувствовала то, что может принести коммерческий успех и отличается высоким качеством. Учитывая молодость этой женщины, можно только предположить, каких высот она могла бы достигнуть. Нам будет ее не хватать. Всему издательскому миру будет ее не хватать. Ведь она была не только бесценным сотрудником, но и нашим другом.

Состояние лорда Линдсея Огмона, владельца империи «Апекс», автор заявления назвал «безутешным».

Карл Грэнвилл чувствовал себя примерно так же.

Для описания его самочувствия подходили и другие слова из газет — «растерянность», «беспокойство». И наконец, «нетерпеливость». Победила нетерпеливость. Именно поэтому Карл, после того как постоял минут двадцать под горячим душем, обдумывая план действий, поднял телефонную трубку и набрал номер.

Штаб-квартира межнационального концерна «Апекс коммьюникейшн» располагалась в ультрасовременной башне из стекла и металла на пересечении Пятой авеню и Сорок восьмой улицы. Редакция «Нью-Йорк геральд», офисы многочисленных принадлежащих «Апексу» глянцевых журналов, которые занимали несколько этажей, телестудии, а также книжные издательства — для всех нашлось место в высотном здании.

Кабинет Натана Бартоломью находился на тридцать пятом этаже, который обычно называли административным этажом «Апекс букс». Довольно большое, со вкусом обставленное помещение как нельзя лучше подходило облику главного редактора второй по величине книгоиздательской компании в англоязычном мире. В интерьере кабинета преобладали светлые тона. Белый ковер. Кремовые полки с рядами недавно выпущенных бестселлеров. Огромные окна, из которых открывался умопомрачительный вид на собор Святого Патрика, занавешенные белыми шторами. Единственной вещью, выбивающейся из общей цветовой гаммы, был письменный стол из красного дерева. Зато на нем громоздились кипы белых бумаг — распечатки, финансовые отчеты, служебные доклады, данные о продажах.

Обычно Натан Бартоломью любил сидеть в своем кабинете. Ему потребовалось двадцать два года, чтобы достичь такого высокого положения. Вначале он работал продавцом книжного магазина, затем стал менеджером по продажам, потом — редактором очень прибыльного издательства молодежной литературы и наконец возглавил весь книгоиздательский бизнес концерна. На нынешнем посту Натан пребывал уже девять лет.