Люди бездны - Лика Лонго

— Ну, подожди, почему так сразу: «нет таланта»? — возразила Александра уже гораздо мягче — Ты еще что-нибудь попробуй. Танцевать, например!

— Уже. — карие глаза Надьки налились слезами — Вчера вечером пошла в «Атмосферу», думала там всех поразить. Так меня охранник выставил, сказал, таким пьяным не место на танцполе! А я и не пила совсем…

— Может, у тебя к точным наукам талант? — встрял вдруг Антон — К математике, например?

— Не произноси при мне это слово! — простонала подруга. Я только усмехнулась, вспомнив как в школе при виде дроби на доске ее глаза наливались тоской.

Солнце скрылось также неожиданно, как и появилось. На небе сгустились низкие облака, сразу стало темно и хмуро. Но нам было очень уютно при мягком свете лампы с розовым абажуром. Мы сидели за круглым журнальным столиком в холле, подшучивая над Надькой и придумывая для нее различные таланты. Адриан бродил вдоль стен, рассматривая причудливый узор на обоях и лопоча что-то себе под нос. Напряжение, владевшее нами в последние несколько дней, отпустило. Ощущение уюта и покоя опустилось на меня.

— Смотри, Полина! — рука Саймона легла на мое плечо. Любимый показывал на большое окно, выходящее в сад — Это же первый снег. Понимаешь, в жизни Адриана это самый первый снег! — прошептал он.

Малыш тем временем подошел к стеклу и заворожено уставился на медленно падающие крупные снежинки. Подсвеченные фонарями, они, казалось, не спешили на землю, то кружась на месте, то взлетая вверх. Мы затихли, наблюдая за сыном. Я уже представляла себе, как мы пойдем на улицу лепить снежки, как вдруг малыш обернулся к нам. Его лицо было искажено гримасой, кулачки сжаты. Он опустился на пол и громко, отчаянно заревел. Мы с Саймоном подбежали к нему, любимый схватил сына на руки. Я утирала слезы, градом бегущие из синих глаз, и пыталась успокоить его. Но все было тщетно, малыш не унимался. Напрасно Надька рычала, изображая серого волка, а Антон кукарекал петухом. Не помог и его любимый резиновый дельфинчик, которого принесла из детской Александра. Лишь минут через десять лицо малыша прояснилось. Он притих на руках у Саймона и уже не рвался исследовать комнату. Потом глазки его закрылись и он уснул.

— Кажется, он что-то видел. — шепнула мне Александра, оглядываясь на Надьку. — Что-то плохое. Давай-ка сплавим отсюда твою подругу, сегодня ночью здесь может быть горячо. — потом добавила уже громко — Наверное, мы утомили малыша. Пора расходиться, уважаемые! — она выразительно взглянула на подругу.

Мы вызвали такси и через полчаса машина подъехала к воротам. Надька запихала в сумку свои рисунки и хотела было забрать газету.

— Оставь «Сочинский вестник», я тут кое-что начала читать, мне понравилось. В кои-то веки самая скучная газета на планете написала забавную статейку… — попросила Александра.

Надька переменилась в лице.

— Тебе про начальника ЖЭКа понравилось? — прошептала она, выпучивая карие глаза.

— Ага. Какой-то Н.Х. здорово расчихвостил коммунальщиков! Вот, послушайте — она взяла в руки мятый газетный лист — «Начальник ЖЭКа по всей видимости, человек-невидимка, потому на рабочем месте его еще ни разу никто не заставал. Однако удивительным образом его подпись в ведомости за зарплату появляется регулярно. Сонм его родственников, оформленных на разные должности, также не видим человеческому глазу, похоже, речь идет о целом семействе невидимок…»

— Так это же я! — завопила Надька. Но, оглянувшись на спящего Адриана, снизила голос до шепота — Я же это! Написала! Я письмо в газету написала, подписалась Н.Х. — Надежда Храпова!

Я не верила своим ушам. Надька и письмо в газету — понятия несовместимые. Да и с русским языком она всегда была не в ладах…

— Похоже, Грасини не зря с тобой поработали. — улыбаясь, заметил Антон.

— И как это называется? Какой у меня талант? — уставилась на него подруга.

— Это дар обличения! — торжественно сообщила Александра. И продекламировала — Восстань, пророк! И виждь и внемли! Исполнись волею моей. И обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей! Но ты смотри поосторожнее со своим обличительным даром, красавица. История полна примеров: Иоанна Златоуста за его обличения император сослал на север…

— …А при Иване Грозном отрезали языки за чрезмерную критику… — ввязался Антон.

Тут с улицы донесся нетерпеливый сигнал. Надька и Антон поспешили к машине, Саймон отдал мне спящего Адриана и вышел проводить их до ворот.

Александра опустилась на диван рядом со мной. На ее побледневшем лице не осталось и следа от наигранного оживления, которым оно светилось минуту назад.

— Похоже, нас ждет бессонная ночь. Неприятности уже близко. — прошептала морская — Я уверена в этом. Антон видел вещий сон. — она потупилась, скрестив на груди руки — Кровь на белом снегу.

В спину как будто бросили песком — побежали мурашки. Я невольно взглянула в окно, за которым все усиливался снегопад.

— Понимаешь, эти сны отличаются от других. Их не спутаешь ни с чем. Они случаются под утро — вдруг в ткань обычного сна прорывается что-то извне. Как послание. Отчетливое, как картинка по телевизору. Антону снилась работа, какие-то люди в студии давали интервью. И вдруг в мгновение ока я оказалась среди заснеженной поляны. Я помню только белый снег и красную кровь. И тишину, разрывающую уши. Тогда я поняла, что вся эта история может плохо кончиться… По крайней мере — для кого-то из нас.

В эту ночь мы не ложились спать, каждую минуту ожидая нападения. Я сидела рядом с кроваткой Адриана, Саймон замер у окна, всматриваясь в темноту. Иногда мне казалось, что его неподвижный стройный силуэт на черном фоне мне снится, и я вздрагивала и терла слипающиеся глаза. Но под утро я действительно уснула. Всего на миг сомкнула веки и тут же погрузилась в вязкую болотную жижу сна. Проснулась я от беспокойного сопения Адриана. Открыв глаза, обнаружила, что лежу на кровати, а ночь за окном превратилась в серое утро.

Я подошла к кроватке сына. Он лежал под плюшевым зеленым одеялом и смотрел на меня ясными, серьезными глазами. Адриан протянул ко мне ручки, я вынула его из кроватки и прижала к себе. Малыш провел теплой ладошкой по моей щеке, я поцеловала малюсенькие пальчики с прозрачными ноготками.

— Никому тебя не отдам! — прошептала я в пушистую макушку и снова положила сына в кроватку. Адриан закрыл глаза и повернулся на бочок.

Одевшись, я тихо спустилась вниз. Дом еще был погружен в темноту, но с кухни уже доносился аромат кофе. Когда я зашла, Саймон вздрогнул и принял боевую стойку. В полутьме казалось, что вместо глаз у него зияют черные провалы. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом он тихонько рассмеялся и зажег свет. Я увидела, что на столе стоит резная турка и две маленькие чашки.

Саймон сделал шаг ко мне и крепко, до боли притиснул к своей груди. Его губы прижались к моим. На один краткий миг все тревоги отступили и растворились. Я закинула руки к нему на плечи и отвечала на страстный, настойчивый поцелуй, наслаждаясь запахом его кожи и прикосновением шелковистых волос. Саймон запустил пальцы в мои волосы и, оторвавшись от губ, хрипло прошептал: