Ловкость рук - Филипп Марголин

Стефани все еще кипела, пока Фрэнк припарковывал машину у заграждения, выставленного полицией и экспертами, чтобы защитить от зевак место, где было найдено тело.

— Прибыли, — сказал Фрэнк.

Робб взглянула на тропинку, убегающую в поле, скинула туфли и переобулась в резиновые сапоги. Их успели предупредить, что поле, на котором нашли труп, превратилось после вчерашнего ливня в самое настоящее болото.

— Ненавижу эту гребаную природу, — пробормотала она.

— Разошлю памятки всем нашим потенциальным убийцам, в которых попрошу учитывать твои чувства в следующий раз, когда будут избавляться от трупа.

— Да пошел ты на хрен, Фрэнк!

— Эй, Стеф, кончай огрызаться! Я же не собираюсь отбирать у тебя Лили. Я вообще детей не люблю.

Робб окинула Фрэнка гневным взглядом, но тот ничего не заметил, потому как уже шагал по полю к группе экспертов криминалистов и полицейских в униформе, столпившихся на месте преступления.

Стефани огляделась. По одну сторону дороги проходила изгородь, определяющая границы земельных владений фермера Макгенри. Низина, поросшая травой, где обнаружили тело, находилась между другой стороной дороги и узкой речушкой с извилистым руслом. А дальше, куда ни глянь, тянулись леса. При других обстоятельствах этот красивый пейзаж навеял бы умиротворение, для любителя прогулок на природе лучшего места не найти, но погода сегодня была холодная, сырая и ветреная, и одна мысль о том, что придется иметь дело с разлагающимся трупом, портила настроение. Робб засунула руки глубоко в карманы и двинулась следом за Санторо, который уже беседовал с медэкспертом, когда она подошла.

— Покойник пролежал здесь несколько дней, — говорил ему Ник Винтерс. — Похоже, убит ударом ножа в сердце. Всего одна рана. Полагаю, убийца хорошо знал свое дело, потому как других ран и повреждений на одежде не просматривается. Впрочем, точнее можно будет сказать при вскрытии.

— Кто его нашел? — спросил Фрэнк.

Винтрс указал пальцем себе через плечо.

— Там ферма Макгенри. Их парнишка вывел собаку на прогулку, ну, и пес почуял запах.

— Как же получилось, что он не обнаружил тело раньше? — спросила Робб.

— Он не каждый день выгуливает собаку в поле. Последние несколько дней гонял ее по лесу, вон по ту сторону фермы.

— Где этот парнишка? — спросил Фрэнк.

— Дома. Для него это сильное потрясение. С ним сидит полицейский.

— Ладно, — кивнул Фрэнк. — Потолкуем с ним, когда закончим здесь.

— Личность убитого установлена? — спросила Робб.

— Пока нет. Бумажника при нем не оказалось. Снимем отпечатки пальцев.

Стефани протиснулась мимо двух копов в униформе, которые пили горячий кофе из термосов, и подошла взглянуть на труп. Рост мужчины, по ее прикидкам, составлял где-то 5 футов и 8 или 9 дюймов. Он лежал на спине, раскинув одну руку и ноги под неестественными углами. Другая рука находилась под телом. Лицо частично объедено дикими животными; клочья волос, по большей части седых, липли к черепу. Ему где-то лет шестьдесят — шестьдесят пять, решила она.

Робб походила вокруг тела, осматривая его под разными углами в надежде заметить нечто, что могло дать подсказку. На убитом были коричневые хлопковые брюки и синяя рубашка, типа тех, что носят работяги. Коричневые туфли сильно поношены и заляпаны грязью. Дождь немного размыл алое пятно, расползшееся по ткани у сердца.

Робб присела на корточки рядом с трупом. Левая рука лежала на траве ладонью вверх. Кожа загрубевшая. Рабочий человек, не какой-нибудь офисный планктон, синий воротничок. Она встала.

— Бедняга, — пробормотала Робб.

Что он такого сделал, чтобы его ждал столь печальный конец? Возможно, и вовсе ничего, хотя никогда не знаешь наверняка. Возможно, тут замешаны наркотики или еще какой-нибудь криминал. Может, этот Джон Доу[12]не столь уж и невинное существо. Если повезет, они рано или поздно узнают его историю и установят личность человека, чья жизнь оборвалась так внезапно и трагически.

Вернувшись в офис с места преступления, Санторо обнаружил у себя на столе экземпляр «Ли Каунти джорнал» с заголовком, обведенным красным карандашом. Под статьей стояла подпись — «Арт Сучак». Это был штатный репортер журнала, он вел колонку криминальных новостей. Прежде, чем отнести журнал на стол Робб, Санторо внимательно прочел статью.

— Вот, посмотри-ка, — сказал он своей напарнице.

Заголовок гласил: «БЫЛО ЛИ ПОДПИСАНО УБИЙСТВЕННОЕ ДОБРАЧНОЕ СОГЛАШЕНИЕ МЕЖДУ ПРОПАВШЕЙ ПРОКУРОРОМ И МИЛЛИАРДЕРОМ?» Вся история опиралась на слухи о том, что Кэрри и Хорас Блэр подписали добрачное соглашение, срок которого, если верить тем же слухам, истекал на той неделе, когда пропала Кэрри. И, согласно условиям, прописанным в этом документе, Хорас Блэр должен был выплатить своей жене 20 миллионов долларов — по два миллиона за каждый прожитый вместе год, — если она будет верна ему на протяжении первых десяти лет брака.

Робб оторвалась от статьи, подняла глаза на напарника.

— Это определенно мотив для убийства.

— Думаешь, ее убил муж? — спросил Санторо. — Мы даже до сих пор не знаем, мертва она или нет.

— Реакция Блэра была довольно странной, когда я сказала ему, что занимаюсь расследованием исчезновения его жены.

— Это как?

— Ну, поначалу ему было вроде бы как все равно. Он сказал, что вообще понятия не имеет, дома ли она, не помнил, когда видел ее последний раз. А потом вдруг заволновался. Словно до него вдруг дошло, что вся эта история ничем хорошим для него не кончится.

Санторо промолчал, что-то обдумывая. Потом достал мобильник.

— Сучак, — ответил репортер, сняв трубку.

— Привет, Арт. Это Фрэнк Санторо.

— Чем обязан такой честью?

— Ты написал великолепную статью для утренней газеты. Нет, просто блестящую. Обещаю, что ближайшие лет десять буду говорить каждому встречному и поперечному: какой позор, что тебе не дали за нее Пулитцеровскую премию!

Журналист расхохотался.

— Если тебе от меня что-то надобно, дружище, лучше угостил бы пончиками, а не вешал лапшу на уши.

— Надеюсь, ты расскажешь мне все, что знаешь, о добрачном соглашении Блэров.

— Предполагаемом соглашении. Я вовсе не утверждаю, что оно было. Ты, вроде бы, грамотный, читать умеешь. Стало быть, знаешь, что я ссылался на слухи.

— А не мог бы ты мне сказать, как именно узнал об этих слухах? — спросил Фрэнк.

— Quid pro quo[13], Фрэнк. Ты показываешь мне свои карты, я тебе — свои.