Позывной «Крест» - Константин Стогний

— Он… Как же я мечтал о нем когда-то… Но теперь все! То уже пройденный этап. Немногие братья из «Аш-Шабаб»[15] считали мудрым шагом с моей стороны то, что я отпустил на свободу украинских моряков, за которыми приехал в Сомали Виктор Лавров! — обратился по-арабски к присутствующим боевикам Густав Стурен. — Я увидел мужчину, хоть и не мусульманина, но с благородным сердцем, великого воина по духу!

— Алла-а-а! — закричали боевики, вздымая к потолку автоматы Калашникова.

— Спасибо, Густав, спасибо! — поблагодарил Лавров, достал вторую вещицу, замотанную в тряпье, и развернул странный тубус. — Вот видишь, повсюду меня преследуют какие-то реликвии.

Густав увидел странный артефакт и подавился бараниной, потеряв дар речи. Да, это была рука пророка Яхья, или длань Иоанна Крестителя. Но Виктор этого не знал, пусть и охотился именно за ней.

— Откуда это у тебя? — спросил Лаврова Густав, облизав сухие губы.

— Утром забрал у тяжело раненной монахини, — честно ответил журналист. — Она сейчас в местном госпитале. Попросила сохранить. Чуть-чуть придет в себя, и отдам обратно.

Густав тоже охотился за этой реликвией, но, в отличие от Виктора, знал, как она выглядит. Примкнув к бандитам и возглавив их, канадец уже видел не одну человеческую смерть и относился к этому равнодушно. Он, конечно, мог приказать моджахедам расстрелять украинца и забрать артефакт себе. Но все же он считал Виктора другом, и у него даже не возникало мыслей о такой расправе над человеком, который был ему действительно дорог.

— Как интересно, — едва шевеля языком, пробормотал куратор «Ан-Нусры».

— Я вижу, в тебе все же не умер ученый, — улыбнулся Виктор, приняв реакцию пьяного Стурена за чисто научный интерес.

— Ты знаешь, что это? — спросил Густав друга, глядя на артефакт.

— Пока нет…

— Давай выпьем, — кивнул Стурен.

Друзья опять чокнулись и выпили до дна.

— Уважаемый брат! К тебе опять гости! — объявил аль-Гизаи. — Женщина из Европы.

— Оу! — воскликнул Густав и широко улыбнулся. — Введите! Буду рад!

Как и ожидал Виктор, в трапезную вошла Светлана Соломина с большим круглым коробом.

— Уважаемый мистер Стурен! — обратилась она к Густаву, косясь на Виктора. Его появление возле лидера джахадистов стало для нее очень неожиданным и сбивало с толку. — Поздравляю вас со взятием Маалюли!

Девушка говорила на арабском языке, поэтому ее поняли все моджахеды в зале. Торжествуя и улюлюкая, они стали стрелять в потолок из автоматов. Густав, который расцвел, как майский ландыш, поднял руку, и стрельба затихла.

— Позвольте мне в знак восхищения и благодарности преподнести вам этот скромный подарок — чалму визиря Дамаска!

Девушка сняла крышку с короба, и на свету сверкнул крупный рубин на великолепной атласной ткани, из которой была изготовлена чалма. Восторженные моджахеды принялись кричать и стрелять еще громче.

Сияющий от восторга Стурен вытащил чалму, показал присутствующим и водрузил себе на голову.

— Это подарок истинной ученицы доктора Хасана ат-Тураби! — представил Светлану Виктор.

— Оу-у-у! — удивленно воскликнул Стурен.

Моджахеды, которым было известно имя Хасана ат-Тураби, оживленно загомонили.

— Хасан ат-Тураби говорит, что мы живем совсем не так, как хотим, а оттого злимся на внутренне свободных людей, живущих так, как им хочется, — сказал канадец. — Но мы все равно его уважаем! Не правда ли, братья?

— У-у-у! Алла акбар! — наперебой кричали моджахеды.

Канадец рассмеялся, но в тот же момент лицо его перекосилось от боли, он схватился за голову и упал на пол.

— Прочь! Все прочь! Разойдитесь! — закричал начальник службы безопасности аль-Гизаи и бросился к Стурену.

Лавров рухнул перед другом на колени:

— Густав! Что с тобой?

Аль-Гизаи сорвал с канадца головной убор и воскликнул:

— Чалма отравлена!

— За что?! — просипел Стурен, теряя сознание.

— Помогите же ему! — закричал Лавров по-русски, не осознавая, что его почти никто не понимает.

— Схватите бабу! — приказал аль-Гизаи моджахедам.

Но это было не так-то просто сделать. Ловким движением Соломина уклонилась от хватающих ее мужских рук и столкнула друг с другом своих караульных.

— Быстрей за мной! — крикнула она Виктору.

Тот нанес сокрушительный удар в грудь боевику, пытавшемуся остановить девушку, и бросился к выходу из трапезной. Стрелять в них никто не решился из-за начавшейся свалки. Молниеносные удары, которые раздавала Соломина — в глаз, в кадык, в пах, — не оставляли никому никаких шансов. Лавров, как медведь стряхивает с себя лаек, разбрасывал моджахедов, пытавшихся помешать ему вырваться из помещения.

На площадке перед трапезной он вышиб из-за руля задремавшего шофера ближайшего «джихадмобиля», а девушка ловко запрыгнула в кузов с зенитной установкой на базе крупнокалиберного пулемета Владимирова. Длинная очередь спаренных пулеметов прошила другие припаркованные тут же «тачанки» «Аль-Каиды». Боевики падали в страхе наземь, а некоторые заскочили обратно в укрытие. Лавров гнал бежевый «Хайлюкс» прочь из Маалюли, рюкзак у него за плечами прижимал его к рулевому колесу, но Виктор никак не решался его стянуть, потому что дорога петляла среди гор и не позволяла держать руль одной рукой.

Командир «Ан-Нусры», сириец аль-Джуляни, забежал в трапезную и склонился над Густавом Стуреном. Вне всякого сомнения, тот был мертв. Главарь включил полевую рацию:

— Найти! Догнать убийцу! У них мой джип!

Но в темноте новолуния, когда на небе лишь узенький серп месяца, это было непросто сделать. К тому же погибнуть от пули, выпущенной женщиной из зенитки, не особенно и хотелось. Это далеко не почетная смерть.

Виктор долго гнал «джихадмобиль» по узкой дороге между скал, наконец свернул под гору и остановился у широкого, но мелкого ручья, чтобы перевести дух и прислушаться к тишине восточной ночи.

— Ты где взяла этот тюрбан? — спросил он у Светланы, с силой захлопнув водительскую дверцу.

— Мне продал дядечка-антиквар из Дамаска, он жил в нашей гостинице, его звали Захреддин, разве ты его не замечал? — ответила девушка, спрыгивая с кузова.

«Так вот, оказывается, кто был пятым там, когда у меня хотели отобрать камень Иешуа. Никогда бы не подумал, что это звенья одной цепи…» — складывал в голове Виктор.

— Ну что ты такой грустный? Мы же опять вместе! — радостно воскликнула Светлана и прижалась щекой к его плечу.