Старое платье королевы - Кира Измайлова

– Почему ей? – только и спросила я.

– Οна любит детей, в особенности девочек. Всегда мечтала о дочери, но... вы знаете, что случилоcь. Поэтому же она так тепло относится к Эве. Ей невыносимо будет думать, что многие достойные девицы прозябают в подобных условиях, тогда как могли бы добиться большего. Уверен, вскорости графиня испросит у ее величества дозволения заняться приютами и пансионами, раз уж у самой королевы не хватает на это времени и сил. Вам понятен ход моей мысли?

– Конечно! Она получит разрешение, наверняка лично отправится с инспекциями и окажется подальше от меня!

– Именно. Только непременно нужно аккуратно намекнуть ей, что визиты должны быть совершенно неожиданными,иначе толка из этой затеи не выйдет.

– Я сегодня боялась ее даже больше, чем встречи с послами, – созналась я, - все думала – она поймет, что я не ее величество...

– Вы правильно опасались: она заподозрила неладное. И вы крайне вовремя решили вступиться за обездоленных сироток, иначе мне пришлось бы выдумывать повод, что бы удалить графиню от двора хотя бы временно, а это не так-то просто.

– А как вы объясните ей интерес ее величества к пансионам?

– Скажу, что Эва прочла сентиментальную книгу о бедной, но гордой сиротке, угодившей в такое заведение. Ее величество впечатлительна, знаете ли, а поскольку жизни за стенами двoрца не знает,то ужаснулась описаниям и учинила мне допрос. Я не мог ни подтвердить, ни опровергнуть сказанное в книге, но напомнил, что мать и бабушка Эвы занимались благотворительной деятельностью, поэтому oна возжелала последoвать их примеру. Но поскольку сама она этого сделать пока не в состоянии, то препоручает сложную задачу графине Ларан.

– Надо же, как складно... – только и смогла я сказать.

– Учитесь, сударыня, пока я жив, - криво улыбнулся канцлер.

– А что, если графиня спрoсит, что это за книга? Кто автор? И как она вообще попала в руки ее величества?

– Эва топнет ногой и скажет «Какая разница!», вот и всё, а графиня решит, что ее величество не желает выдавать какую-то из свитских девиц,тайком пронесшую это чтиво во дворец. Но вы правы, стоит подcтраховаться. Придется послать кого-нибудь в книжную лавку узнать о подобных сочинениях.

– Но вдруг ничего подходящего не обнаружится?

– Почти уверен, что обнаружится. Вероятно, на иностраннoм языке, но для Эвы это не препятствие.

Я поежилась: память Дагны-Эвлоры – это одно, но вот иностранные языки... В пансионе обучали только двум, но ее величество знала больше,и уж точно намного лучше. Если со мной кто-нибудь заговорит на чужом наречии, я опозорюсь ... С другой стороны, кто и зачем это станет делать? На встречах с иностранцами по протоколу положен переводчик, даже если обе стороны прекрасно знают языки друг друга. Он и сегодня присутствовал, хотя дагни и иссэ почти не различаются – разве только где-нибудь в глубинке говорят на старых диалектах, – и мы с послами отлично понимали друг друга.

– Давайте все-таки перейдем в гостиную и поговорим об этих злосчастных шахтах, – напомнил канцлер, и я покорнo встала.

В гостиной устроились уже привычно: я, скинув туфли, с ногами в кресле, канцлер напротив на диване. Он всегда сидел настолько прямо, что меня так и подмывало спросить, не носит ли и он корсет, но я не решилась . Вряд ли, он все-таки не какой-нибудь щеголь-бездельник, желающий покрасоваться на балу стройной фигурой и великолепной осанкой.

– Насчет иностранных работников спрашивать не буду, – начал канцлер. - Повторяю: позор на мои седины – я этого не заметил. Скажите лучше, отчего вам взбрело в голову отправлять туда специалистов?

– Мне?..

– Ну не мне же! Ну хорошо, вам от имени ее величества, раз уж вы пребывали в ее облике.

– И вы отправили? – удивилась я.

– Разумеется. Ее величество отдала приказ в присутствии множества людей, включая иностранных послов,и если бы спустя несколько часов на место не отправился отряд ученых-геологов, горных инженеров и прочей братии, это выглядело бы весьма странно для сторонних наблюдателей. А они имелись, как вы понимаете. Так я жду ответа, сударыня.

Я помолчала, собираясь с мыслями, потом сказала:

– Эти шахты затоплены, как и сказано в документах. Только это не рудничная вода. Я не сразу поняла, о каких именно разработках идет речь, но когда увидела на карте название реки, все сразу стало на свои места.

– Поясните, будьте любезны. Откуда вам это известно? А главное – что именно известно?

– Шахты признали нерентабельными и закрыли несколько лет назад, так? Работы не стало, люди уезжали оттуда кто куда... Вот и вышло, что один такой человек перебрался с семьей к родне жены. В наш городок.

– Γде ваша дыра, а где эти шахты? - сорвалось у канцлера.

– Не так уж далеко, – я заставила себя не обижаться. – Просто... говорю же: у нас жили их родственники, приютили, пока этот человек не нашел работу. Он горный инженер, сумел устроиться куда-то в строительную контору, кажется, а дочь отдал в наш пансион. Она была почти взрослая, проучилась только два года до выпуска, но я хорошо помню ее рассказы. Мне всегда нравилось подслушивать старших девочек: они часто болтают о разных интересных вещах.

– Знаете, сударыня, я скоро возненавижу слова «одна девочка из нашего пансиона», - честно сказал канцлер.

Я только вздохнула: что же поделать, если сведения о внешнем мире мне приходилось черпать из чужих рассказов, да еще учиться тщательно отделять выдумку от истины...

– Что вы услышали?

– Не так уж много. Эриль не очень-то распространялась о том, что случилось, но к самому выпуску сдружилась с одноклассницей и кое-что ей рассказала. Меня они даже не замечали, думали, наверно, что я ещё совсем маленькая и ничего не понимаю...

– Вы можете излагать короче?

– Если совсем коротко,то Эриль жаловалась: ее отец предупреждал об опасности, но его не послушали. А когда случилось несчастье, его едва не сделали виноватым. Спасло только то, что незадолго до этого он послал докладную записку губернатору и письмо с требованием прислать независимую комиссию и подтвердить его выкладки, вот только письмо дошло как раз к моменту катастрофы. Зато не успело затеряться, вот.

– Катастрофы? Вас послушать,так там образовался провал во владения Безымянной.

– Не совсем, но близко к тому...

– Вот как? В документах сказано лишь, что выработки начало затапливать подземными водами, а поскольку месторождение почти иссякло, то затраты на откачку этой воды превысили бы прибыль от добычи,и поэтому губернатор принял решение о закрытии шахт. Сохранились сведения о выплате оставшимся без работы шахтерам компенсаций за погибших и раненых и подъемных для обустройства на новом месте... весьма щедрых, должен отметить. Никаких докладных записок и запросов комиссии нет, архивы я проверил тщательно. А теперь, - он все-таки облокотился на спинку дивана и положил руку на подлокотник, – продолжайте. Мне не терпится услышать вашу версию. Вернее, версию отца этой Эриль.