Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд

Мистер Пембрук кивнул. Лицо его оставалось по-прежнему очень бледным. Он зашагал к главной лестнице и поспешно поднялся, почти бегом.

Элеонора боялась наступления воскресного утра. Далёкие часы пробили два, и она распахнула глаза. Пугающее осознание того, что этот день настал, обвилось вокруг сердца, точно змея.

Теперь она знала, что за женщина приходила к ней.

Демоница. Сам Вельзевул послал её, чтобы нашёптывала Элеоноре на ухо соблазны, и девушка попала в его ловушку. Нужно было догадаться. Разве не достаточно они выслушали проповедей? Она допустила ошибку Евы, поддалась искушению, а ведь холодные чёрные глаза женщины сами по себе должны были сказать Элеоноре о многом. Шёлк обещаний стал стальными оковами на запястьях девушки, и она отдала свою душу. И сегодня ей придётся пойти в церковь и столкнуться с содеянным.

Они пошли в церковь по двое. Элеонора старательно смотрела себе под ноги, видя только грязь и крыс, пока тень церкви не нависла над ней. Остальные прихожане уже вошли, пока девушка всё ещё медлила у ворот. Надгробия торчали из-под земли, словно острые зубы, готовые разорвать её на части. И пот, струящийся по рукам под перчатками, казался кровью. Она продала душу, свою собственную душу, и теперь Лиззи была мертва.

– Элла! – прошипела миссис Филдинг. – Идём!

То была вина Элеоноры, хоть и утопил Лиззи мальчишка-мясник. Вина сдавливала её, точно слишком тугой корсет. Она думала о том, что церкви стояли на освящённой земле. Так что же случится с ней, если она пройдёт через ворота? С другой стороны, на прошлой неделе она ведь уже побывала в церкви – и ничего не случилось, хотя сделку она на тот момент уже заключила. Но тогда всё было иначе. Теперь она знала, что именно совершила.

– Элла!

А преподобный Кларк сумеет ли определить, что случилось? «Конечно же, – ответила себе девушка. – Он ведь святой человек, он узнает сразу». Господи, а если он изгонит её из прихода? Что, если он начнёт кричать, как один из пуритан Кромвеля, и окрестит её ведьмой? Её арестуют? Сожгут на костре? Или, того хуже, передадут инквизиции? В Англии инквизиции никогда не было – по крайней мере, так думала Элла. Но мир теперь был гораздо меньше, чем прежде, и попасть на континент стало гораздо проще. Инквизиция всегда творила ужасные вещи. Когда-то девушка прочитала об этом книгу, и ей стало так плохо, что пришлось закрыть томик. Если бы преподобный знал, что она натворила, неужели передал бы её папистам?

– Элла!

Миссис Филдинг стояла перед ней, раскрасневшаяся и рассерженная. Кончик шрама выглядывал из-под высокого воротника её лучшего платья.

– Внезапно голова заболела, – быстро сказала Элеонора. – Наверное, мне лучше вернуться домой.

Миссис Филдинг схватила девушку за запястье и потащила за ворота. Элеонора взяла себя в руки.

Ничего не случилось. Преподобный Кларк посмотрел на неё, но не выглядел так, словно собирался бороться с пламенем и серой ада со своей аскетичной кафедры. Он был погружён в свои мысли и казался слишком толстым для своей мантии.

Миссис Филдинг втащила Элеонору в церковь. Девушка едва успела вспомнить историю, которую ей рассказывали, – про ведьму, которая пыталась войти в церковь, и стоило ей переступить порог, как здание рухнуло прямо на неё. В следующий миг она поняла, что ничего не случилось.

Миссис Филдинг повернулась, уже открыв было рот, чтобы отругать девушку, но дрогнула, увидев улыбку Элеоноры.

– Прошу прощения, миссис Филдинг, – сказала она. Облегчение распустилось внутри, словно цветок. – Я была сама не своя. Надеюсь, я вас не опозорила.

Она поспешила внутрь, прежде чем экономка успела сказать что-нибудь ещё, и заняла своё место на скамье. Ничего не случилось. Возможно, она не была такой уж нечистой, как ей самой казалось.

Слова проповеди омывали её, и девушка откинулась на скамье, слушая.

Мраморный пол блестел под тонкой плёнкой воды. Яростно скребя плиты, Элеонора увидела своё лицо в отражении, краснеющее с каждым движением. В воде вдруг замерцал другой силуэт, но когда девушка моргнула – тот исчез.

В дверь постучали. Элеонора поднялась, отперла и увидела на пороге инспектора Хэтчетта, возвышавшегося на пороге, словно непреклонный монолит. При виде её он снял шляпу.

– Доброе утро, мисс Хартли. Можно вас на пару слов?

Лиззи. Он, должно быть, заподозрил, что Лиззи убила Элеонора. Иначе зачем ему приходить сюда второй раз? Может, кто-то подслушал их ссору в ту ночь перед смертью Лиззи?

Как же несправедливо. Она не убивала Лиззи, хотя, разумеется, и запустила процесс, к этой смерти приведший. Но инспектор ведь не мог об этом знать, если только… У Элеоноры скрутило живот от страха. А что, если черноглазая привела инспектора сюда в ответ на попытку Элеоноры уклониться от их сделки?

Инспектор протянул руку, чтобы поддержать её.

– Вы точно хорошо себя чувствуете?

– Вы поймали его?

– Я бы предпочёл обсудить это внутри, если можно. Есть ли место, где мы могли бы поговорить наедине?

Элеонора выглянула на улицу. «Чёрной Марии»[17], покачивавшейся на колёсах, когда заключённые стучали в затемнённые окна, там не было. И никаких крепких констеблей у крыльца – всего лишь парочка любопытных детишек-попрошаек и оборванец. Инспектор пришёл не для того, чтобы забрать её.

Прислушиваясь к каждому звуку, Элеонора повела гостя наверх. Миссис Филдинг чем-то гремела в гардеробой у вестибюля. Ифе насвистывала какую-то песенку в коридоре второго этажа, а Дейзи и миссис Бэнбёри застряли на кухне, готовя безе и суфле. Убедившись, что их никто не заметит, Элеонора затащила инспектора в маленькую столовую, примыкавшую к кухне.

Когда-то это была любимая комната миссис Пембрук. Она писала здесь письма, просматривала меню и разрешала Элеоноре сидеть у неё на коленях, пока оплачивала домашние счета. Теперь ставни были наглухо закрыты, а на мебель натянули чехлы от моли, и портрет миссис Пембрук смотрел печальными затуманенными глазами. Элеонора притворила за ними дверь и осторожно смахнула пыль с нарисованного лица.

Зажигая свечу, она жестом пригласила инспектора внутрь:

– Здесь мы можем говорить спокойно.

Хэтчетт проследовал за ней к камину.

– Видите ли, мисс Хартли, – начал он. – Вопрос, с которым я пришёл к вам, по-своему… деликатный. Но прежде, чем задам его, я должен спросить, о ком вы говорили, когда только открыли мне.

Элеонора удивлённо моргнула:

– О том юноше, конечно. О помощнике мясника. Я думала, вы пришли сюда именно поэтому.

Инспектор поджал губы:

– Боюсь, что нет. Мы ищем его, но похоже, что он исчез. А теперь, прошу, давайте перейдём к делу. Это необходимо для расследования.