Линия жизни - Андрей Ливадный

Выжил.

Он дотянулся до капсулы, вынул ее из мышечных складок фаттаха.

Колония кристаллов продолжала сочиться тусклым неровным светом.

– Алги?

– Мы думаем, – после отключения капсулы от нервной системы истребителя заработала обычная связь. – Мы в замешательстве.

– Ладно. Поговорим позже. – Денис едва держался на ногах. Не в первый раз он подходил к гибельной черте, но сегодняшние события вообще не укладывались ни в какие рамки. Он тоже пребывал в полном замешательстве.

Воздух снаружи был холодным до пронзительной дрожи. Капли конденсата оседали на обшивке, одежде, неприятно холодили разгоряченное лицо.

Денис осмотрелся.

За тонкой прозрачной преградой защитного поля простиралась панорама тотальных разрушений. Станция была практически уничтожена, ее реакторы источали радиацию, но морфы выжили. По крайней мере двоих он заметил неподалеку. Наверняка это они включили системы герметизации посадочного сегмента и теперь поджидали, пока пилот доберется до переходного отсека.

* * *

«Жуткие существа» – Дениса передернуло. О морфах он слышал немало зловещих историй, но встречаться с ними вот так, лицом к лицу, еще не доводилось.

Уцелевший тоннельный переход с просевшим оплавленным сводом привел его к границе защитного поля.

Двое существ по ту сторону энергетической преграды выглядели ужасно. Оба Ц’Оста пребывали в стадии постоянных мучительных метаморфоз. Они меняли облик, словно состояли из некоей пластичной субстанции, способной принять любую форму.

Заметив приближение Дениса, обе фигуры начали формировать человекоподобный облик. В сложившихся обстоятельствах это могло расцениваться как знак крайней признательности, глубочайшего уважения.

– Хомо! – Старший из Ц’Остов сделал шаг вперед. Его вид внушал ужас. Кожу существа покрывали язвы радиационных ожогов. Гротескные черты лица напоминали уродливую маску. Морф испытывал постоянную мучительную боль. Ему было трудно говорить. – Мы запомнили тебя, хомо. Ты друг. Но ты должен уйти. Не пересекай границы защиты. Здесь, – последовал неопределенный жест, – не выживешь. Мы будем поддерживать герметизацию посадочного отсека, пока фаттах регенерирует. Затем откроем для тебя Врата. Куда ты направишься? По какую сторону Рубежа?

– Если позволите, к хондийским мирам.

– Будет так.

– А как же вы теперь? – вопрос вырвался невольно.

Ц’Ост, уже намеревавшийся уйти, остановился, медленно обернулся, вновь мучительно обретая человекоподобную форму.

За пределами защиты царил лютый холод. Разреженная атмосфера. Радиация. В таких условиях невозможно выжить. Станция разрушена процентов на девяносто. Никто не в состоянии восстановить Н-болг, и Ц’Осты, похоже, понимали это.

– Мы последуем своей природе, – медленно выговаривая слова, ответил морф. – Мы веками терпели и ждали. Но армахонты не вернутся. Никогда. Прощай, хомо. Мы будем помнить о тебе… хорошо.

Рогозин так и остался стоять у тонкой энергической границы между жизнью и смертью.

От хонди он не раз слышал, что такое «природа морфов», и сейчас его жалость к ним сменилась оторопью.

Ц’Осты эволюционировали в аду. Другого сравнения просто не приходило на ум.

Как-то раз в перерыве между заданиями, находясь вне кокона, Денис, чтобы скоротать время, разговорился с Фашем. Тот и рассказал ему о морфах.

Их способность к мгновенной регенерации и мимикрии появилась в процессе эволюции и постепенно развивалась на протяжении миллионов лет. По словам Фаша, родная планета морфов расположена за десятки тысяч световых лет отсюда, у ядра Галактики, там, где высокая звездная плотность вообще не предполагает условий для зарождения жизни.

В ходе естественного отбора морфы выработали два уникальных механизма выживания. Во-первых, они научились копировать, а затем ассимилировать ДНК других биологических видов, что привело к потере определенной формы тела. В зависимости от изменчивых условий окружающей среды Ц’Осты трансформировались, меняли метаболизм и облик, что сделало их фактически неуязвимыми.

Вторая исключительная особенность морфов стала результатом развития высшей нервной деятельности. Если первобытные люди овладели огнем, начали использовать различные предметы в качестве примитивных орудий труда, чем положили начало цивилизации, то Ц’Осты научились внедряться в другие организмы, управлять их рефлексами, использовать окружающие формы жизни для собственных нужд.

Однако у этой способности существовало серьезное ограничение. По словам Фаша, чем сложнее нервная система подконтрольного организма, тем больше усилий требуется морфу для управления другим существом. Поэтому Ц’Осты редко и неохотно идут на «слияние». Они предпочитают использовать собственное тело, видоизменять его в соответствии с потребностями, «играть генами», добиваясь поразительных результатов.

Денис тогда не поверил Фашу, спросил:

– Если морфы – существа неуязвимые и агрессивные по природе, то почему они не правят галактикой?

– Причина в армахонтах, – ответил ему Фаш. – Они создали для Ц’Остов иную систему ценностей.

– Перевоспитали их?! Зачем?

– Морфы – идеальные существа. Они способны работать в открытом космосе, в зонах реакторов, везде, где есть риск. Но перевоспитать их, уничтожить заложенные эволюцией инстинкты – невозможно.

– Ты же сказал…

– Я сказал, что армахонтам удалось направить дух агрессии Ц’Остов в русло соревнования. Они поселили морфов в контролируемой среде обитания, на борту станций Н-болг, и создали для них особую иерархию. Теперь Ц’Осты «сражаются» между собой не за жизнь, а за статус. Их схватки проходят без жертв. Мерилом всех ценностей стали ресурсы. Морф, сумевший сэкономить энергию, оптимизировать какой-либо процесс, продвигается по иерархической лестнице. Это сложная система. Мы, хонди, ее не понимаем, но факт в том, что она работает до сих пор!

– И это единственная причина, по которой армахонты рискнули расселить столь опасных существ по всей галактике? – удивился Денис.

– Нет, – ответил Фаш. – Говорят, между морфами и армахонтами в древности была заключена сделка.

– Какая? – заинтересовался Денис.

– Ц’Осты захотели покинуть свою планету, что неудивительно. Армахонты им помогли. В обмен они получили загадочный ген, который поначалу служил основой их долголетия. Но это слухи. Правды уже не знает никто.

– Да, я слышал о «гене морфов», – кивнул Денис. – Говорят, он дает бессмертие? Фаш, а что же будет, когда станции Н-болг окончательно обветшают и начнут разрушаться?

– Тогда, чтобы выжить, морфы вернутся к своей истинной природе. И я не хотел бы застать такие времена.

* * *

Денис вернулся к фаттаху.